— Винченцо, — закричала Мэри-Бет, бросаясь за возлюбленным.

Она стремительно спустилась в холл: в гостиной никого не было, и тогда интуиция потянула ее на кухню.

Винченцо стоял, скрестив руги на груди и насупив брови. Это не обещало ничего хорошего, но Мэри-Бет собиралась бороться за этого мужчину.

— Ты согласна стать моей женой?

— У меня пока нет ответа.

— Значит, твой ответ — нет.

Винченцо развернулся и сделал шаг к двери.

— Подожди! — пронзительно воскликнула Мэри-Бет. Она рванулась вперед и прижалась к спине Винченцо, крепко обхватив руками талию мужчины. — Энцо, я очень нерешительный человек. Особенно это касается брака. Но, прошу тебя, не ставь под сомнение мои чувства. Я люблю тебя. Ti amo, слышишь?

Винченцо медленно расцепил ее руки — надежда Мэри-Бет медленно умирала. Но, обернувшись, он прижал девушку к себе и попросил:

— Пожалуйста, скажи мне это, глядя в глаза.

— Я люблю тебя — безумно, неистово, страстно. Ti amo da morire***. Я очень хочу быть рядом с тобой, но брак…, — Мэри-Бет опустила веки, пытаясь сдержать предательские слезы.

— Пожалуйста, не бросай меня.

— Fiamma mia, разве я могу бросить тебя, — пробормотал Винченцо, губами проследив путь одинокой слезинки, скатившейся по ее щеке. — В тебе вся моя жизнь. Прости меня за этот взрыв, просто я…

Не в силах закончить фразу, Винченцо прижался к ее губам, Мэри-Бет положила руки на его плечи, а потом отработанным движением закинула сначала одну ногу, а потом другую ему на талию. Мужчина, поддерживая девушку за бедра, подошел к столу и опустил ее на гладкую поверхность.

Язык Винченцо неистовствовал у нее во рту — впитывая ее страсть и делясь своей — а в это время его руки осторожно наклоняли девушку на стол.

Они были так увлечены, что не услышали ни легких шагов, быстро приближающихся к коттеджу, ни звука открывающейся двери.

— Ой! — испуганный девичий крик заставил парочку замереть.

Горничная, Элма Нери, стояла в дверях, закрыв глаза руками. И если девушка еще не сообразила, какие отношения связывают молодого господина и гостью, то Тереза, выслушавшая подробный отчет о случившемся, обязательно бы все поняла. Конечно, можно было бы попросить Элму не распространяться по этому поводу, но тогда девчонка обязательно бы рассказала все своей матери.

Винченцо с неохотой вытянул руку из-под подола батистового платья Мэри-Бет, помог ей спуститься со стола, чмокнул девушку в пламенеющую щечку и невозмутимо поинтересовался:

— Что-то случилось, Элма?

На его вопрос юная горничная, не отнимая ладоней от лица, лишь помотала головой.

— Уже можно смотреть, — усмехнулся Винченцо. Когда девушка опустила ладони, взирая на них огромными невинными глазами, мужчина спросил: — Зачем ты пришла?

— Синьора Евангелиста приказала убраться в коттедже перед приездом гостей. Я думала, вы уже закончили. — Поняв, насколько двузначно прозвучала фраза, девушка моргнула и торопливо добавила: — Собирать вещи.

— Почти, — снова усмехнулся Винченцо. — Ты можешь приступать, а мы сейчас поднимемся наверх и закончим то, что начали. — Получив локтем в живот, Винченцо обиженно посмотрел на Мэри-Бет и сказал: — Я имел в виду сборы. А ты что подумала?

Пылая от смущения из-за того, что ее застали в такой компрометирующей ситуации, Мэри-Бет молча вышла из кухни. Винченцо поспешил за ней.

Когда они поднимались по лестнице, Мэри-Бет услышала приглушенный звук, словно горничная смеялась и при этом пыталась закрыть рот рукой.

— Теперь она все расскажет твоей матери, — прошипела Мэри-Бет, когда они вошли в спальню.

— Нет, — уверенно заявил мужчина.

— Вот уж не думала, что ты так наивен.

— Моей матери она ничего не скажет, но вот свой — обязательно. Потом эта история дойдет до Терезы, а уж потом, поверь мне, ее услышит Евангелиста Бальдуччи.

— И что нам теперь делать?

— Ты волнуешься, словно тебе пятнадцать лет. Не беспокойся, тебя никто ни о чем не спросит. Допрос с пристрастием предстоит мне.

— Мой герой. — Мэри-Бет похлопала его по груди и сказала: — Давай быстрее закончим с вещами, чтобы эта пигалица не подумала, будто мы занимаемся здесь какими-то другими вещами.

Винченцо лишь вздохнул.

Гл. 28

Мэри-Бет легкой поступью поднималась по ступенькам, а Винченцо, словно послушный раб, тащил ее чемоданы. Мысль о том, что сейчас в который раз придется раскладывать одежду, нагоняла на тоску. Она даже и представить себе не могла, что судьба преподнесет ей такой сюрприз, по сравнению с которым очередная возня с одеждой покажется детской забавой.

Девушка открыла дверь и, пропустив Винченцо вперед, зашла в дом. Сделав несколько шагов, Мэри-Бет врезалась в мужчину: тот замер, уставившись куда-то вдаль.

Мэри-Бет выглянула из-за его спины и не смогла сдержать стона — по лестнице спускалась Колетт. Которая еще четыре дня должна была плавать в гондоле по многочисленным каналам Венеции!

— Ciao, Энцо. Ты только приехал? — Колетт кивнула на чемоданы, которые мужчина держал в руках.

— Привет, Колетт, — сказала Мэри-Бет, решив не скрывать своего присутствия.

— Ты?! — Колетт отступила назад, но не удержалась и села на пол. — Какого черта эта аферистка делает в нашем доме, Энцо?

— Колетт, попридержи язык, ты разговариваешь с моей будущей женой!

— Энцо!

— Что? — Винченцо с раздражением посмотрел на возмущенную Мэри-Бет. — По-моему, это единственный способ успокоить Колетт.

Но он ошибся.

Едва Колетт обрела способность говорить и двигаться, она с оглушительным визгом бросилась на Мэри-Бет. Девушке недолго пришлось уворачиваться от острых коготков француженки, ей на помощь пришел Винченцо. Мужчина перехватил запястья своей невестки и призвал ее к порядку:

— Успокойся, Колетт.

— Как ты мог, Энцо? Как ты мог привести ее в наш дом?

— А почему я не мог этого сделать? — вкрадчиво поинтересовался Винченцо.

— Она… она… — Колет судорожно пыталась подобрать подходящую причину, и это ей удалось: — Она оболгала меня перед полицией!

— Я лишь сказала правду! — не смолчала Мэри-Бет.

— Reptile, b;te, sale pute*, — вопила Колетт, снова начав вырываться. — Пусти меня, Энцо. Я просто обязана отплатить ей.

— Что здесь происходит? — в холле, испугано прижимая руки к груди, стояла экономка.

— Все нормально, Тереза. Ты не знаешь, где Вито?