— Если вы считаете, что вопрос об опеке над Эми делает нас противниками, то сейчас не время говорить об этом. Я хочу, чтобы моя дочь выжила! Только это имеет для меня значение, но я уверен теперь, что и для вас тоже! Она ваша племянница! Вы думали об этом?

Его голос обвинял.

— Конечно, для меня это важно.

— Тогда окажите мне услугу, притворитесь, что мы друзья. Подумайте, что сейчас мы с вами заодно, несмотря на то, как сложится будущее. Ты нужна, Мэг, мне и Эми!

— Я… я знаю.

— Если ты подойдешь как донор, тебе понадобится человек, который поддержит тебя. А это я.

— Я не думала о дальнейшем, — призналась Мэг. — Прошлым вечером мы говорили только об анализе крови. — Она запнулась. Вчера она так до конца и не поверила ему, хотя очень хотела…

— Возможно, пока придется остановиться на этом, — предложил Адам.

— Ты пугаешь меня. Есть что-то еще, о чем ты не рассказал?

— Прости. — Он наконец отпустил ее руку, но по-прежнему смотрел ей прямо в глаза. — Я не это имел в виду. Торопиться не следует, все должно идти своим чередом. Ты ведь можешь и не подойти на роль донора для Эми. — Его голос дрогнул.

— Давай не торопиться, — повторила Мэг его слова. — Ты прав, не будем загадывать. Сделаем хотя бы первый шаг.

Взятие крови заняло всего пару минут.

— Все в порядке, закончили, — сказала медсестра, аккуратно вынимая иглу. — Результаты будут дней через семь — десять.

— Хорошо, спасибо.

Минутой позже Мэг с рукой, согнутой в локте, и кружочком телесного цвета пластыря на месте укола вышла в коридор, где ее ждал Адам. Он держал в руках журнал о рыбалке, но вряд ли читал. Кинув его обратно на журнальный столик, он весело сказал:

— Я не слышал криков!

— Я кричала про себя. Люди должны поблагодарить меня за то, что я пожалела их слух.

— Какая забота!

— Да, — согласилась Мэгги. — Серьезно, все в порядке. Я не сдавала кровь много лет и ожидала худшего. Сестра сказала, что результаты будут…

— Я знаю, — коротко кивнул Адам.

— Ах да, ты же врач.

— Давай пока забудем об этом. — Он сказал это скорее для себя, чем для нее. — А сейчас мы пойдем к Эми.

Они понимали всю важность этой встречи, но по молчаливому согласию притворились, что ничего необычного не происходит. Погода была великолепная, и это укрепляло иллюзию прогулки хороших друзей, идущих на свидание с малышкой.

— Мы можем взять твою машину, и потом ты подбросишь меня обратно в больницу, предложил Адам, когда они вышли из главного здания на залитую ярким солнечным светом автостоянку.

— А как же мотоцикл? — Это вырвалось у Мэг случайно и прозвучало как обвинение в обмане. Ей было трудно расстаться с образом плохого парня на мотоцикле, который нарисовала Шерри.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Разве ты не заметила — у меня нет с собой шлема.

— Рассеянность — один из моих пороков. Она пожала плечами, стараясь перевести это в шутку.

— Я приехал вчера на мотоцикле, потому что хотел добраться как можно быстрее от больницы до твоего офиса, а на всех дорогах — пробки. Сейчас я редко им пользуюсь, — добавил он. Это память о моей бурной юности.

— Значит, у тебя была бурная юность?

Адам заколебался.

— Тебе очень хочется поверить в это. Ты на этом будешь строить стратегию по передаче опеки над Эми?

— Мы же договорились не обсуждать это. Пока.

— Ты права, прости.

Пока они шли к машине, Мэгги искала какую-нибудь нейтральную и легкую тему для разговора, но не придумала ничего: в голове была только Эми. Она спросила:

— Эми проводит много времени с твоей матерью?

— С тех пор, как мы узнали о ее болезни. Раньше дочка часть времени проводила в яслях, а часть — с мамой, пока я был на работе. Нo теперь ясли отпали — опасно для здоровья. У нее очень низкий уровень сопротивляемости инфекциям, ей вредно находиться в окружении большого количества детей — общие игрушки, мячики и все такое. Они же все тащат в рот.

— Значит, она не может играть с другими детьми?

— Да, у нее сейчас почти нет сил. То, что Эми больна, выяснилось случайно. Она была такой веселой и энергичной, и вдруг… — Он покачал головой, не в силах закончить.

— Адам. — Мэгги попыталась утешить его, но не знала, как, и решила погладить, тем более что ей самой этого хотелось.

Мэгги нежно провела рукой по его плечу и спине, и он тотчас ответил на ее прикосновение, обнял за плечи и притянул к себе. Ей это показалось естественным, ведь они — отец и тетя Эми. Но тут же этого стало мало. Прижаться к его горячему телу и наслаждаться его близостью. Провести рукой по его спине еще раз, ощутить крепкие мускулы. Говорить с ним на языке возлюбленных, утешать его, уверять, что все будет хорошо, что Эми поправится, потому что она, Мэг, будет рядом с ним и они совместными усилиями преодолеют все трудности, которые им предстоят, — вот чего ей хотелось.

Но это невозможно, они чужие. Девочка — яблоко раздора. Они оба это чувствуют… Им предстоит многое выдержать, их связывает забота об Эми, это очень крепкие узы, хотя любовь к ребенку может толкнуть отца на любые поступки. Внутренний голос предупредил, что она должна быть осторожной.

Адам почувствовал, что Мэг напряглась, и подавил желание утешить ее, приласкать, чтобы она расслабилась и доверилась ему. Что с ними происходит? Как может он позволить себе испытывать такие чувства к этой женщине?

Проблема заключалась в том, что он, здоровый взрослый мужчина, не всегда мог контролировать свои эмоции, когда дело касалось женщин. Адам, сам не понимая почему, хотел ее, и хотел все сильнее. К тому же сегодня Мэг выглядела еще красивее в темных брюках и тонком вязаном свитере кремового цвета. Одежда подчеркивала ее фигуру, его так и тянуло прикоснуться к ней, но он подавил свои эмоции, не задумываясь ни на секунду. Это рискованно.

Адам страдал неимоверно. Сердце бешено билось в груди от острого желания исследовать все изгибы ее тела, коснуться тонкой талии, округлых бедер, стройных ног. Ощутить тяжесть ее крепкой груди в своих ладонях. Провести кончиками пальцев вдоль позвоночника. Почувствовать, как ее тело задрожит в ответ на его ласку.

Она словно прочитала его мысли и застыла как статуя — от плеч и подбородка до кончиков пальцев.

— Где твоя машина? — сказала она, отодвигаясь от него.

— Здесь, — ответил Адам таким же отстраненно-вежливым тоном. — Под табличкой «Персонал больницы». — Он показал на темно-зеленую машину.

— Моя немного дальше. Может, нам лучше поехать отдельно? Можно встретиться у дома твоих родителей.

— Как хочешь. — Он не собирался спорить по этому поводу. Она была слишком нужна ему, чтобы спорить о таких пустяках, кто как поедет. — Ты найдешь? Папа и мама живут не в центре.

— У меня есть карта, дай адрес.

— Тебе не нужна карта, — объявил Адам, поезжай за мной.

— Я предпочитаю карту.

— Упрямица, — не удержался он. — Хорошо, поступай, как считаешь нужным, — добавил он, достал из бардачка ручку, вырвал из блокнота листок и нацарапал адрес.

Адам добрался первым и ждал ее в машине. Он уже подумал было, не заблудилась ли она, как маленькая синяя машина притормозила рядом. Адам одобрительно посмотрел на Мэг — она очень хорошо смотрелась в своей машине в темно-серых брюках и кремовом свитере, да еще рядом с клумбой красных и желтых тюльпанов.

Он одернул себя — надо думать о том, что им предстоит, а не об удивительном цвете лица адвоката и ее хорошем вкусе.

Бет Кэллахан встретила их достаточно приветливо — Адам ночевал с Эми у матери и все рассказал ей. Женщины держались вежливо, но настороженно. Бет стала рассказывать о том, как Эми вела себя, но Адам чувствовал, что мать не полностью приняла Мэг.

— Она проспала два часа и только что проснулась, — сказала миссис Кэллахан. — Сейчас играет в кроватке, скоро опять заснет, я уверена. Адам, мне нужно сходить в магазин и навестить Тома и Джулию с близнецами, ты не возражаешь? Я не видела их две недели.