И выругался.

Даже слепой догадался бы, что это Дора верхом на Ласточке, с развевающимися позади нее волосами, направляющая кобылу в поворот вокруг бочки, от которой их отделяло расстояние не толще волоса.

Казалось, целую вечность Норман не сводил взгляда со статуэтки, нахмурив брови. Он наблюдал ее в таком виде не меньше дюжины раз. Не в силах удержаться, Фред провел пальцем по грубой деревяшке и почти физически ощутил под рукой и мощь лошади, и хрупкость наездницы. Она такая маленькая, подумал он, очарованный, и такая чертовски упрямая…

Внезапно поняв, что творит, Фред швырнул статуэтку на кучу дров и, схватив полотенце, направился в комнаты отдыха автостоянки, чтобы принять холодный душ.

Вода, лившаяся ему на спину, была холодна как лед, но зато ему больше не казалось, что он перерос собственную кожу. Испытывая огромное облегчение, Фред находился на полпути к своей палатке, когда услышал, что кто-то идет недалеко от него по посыпанной гравием тропинке. Приглядевшись, он узнал Дору, бредущую ему навстречу и выглядевшую точно так, будто она вышла из его мечты. В желтых шортах, оставлявших открытой всю восхитительную поверхность ее загорелых ног, в белой ветровке, с волосами, собранными в короткий лошадиный хвостик, она напоминала школьницу, свежую, невинную и прелестную. И Фред замер, не в состоянии отвести от нее глаз.

Не ожидая в это позднее время встретить кого-нибудь на дорожке, ведущей к душевым, Дора почти налетела на него. Она остановилась в слабом редком освещении фонарей, и прошел долгий, заставляющий замереть сердце миг, прежде чем она поняла, что мужчина, стоявший перед ней в темноте, — Фред Норман.

Гордо вскинув голову, она уперла руки в бока и бросила на него ожесточенный взгляд.

— Какого черта ты здесь делаешь?

По всей видимости, это был не тот вопрос, который он ожидал. Растерянно нахмурив брови, Фред ответил:

— Иду назад к себе на стоянку. А что, черт побери, я должен делать?

— Не надо вешать мне лапшу на уши, — огрызнулась Дора. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Что ты делаешь здесь?

Он мог бы сказать ей, что участвует в родео, но она это знала и без него. Внезапно Фреду стало весело и он улыбнулся.

— Я думал, это вполне очевидно, но теперь вижу, что заблуждался. И что же, ты думаешь, я здесь делаю?

— Преследуешь меня! — Она почти прокричала эти слова ему в лицо и тут же захлопнула рот, придя в ужас от того, что ей внезапно открылось. Он таки добился своего и после ее слов поймет это.

Стремясь сохранить самообладание, Дора глубоко вздохнула, успокаивая себя, но битва была уже проиграна. Нравилось ей это или нет, она просто не могла стоять перед Фредом Норманом и оставаться безразличной. Особенно когда на нем не было ничего, кроме джинсов. С глухо бьющимся сердцем Дора смотрела на его голую грудь, чувствуя, как у нее все больше и больше пересыхает во рту. Господи, ну почему он так дьявольски красив?

Окинув ее оценивающим взглядом, Фред спокойно сказал:

— Тебе никогда не приходило в голову, что на свете есть что-то сильнее нас двоих? Например, судьба. И может быть, нам хватит бороться с ней? — И Фред, сделав шаг вперед, заключил ее в объятия, прежде чем она успела хотя бы ахнуть.

Улыбнувшись губами, прижатыми к ее рту, он прошептал:

— Ну, давай же, дорогая, будь хорошей девочкой и открой ротик.

Вместо ответа она продолжала стоять неподвижно и вызывающе смотрела на него.

Дора не могла знать, какое наслаждение доставляла ему. Сверкнув ямочками на щеках, он чуть-чуть отодвинул ее от себя и улыбнулся.

— Значит, ты не хочешь облегчить мне задачу? Хорошо, пусть будет по-твоему. — И без дальнейших предупреждений стал ласкать кожу у нее за ухом.

При прикосновении его языка к шее Дора почувствовала, как у нее заколотилось сердце. Нет, нельзя позволять ему делать это с ней, пообещала она себе и с трудом проглотила стон, вырвавшийся из груди, когда он легонечко куснул ей мочку уха.

— Ф-Фред…

— Я знаю, счастье мое, — услышала она в ответ. — Тебе хорошо, правда ведь?

Ей было… великолепно. Волна эмоций, горячих, сладких, опьяняющих, поднялась откуда-то изнутри и поглотила все ее чувства, наполнив тело жаром. Но она не хотела признаваться ему в этом. Изо всех сил прижимаясь к Фреду, она нашла в себе силы отрицательно покачать головой.

— Нет.

— Маленькая лгунья, — тихо рассмеялся он, покрывая легкими, дразнящими поцелуями ее подбородок, нос, щеки.

Ее глаза закрылись вместе с вырвавшимся вздохом, голова беспомощно склонилась ему на плечо, и ночь опустилась на них, укутав покрывалом темноты.

Жар. Он заставлял ее чувствовать такой жар внутри, что она едва могла дышать. Ахнув, Дора бессознательно облизнула свои раздвинутые губы и с бьющимся сердцем стала ждать, когда же Фред закроет ей рот обжигающим поцелуем.

Но ожидаемый поцелуй так и не состоялся. Вместо этого он покрывал ее лицо, шею томными, легкими поцелуями, избегая рта, как будто тот не представлял для него ни малейшего интереса. Колени ее дрожали, пульс бился учащенно, а рот… А рот у нее просто изнывал!

Неожиданно для себя она обхватила его за шею и притянула голову к своему лицу. Дора понимала, что завтра будет жалеть об этом как о непоправимой ошибке. Но «завтра» еще очень далеко. А сейчас рядом с ней Фред. Шепча его имя, Дора прильнула к нему и накрыла его рот своими губами.

Он застонал, почувствовав, как ее упругие груди прижались к его груди. С нерешительностью, которая чуть не свела его с ума, она скользнула языком в его рот, и Фред понял, что прошло слишком много времени с тех пор, как мужчина держал ее вот так в объятиях и целовал. Желание. Он ощущал его вкус, чувствовал ту страсть, что заставляла ее приникать к нему, и это чуть не взорвало его изнутри. Кровь, густая и горячая, закипала в жилах. Фред изо всех сил прижал ее к себе и забыл обо всем на свете. Для него сейчас существовала только эта женщина, нежная, страстная, желанная.

Один поцелуй переходил в другой, потом в следующий. Долгие, опьяняющие поцелуи, которые соблазняли, совращали и околдовывали. Его руки двигались по всему ее телу, забирались под ветровку, а потом и под рубашку, которая была под ней. Он ощущал кожу ее живота, но этого было недостаточно. Фред хотел ее голой и мягкой, лежащей под ним, двигающейся в одном ритме, любящей его так, чтобы ему, в конце концов захотелось умереть от блаженства. Но они не могли заняться этим здесь, на дорожке, ведущей к душевым кабинкам. Желание рвало его своими когтями на куски, дыхание с трудом вырывалось из легких, и он наконец оторвал свои губы от ее рта.

— Не здесь, любимая, — сдавленно простонал Фред, все-таки не в силах перестать целовать ее. — Мы не можем заняться этим здесь. Пойдем в мою палатку.

У нее все болело внутри. С головой, затуманенной желанием, она услышала тихую мольбу в его напряженном голосе и не смогла бы противиться ей, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Дора сделала шаг назад, потянув его за собой, забыв обо всем, кроме огня, пылавшего в ее крови.

Пикап, неожиданно с грохотом влетевший на автостоянку, промчался мимо них, даже не сбавив скорость. Водитель, наверное, и не заметил их на дорожке в тени деревьев. Но в ту секунду, когда свет фар прорезал ночную темень, ослепив их на какое-то мгновение, Дора, как бы очнулась от сна.

Господи, что же это она делает?

Остановившись, как вкопанная, Дора плотно зажмурилась и гневно приказала себе успокоиться. Случилось все, чему она могла позволить случиться. На этом надо остановиться, потому что Фред Норман просто играет с ней и ничего больше.

Замерев от этой мысли, она рывком освободилась из его объятий и прямо посмотрела ему в лицо.

— Зачем это? Я вовсе не собираюсь никуда идти с тобой, и уж тем более в твою палатку.

Пораженный резкой переменой ее настроения, Фред удивленно захлопал ресницами.

— Дора, милая…

— Не смей называть меня милой, — взбешенно сказала она, окидывая его сверкающим взглядом. — Ты думаешь, я не понимаю, что ты делаешь?