Несмотря на солидный возраст и то обстоятельство, что теперь она предпочитала вести дела из дома в Сарасоте, а не колесила, как прежде, по всему побережью до Майами, где находились их главные торговые центры и штаб-квартира правления, Милдред оставалась энергичной и продолжала работать, сохраняя за «Сэвидж» репутацию самых преуспевающих универсальных магазинов в мире.

Та же ее целеустремленность, что обеспечила фирме ведущую роль в сфере торговли модной одеждой, обусловила и другую, даже более ожесточенную, не ослабевающую с годами одержимость. Милдред поклялась во что бы то ни стало отыскать свою пропавшую внучку. И хотя прошло уже двадцать с лишним лет после ее похищения, она не оставляла своих попыток.

В дни годовщины исчезновения Элисон она помещала в многочисленных газетах, выходивших в больших и малых городах, объявления, в которых обещала щедрую награду за информацию, имеющую отношение к похищению ее внучки. Но до сих пор безрезультатно.

Менее упрямая женщина сдалась бы, тем более что все вокруг считали своим долгом убеждать ее в тщетности поисков. Но упорство было у Милдред в крови. К тому же подсознание подсказывало ей, что, если бы ее внучку убили, она бы это почувствовала. Элисон жива - в этом Милдред нисколько не сомневалась.

- Как всякая деловая женщина, вы больше используете левое полушарие мозга, управляющее логикой, - говорила Берта.

Милдред вернулась мыслями к предстоящему сеансу.

- Ярлаф поможет вам войти в контакт с вашей интуицией. Как только проход откроется, вы получите необходимый вам ответ.

Милдред отметила про себя, что голос медиума звучит неприятно, напомнив ей одного из тех телевизионных вещателей, который недавно выступал в передаче «Шестьдесят минут». Но, не желая упустить любую возможность, она внутренне решилась на все. Даже на это сомнительное занятие оккультизмом, от которого ее пресвитерианские предки, должно быть, перевернулись бы в своих гробах.

- Ладно, - сказала она охрипшим голосом, - давайте начнем.

Берта положила между ними на стол алфавитную гадательную доску и водрузила в ее центре кварцевый шар.

- Кварц тесно связан с энергией луны, - продолжала она. - Я считаю, он создает более сенсорный канал, чем обычные указатели. Аметистовый экран обладает исключительной мощью.

Милдред кивала головой и удивлялась - а такое с ней уже случалось, - почему она позволила себя уговорить на эту дурацкую затею.

- Теперь, - Берта подожгла палочку ладана, - вы должны очистить свои мысли. Прочь все сомнения!

Только свяжись с этим, нашептывал Милдред беспокойный дух отрицания. Она почувствовала дискомфорт и заерзала на месте.

- Чувствую в вас отрицательную энергию, - с упреком в ее адрес произнесла Берта и начала раскачиваться. - Ярлаф не придет, если его не ждут. Запишите искушающие вас отрицательные мысли на воображаемую черную доску. Теперь сотрите их.

Слава Богу, подумала Милдред, никто из знакомых не видит этой нелепой сцены. Она вздохнула и сделала новую попытку.

- Так, - кивнула Берта, - уже лучше. Расслабьте свое тело. Почувствуйте, как вас охватывает безмятежность. Откройте свои мысли. Позвольте вашему физическому и духовному началам обрести гармонию и слиться воедино, - нараспев произнесла она и положила пальцы на кварц. - Ярлаф, ты здесь?

Милдред увидела, как фиолетовый камень медленно заскользил по доске и остановился на слове «да».

- Мы приветствуем тебя, Ярлаф. Здесь присутствует мой большой друг Милдред Сэвидж. Ей нужна твоя помощь, Ярлаф. Очень нужна. Она пытается отыскать свою внучку Элисон.

Милдред знала, что такое невозможно, но, несмотря на жаркое пламя в камине рядом с ней, ей показалось, что воздух в комнате внезапно стал прохладнее. Она наклонилась вперед над столом.

- Спроси его, не видел ли он девочку.

- Терпение, - предостерегла ее Берта. - Ярлаф откроется в свое время. - Тем не менее ее следующими словами были: - Элисон с тобой?

Камень снова заскользил и остановился на слове «нет».

- Я знала это! - с радостным торжеством воскликнула Милдред. Проводник Берты сообщил ей то, что она и без него хорошо знала. Элисон жива!

Возникла длинная пауза. Затем мерцающий камень передвинулся на букву «Д». Затем на букву «Р», потом на «У». Вначале камень двигался медленно, потом все быстрее и быстрее. Составилась фраза: «Другой желает говорить». Язычки свеч эффектно склонились вправо, словно на них подуло ветром. Захваченная драматизмом момента, Милдред и думать забыла о своем недоверии.

- Кто с тобой? - вопросила Берта. - Кто желает говорить с Милдред Сэвидж?

На этот раз аметистовый камень рысью прошелся по доске. Огоньки свеч отражались в его гранях.

- Мертвый.

- Великий Боже! Наверное, Майкл. Или Астор. - Голос ее дрогнул при мысли о сыне. - Или Патриция. - Красавица, трагически погибшая, жена ее сына. Мать Элисон.

- Нет.

Берта недовольно посмотрела на Милдред, как бы напоминая ей, ради кого затеян сеанс.

- Тогда кто?

Молчание.

- Положите пальцы на камень рядом с моими, - посоветовала Берта. - Это увеличит приток энергии.

Милдред послушалась. Кварц неуверенно, то и дело запинаясь, снова стал передвигаться - от «М» к «Э». Казалось, аметист излучает тепло, потому что пальцы пожилой леди нагрелись. Камень остановился на букве «Р».

- Мэри! - ахнула Милдред. - Няня Элисон.

Подтвердив ее догадку, кристалл остановился на букве «И». У Милдред закружилась голова, в глазах заплясали какие-то пятна. Ярко вспыхнул огонь. Несмотря на безветренную погоду, громко задребезжали оконные стекла. Затем все погрузилось в темноту.

- Вы преувеличиваете, - настойчиво повторяла Милдред часом позже. Она по-прежнему находилась в библиотеке, и настроение у нее было далеко не лучшим. - Это просто легкий приступ тахикардии. Больше ничего!

Максвелл Стоун нахмурился, щупая пульс у женщины, чей возраст недавно перевалил за седьмой десяток.

- Это вы так считаете. Я и не знал, что у вас медицинское образование.

Вызванный сюда прямо со стоянки яхт, куда он только успел причалить свой кеч - небольшой двухмачтовый парусник, - Максвелл прибыл в чем был: в синей рубашке без ворота и в парусиновых брюках. Лицо у него обветрилось, волосы посветлели, выгорев на солнце за время прогулки на яхте вдоль побережья.

- Ты всегда был остер на язык, Макс, - парировала Милдред. - Я помню то лето, когда вам, мальчикам, только что исполнилось по семь лет и ты учил Астора ругаться плохими словами. Должна признаться, я отнеслась к этому сдержанно, как к забавному эпизоду, но Майкл не разделял моего мнения, и прошла целая неделя, прежде чем Асти смог сидеть.

- Это случилось зимой. И нам было по девять лет. - Из магнитофона на столике, стоявшем рядом с креслом, лилась индийская мелодия для флейты. Максвелл выключил его. - А если уж быть совсем точным, то это Астор учил меня плохим словам. - Он подошел к столу. - Я отправляю вас в больницу на обследование.

- Но это же нелепо! Я отлично себя чувствую.

- Давайте убедимся в этом, хорошо?

- В медицинском всех вас, докторов, учат быть такими сукиными детьми?

- Прямо с первого курса. Одновременно с тем, как подтасовывать списки на оказание медицинской помощи за счет правительства.

- Да, остер ты на язык, - холодно повторила Милдред, качая головой.

Ее волосы и осанка стойко отказывались поддаваться возрастным изменениям. Роскошная золотисто-каштановая грива сохранялась в прежнем виде еще с тех времен, когда она была девушкой, за исключением одной серебряной пряди, которая появилась у нее за одну ночь после трагедии - двойного убийства и похищения ребенка.

- Я думаю, вам следует прислушаться к советам Максвелла, Милдред, - со спокойным достоинством вступил в разговор второй мужчина, находившийся в комнате.

- Это нечестно. Вы вдвоем ополчились против меня одной.

- Что же делать, - живо ответил высокий брюнет, на которого явно не действовал ее гневный взгляд.