От нежных игривых касаний его язычка моих губ каждый раз пронзает током. Каждый раз невольный стон.

- Эмиль, - пристыжено оторвалась от него. Уткнулась носиком в шею. – Не сейчас. Нельзя. Нельзя терять голову… Только не сейчас.

Понимающе молчал. Молчал и лишь сильнее прижимал к себе.

- Как я хочу вот так быть с тобой всегда. Всегда рядом. Неотделимо. Всегда.

Неожиданный стук в дверь.

Я невольно сжалась.

От боли.

Нет. Нет. Не отпущу.

- Ты там уснула? – послышался раздраженный голос женщины из коридора.

Еще мгновение – и та злобно заколотила в дверь.

Едкий смешок Эмиля.

Вдруг он дернулся. Все еще не сходя с места, прижимая одной рукой меня себе, второй потянулся к двери.

Затвор щелкнул.

- Ты чего? – пораженная его действиями, невнятно прошептала я.

Дверь отворилась.

К нам зашла женщина лет сорока пяти.

Возмущенная, удивленная, смущенная.

Мы все еще стояли обнявшись, прижавшись друг к другу, и с недоумением смотрели на непрошенную гостью.

- Э… э… вы… э…

- Вы что-то хотели? – с наигранной наивностью и «искренним» интересом обозвался мой Готье.

Язвительная усмешка все же предательски вылезла наружу, едва слова утихли.

- Э… э… я… я, вообще-то, в туалет. – Недоумевала та.

- Молодец, - не унимался Эмиль. Вся та же искренность и «неподдельная» забота.

И снова женщина в ступоре. И снова еканье вместо слов.

- Еще что?

Надулась. Напыжилась. Брови нахмурились. Губы сжались. Глаза прищурились.

Секунды молчания… и наконец-то!

- Что вы тут устроили зал свиданий! Тут вам туалет, а не…

- Так идите в свой туалет, мы-то тут причем.

Я едва сдерживала смех от «детской наивности» и искренности, с какой он это говорил.

Прижалась сильнее. Отвернулась в другую сторону, пряча свою улыбку.

Аромат. Аромат моего Эмиля.

Нет ничего прекрасней.

И снова женщина начала пыхтеть от немого возмущения. И снова еканье вместо слов.

Неожиданно Готье немного наклонился и вкрадчиво прошептал мне на ухо:

- Можно, я ее покусаю? Ты не будешь против?

В его словах слышался искренний смех. Добрый, невинный смех.

Как мне этого не хватало… Все это время… Как раньше…

- Не буду, - тихонько прошептала в ответ.

И снова недоумевающий взгляд на гостью.

- Ну, ну, ребята, так нельзя. Нельзя. Это же туалет… - казалось, еще минуту - и она разрыдается от возмущения. – Выходите. – И указала рукой на дверь. Замерла в ожидании. Но сдвига так и не произошло. Снова нахмурилась. – Выходите. Иначе я позову охрану.

Но не успели ее слова сорваться с губ, как Эмиль вдруг напрягся, застыл, не дыша. Пристально уставился ей в глаза.

- Заткнись и успокойся! - грубо, нагло приказал ей Готье.

В душе что-то дернулось. Сжалось.

- Эмиль, - робко, умоляюще позвала я. Зло. Зло закипало в нем внутри.

Отдернул взгляд.

Быстро перевел его на меня. Секунда раздумья – и робко, пристыжено отвел глаза вбок. Обижено поджал губы.

- Прости.

В ответ я прижалась лицом к его груди.

- Мне не за что тебя прощать. Не за что.

- Все равно прости, - задумчиво прошептал Готье.

Тяжело вздохнул.

- Ладно, тебе действительно пора. Гудвин пришел.

- Пришел? – от удивления я даже вскрикнула.

- Пришел.

- Но, может, может…

Предательски запекло в груди. Боль разрывала сердце.

Жадно уцепилась пальцами ему в одежду.

Не отпущу. Нет.

Женщина все еще стояла рядом и немо, молча наблюдала за происходящим.

Первый приговорено шевельнулся Готье. Оторвался спиной от стены. Выпустил меня из объятий.

- Тебе пора, - снова повторил ядовитые слова. Нервно ухмыльнулся. Но в душе, в глазах все еще было много боли.

- Хорошо, - робко прошептала я и ступила шаг на выход.

- Я люблю тебя. – Послышалось вдогонку.

- А я тебя, - смущенно улыбнулась. Обернулась.

Счастливая, хоть и со вкусом слез, улыбка. Его улыбка.

- Береги себя.

- Ты тоже.

***

Каждый шаг от него давался с трудом. Но, сжав кулачки, прикусив язык и выпучив до боли глаза, я шла вперед. Лишь бы не заплакать.

Глубокий вдох.

Выдох.

И снова болезненный вдох.

Я узнала его. Недалеко от входа стоял Гудвин. Оглядывался по сторонам.

Растерянность. Волнение. Искренние переживания.

- Гудвин, - позвала я.

Обернулся.

Я не могла сдержаться. Бросилась к своему настоящему другу. К своему Хойку.

Обняла.

- Привет, - прошептала я.

Да уж. Этот день оказался слишком для меня долгим. Слишком долгим. Казалось, между отъездом, той моей старой жизнью, и нынешним положением пролегла… вечность.

Неожиданно Гуд оттолкнул меня от себя.

Испуганно уставился в глаза.

- Эмиль? Ты была с Эмилем?

Ой.

Ай.

Покраснела.

- Мы… мы помирились.

- Так, так, так, стоп! - Неожиданно замахал руками Хойк и отступил шаг назад. – Перестань.

- Что?

Смутился. Скривился от неловкости.

- Твои мысли, Габи…

- Ой, прости, - казалось, что сейчас задохнусь от стыда. Чего только в моей памяти не сплыло при этих словах «помирились». Сколько боли и счастья вмещают в себе эти звуки.