— Кто это — Корнелия и Иэн?

— О, это мои очень гламурные троюродные брат и сестра, — с удовольствием пояснила Уинни. — Сама увидишь.

Несмотря на то что за последнее время мне довелось насмотреться на достаточное количество гламурных людей, я все-таки расчесала волосы и намазала губы блеском, а потом пошла на кухню помочь Эдне. Она достала из холодильника запотевшие бутылки из зеленого стекла.

— Шампанское? — уточнила я.

— Прозекко, итальянское игристое вино. Оно сухое, но в нем есть смачные фруктовые нотки.

Смачный, клубничка — такие слова обычно взывают ко мне, словно сирены, пробуждая желание лезть на рожон.

Эдна заметила, что я собираюсь открыть рот, и тут же скомандовала:

— Ни слова, юная леди! Разлейте его в бокалы для шампанского. Украсьте каждый малинкой, если считаете нужным.

В кухню вошел Освальд, одетый в мягкую темно-бежевую рубашку и широкие брюки оливкового цвета. Он заметил прозекко и поинтересовался у бабушки:

— Это содержимое ящика, который тебе прислали из винного магазина?

— Возможно, — ответила Эдна, слегка улыбнувшись.

— Ох уж эти твои ухажеры! — произнес Освальд с улыбкой. — А пахнет здесь чудесно. Особое угощение для красавицы Корнелии?

Я вдруг почувствовала себя вчерашним гуакамоле'[68].

Резвившаяся как дитя и напевавшая себе под нос Уинни помогла вынести на террасу напитки, я же доставила туда закуски.

— Что это с тобой, Уинничка? — осведомилась я.

Она улыбнулась и начала дурачиться:

— Просто сегодня такой замечательный день! Тебе не кажется, что сегодня замечательный день?

— Согласна на все сто процентов.

— И я никому не позволю его испортить.

Я поднесла к ее рту поджаренную на шпажке креветку, и она откусила кусочек.

— Кто захочет испортить тебе день, тот настоящее чудовище.

Или, если точнее, парочка вампиров.

Сверкающий «Мерседес» цвета черного дерева подъехал так тихо, что даже собаки его не заметили. Он остановился напротив террасы, водительская дверца открылась, и из-за нее вынырнула страшно худая женщина. Она была вся в черном: черные высокие ботинки, черная юбка, черный свитер, черные солнцезащитные очки и черная куртка. Ее крашеные черные волосы были коротко подстрижены и уложены в безупречную круглую прическу в стиле Луизы Брукс' [69]. Красная помада резко контрастировала с ее кожей цвета слоновой кости. У меня аж весь газ из прозекко выдохся.

Потом открылась пассажирская дверца, и оттуда появился мощный, но экстравагантный мужчина. Благодаря элегантному силуэту его прекрасного костюма он казался выше среднего роста. Но больше всего меня привлекло лицо. Его черты были сочными, порочными, чувственными. Большой рот с пухлыми, причудливой формы губами и полуприкрытые глаза с поволокой. У него были черные курчавые волосы и, в противовес сестре, очень смуглая кожа.

— О, красавица Корнелия! — воскликнул Освальд и направился к гостье.

Он без труда оторвал ее от земли и закружил в воздухе. На ней были такие остроносые ботинки, что, казалось, если Освальд метнет ее, словно копье, Корнелия обязательно во что-нибудь вонзится. По округе прокатился ее изящный, низкий смех.

Пока вампиры обменивались приветствиями и поцелуями, я стояла в стороне. Приблизившись к Уинни, Корнелия вытянула свои руки, напоминавшие лапки богомола, и пропела:

— Моя дорогая!

Мне ужасно хотелось крикнуть: «Нет, Уинни, не смей! Они сначала спариваются, а потом пожирают партнера!» — но, подумав, что это будет невежливо, я решила сидеть смирно и ждать того момента, когда меня представят. Иэн тоже предпочел наблюдать эту сцену со стороны.

— Корнелия, — обратилась к ней Эдна, — вы совершенно не меняетесь.

И действительно, мертвенно-бледное лицо гостьи носило пугающе неизменное выражение. Сняв солнцезащитные очки, она продемонстрировала глаза, которые были обрамлены таким количеством туши и подводки, что даже самый заядлый трансвестит смутился бы, увидев это.

— Дражайшая Эдна, вы как всегда восхитительны!

Женщины обменялись фальшивыми поцелуями, прикоснувшись друг к другу щеками.

— Какой приятный сюрприз! — воскликнула Уинни.

— Да, — согласилась Корнелия. — Мы с Иэном были на побережье и вдруг подумали: почему бы не порадовать малышку Уинифред?

Она говорила с каким-то странным акцентом — не американским, не британским, да и других европейцев с таким выговором я раньше никогда не встречала.

— Я очень рада видеть вас, — ответила Уинни, — вы всегда такие шикарные!

Корнелия развела руки в стороны, демонстрируя себя любимую.

— Ну да, я такая, разве нет?

Освальд обхватил Корнелию за тонюсенькую талию.

— Стройна как всегда, — похвалил он. — Большинство моих клиентов сдохли бы от зависти.

Лично мне кажется, что достичь такого внешнего вида нетрудно: надо просто умереть и пролежать в этом состоянии месяца три.

— Освальд, не делай этого, — остановил его Иэн. — Лесть развращает ее. — Затем он повернулся ко мне и произнес своим теплым, певучим голосом: — Здравствуйте, я Иэн Дюшарм.

Он взял мои руки в свои сухие, крепкие ладони и не выпускал несколько дольше, чем полагается. Он не был красавцем, но в его присутствии красота была ни при чем. На вид Иэну было лет тридцать с небольшим, но, казалось, в нем таится нечто древнее и сильное.

— Это Милагро Де Лос Сантос, — представил меня Сэм, — наша подруга.

— Поздоровайтесь, юная леди, — приказала Эдна.

— Здравствуйте, — повиновалась я.

Корнелия повернулась ко мне и заявила:

— А она прелестна!

Когда гостья сконцентрировала все свое внимание на мне, я почувствовала себя так, словно быть прелестной — мечта всей моей жизни.

— Восхитительна, — прибавил Иэн.

В его глазах было что-то очень опасное.

Корнелия вырвала бокал из рук Сэма и, отставив напиток в сторону, одарила адвоката страстным взглядом.

— Эдна, когда это Сэм успел стать таким сногсшибательным?

От чрезмерного внимания к своей персоне Сэм зарделся.

— Он всегда был симпатичным парнишкой, Корнелия. Вы просто раньше не обращали внимания.

Корнелия снова испытующе взглянула на Сэма, и я поняла, что она имеет в виду. Работа с КАКА развила в Сэме очень интересные качества. Рассеянный математик превратился в таинственного и сложного мужчину.

— С этого момента я буду обращать на него особое внимание, — улыбнулась Корнелия.

— Вы и в самом деле решили не останавливаться у нас? — спросила Эдна у Иэна.

— Увы, я ночное созданье, mа chere' [70] Я нарушу вам весь распорядок дня.

— Думаю, вы правы, — согласилась Эдна.

Беседа лилась так же быстро, как вино. Распитие коктейлей плавно перетекло в ужин, а мы — с террасы в столовую. Корнелия рассказывала удивительные истории о своих путешествиях вместе с братом, то и дело упоминая о принадлежащих им замках, виллах, городских квартирах и даже лодочном сарае. Она одинаково забавно рассказывала об известных и неизвестных людях, равно как о владельцах магазинов и местных жителях. Судя по всему, Освальд был знаком с большим количеством ее друзей, и мне стало интересно, давно ли он вращается в ее компании.

Внимательно слушая сестру, Иэн все-таки умудрялся расспрашивать сидевшую рядом с ним Уинни о ее переезде за город и планах на будущее. Несколько раз я замечала, что он смотрит на меня, и улыбка играет на его губах.

Кто-то несомненно рассказал брату и сестре о моем положении, потому что они не удивились, когда Сэм начал говорить о КАКА.

— Контактное лицо Гэбриела в этой организации вот-вот сделает то, что от него требуется. Если все пройдет удачно, мы очень скоро заставим их убраться с нашей дороги.

— Это чудесно, Сэм! — воскликнула Уинни.

— Сэм, я никак не могу понять, что ты имеешь в виду под словом «скоро», — сказала я. — Что именно вы делаете с КАКА?