В то время как черная печать, словно заколдованная, продолжала висеть в воздухе, из окон фургона начали вылетать небольшие коробки. Одна из них разбилась, и на землю посыпались осколки чашек и тарелок. Он ошеломленно наблюдал эту сцену, пока тонкий женский голос не произнес по-французски:

— Mon dieu de la France!

«Мой французский Бог!» — машинально дословно перевел Джено.

От страха он сел на кровать. Закрыл глаза и подумал: «Нет! Это невозможно! Я схожу с ума!»

По правде говоря, с Джено Астором Венти частенько случалось нечто любопытное. Он видел сны, которые в большинстве случаев сбывались. Как в тот раз, когда ему приснилась противная Мирта. Она висела на ветке большого дерева у школы и истошно ревела, потому что не могла спуститься, к тому же у нее упали очки. Через день это и правда произошло. Мирта Бини залезла на дерево, чтобы пошпионить за учителями, которые собрались в учительской на втором этаже, но испугалась и не смогла спуститься, и охранникам пришлось спасать ее. Джено повеселился от души, наблюдая, как она плачет и просит прощения.

Но той ночью семнадцатого октября Джено совсем не спал, он на самом деле видел черную печать, и она висела в воздухе! Выйдя из своей комнаты, Джено на цыпочках прошел к спальне дяди и приложил ухо к двери: Флебо храпел, как паровоз. «Такого и бомбой не разбудишь!»

С бешено бьющимся сердцем Джено вернулся к себе и высунулся в окно, чтобы хоть краем глаза взглянуть на красную виллу. Но громадной печати, как ни странно, больше не было. Грузовик и фургончик тоже исчезли. На прежнем месте стоял лишь допотопный автомобиль.

Джено взглянул на соседние дома. Света ни в одном окне не было. Никто не проснулся. Неужели только он слышал этот страшный шум?

Голова безумно гудела, и мальчик, растянувшись на постели, в который уже раз принялся считать дырки, проделанные древесными червями. Он больше не хотел думать о том, что увидел. Но голос женщины, говорившей по-французски, все еще звучал в ушах, и Джено вновь явственно представил эту сцену.

«С чего бы иностранке прибывать в Нижний Колокол глухой ночью? Она конечно же ужасно таинственная личность. И как сделана громадная печать, что могла парить в воздухе, на полметра поднявшись над землей? Может быть, эта женщина — ведьма? Потому и приехала в дом с привидениями?» Вопросы так и роились у него в голове, не давая заснуть до самого утра.

Не отрывая взгляда от фотографии родителей, он думал об их исчезновении. Как бы ему хотелось оказаться рядом с ними! Но он ничего не помнил ни о матери, ни об отце, не помнил даже их голосов.

Зазвонил будильник. Было ровно семь утра.

Джено встал, сунул ноги в стоптанные тапочки и спустился в кухню. Немного погодя к нему присоединился дядя Флебо. Он, как всегда, бубнил себе под нос:

— И куда они только запропастились! Ты не видел мои очки? — спросил он у племянника, подпоясывая халат.

— Они на полке рядом с кофейной банкой.

— Спасибо. Ах, что бы я без тебя делал… — вздохнул дядюшка и, водрузив на нос очки, разлил молоко в миски.

Отхлебнув пару глотков, мальчик спросил:

— Ты ничего не слышал сегодня ночью?

— Сегодня ночью? Нет, а что?

Флебо поднял глаза и с любопытством посмотрел на Джено.

— Ничего, дядя. Ничего…

— Давай говори. Выкладывай! — потребовал Флебо Молекула.

— Скрип. Я слышал скрип. Наверное, пора менять бревна. Они все проедены червями. И стены надо бы покрасить.

— Ты прав. Этот дом разваливается на куски. Но моих сбережений едва ли хватит, чтобы оплатить ремонт, — сказал Флебо Молекула и развел руками.

— Ты слишком добрый. Быстро всех лечишь, и тебе мало платят, — пошутил Джено.

— Медицина — вещь серьезная, — возразил дядя. — Должно быть, ты на меня злишься. Но сам знаешь, что у нас за народ. В деревне и без того говорят, что мы с тобой немного странные. А ведь я умею лечить и излечиваю от многих болезней!

Вернувшись в комнату, Джено надел брюки и футболку зеленого бутылочного цвета, застегнул курточку на молнию и, повесив ранец с книгами на плечо, направился вниз. Уже в дверях сказал дяде:

— Увидимся за ужином. Похоже, крыша еще послужит.

Выйдя на улицу, Джено невольно взглянул на таинственную виллу. У калитки напротив эпохального автомобиля французской синьоры как не бывало. Поразмышлять об этом ему не довелось, потому что в спину полетел камень.

— Эй, Мирта… опять твои штучки! — обернулся он.

— Мямля и слабак! — огрызнулась девчонка, поправив на носу очки и скорчив рожицу.

Пропустив ее вперед, Джено покачал головой и направился следом к остановке школьного автобуса, куда уже подходили одноклассники.

Двоюродные братья Фратти — Галимед, худой как палка, и Никозия, толстячок, с вечно падающей на глаза челкой, — стоя под навесом, о чем-то говорили. Джоя Серени и Марлония Каффи весело смеялись. Одна, Джоя, демонстрировала новую прическу: ее светлые волосы были собраны блестящей заколкой, а другая, Марлония, хвасталась разноцветными колготками, подаренными ей матерью.

— Уже почти восемь. Водитель проспал, — проворчала Мирта, посмотрев на часы.

— Хорошо бы автобус вовсе не пришел. Тогда не придется писать контрольную по математике, — с мечтательной улыбкой протянул Никозия.

Джено уселся на скамейку, закинул ногу на ногу и, зевая, опустил голову.

— Смотрите, кто идет! У этой старухи явно не все дома, — воскликнула Мирта.

Джено посмотрел на ту, о ком говорила Мирта, и в тот же миг сердце у него зашлось. Синьора из Франции, которую он видел нынешней ночью, не спеша прогуливалась по тротуару вдоль улицы Душистого розмарина. На голове у нее красовалась новая шляпка — что-то вроде фиолетового тюрбана, из которого торчали пружинки с кисточками. Одета она была в сиреневое платье и красный плащ, слегка присборенный на спине. В руках — изящная, в тон шляпке фиолетовая сумочка. Позади нее, высоко подняв морду, шествовал здоровенный белый котяра с длинной шерстью.

На лице женщины выделялись глубокие морщины, придававшие ей очень серьезный вид. Даже оправа очков у нее была оригинальной, идеально круглой с серебряными дужками и завитками, которые касались выбивавшихся из-под шляпки седых волос.

Ребята рассматривали ее, кривляясь и гримасничая. Мирта присвистнула. Галимед выпятил нижнюю губу. Никозия надул щеки. А Джоя с Марлонией шушукались и негромко хихикали.

Джено затаил дыхание.

Когда синьора из Франции проходила мимо них, у юного племянника Флебо Молекулы возникло странное ощущение, будто по нему прокатилась морская волна. Он закрыл глаза, заткнул уши и закашлял.

Кот мгновенно обернулся и недовольно зашипел. Женщина осуждающе посмотрела на него, и тогда он, мяукнув, снова поплелся за хозяйкой, размахивая длинным пушистым хвостом.

— Кто это такая? — поинтересовалась Марлония, надувая жвачку.

— Гм, первый раз вижу, — ответила Джоя, разводя руками.

Джено не выдержал и выпалил:

— Она француженка, приехала сегодня ночью. Живет в красном доме номер шестьдесят семь.

— Сегодня ночью? Как ты узнал? — надменно спросила Мирта, глядя на него сквозь очки.

Все с любопытством уставились на него.

— Я видел. Она вышла из автомобиля без крыши, — смутившись, ответил Джено.

— В красной вилле? Но там уже давным-давно никто не живет! Это же дом с привидениями! — испуганно добавил Никозия, смахивая челку с глаз.

— А может, привидений там и нет и эта француженка купила его, — ответил Джено.

— Странная старушенция. Весьма странная, — сказал Галимед, наблюдая, как она удаляется.

— Джено, а с чего ты взял, что она француженка? — спросила Мирта, вплотную приблизившись к мальчику.

— Я видел… я слышал, как она говорила, — еще больше смутился Джено. Но тут он понял, что сказал слишком много, и сейчас его поднимут на смех и начнут над ним издеваться.