— Все это вокруг — твоих рук дело?

Она снова растерялась, потом расслабилась, и стало видно, как сильно она была напряжена. Еще немного и не выдержит, разлетится на куски, разобьется вдребезги.

Но почему? Неужели ее так смутил его приход? Вряд ли.

Не забывай про дистанцию, напомнил себе Зак. Ханна сумела ее найти, и тебе надо сделать то же самое.

— Я люблю копаться в земле, — сказала она.

— Здесь так прекрасно, — произнес он, а сам подумал: и ты тоже.

— Спасибо. — Ханна грациозно поднялась на ноги. Длинные голые ноги были исчерчены грязными полосами.

Он так долго созерцал их, что не сразу заметил, как она уходит.

— Подожди!

Она остановилась, но Зак растерялся, не зная, что сказать.

— И сегодняшняя ночь… тоже была прекрасна.

— О, Зак… — Тень набежала на ее лицо, какая-то мысль, видно неприятная и пугающая придала чертам жалобно-беззащитное выражение.

— Это было так ужасно? — тихо спросил он. — Так тяжело вспоминать?

— Напротив. — Принужденная улыбка появилась на лице. — Просто я думала, будет лучше, если я… то есть… — Набрав в грудь побольше воздуха, она послала ему печальную, почти прощальную улыбку. — Береги себя, Зак.

— Ты со мной прощаешься?

Молчание было ему ответом, и Зак почувствовал укол боли.

— Должен заметить, что пока никуда не ухожу.

— Я тоже, — прошептала она. — Просто не знаю, что сказать. Ты… ты всего лишь стоишь вот так, рядом… и у меня ноги подкашиваются. Я чувствую себя не в своей тарелке…

— У меня у самого, как только тебя увижу, начинается дрожь в коленях. — Зак притянул ее к себе.

Ханна испуганно ахнула и отшатнулась.

— Я тебя испачкаю!

— Земля или клубничный торт — мне все равно. — Он стремительно и жадно провел руками по ее спине, и тогда она перестала вырываться и обняла его за шею.

— Ни к чему все это, — проговорила она, обнимая его сильнее.

— Абсолютно. — Зарывшись лицом в ее волосы, Зак крепко прижимал Ханну к себе, и все чувства, с которыми он только что воевал, овладели им.

Страсть. Неутолимая потребность. Желание.

Острая, томительная тоска.

Пальцы Ханны блуждали в его волосах, сплетаясь с ними, у нее вырвался протяжный вздох.

— Что мы делаем, Зак?

— Сам не знаю. Знаю только, что с тобой я чувствую себя таким живым!

Она подняла к нему лицо.

— И мне это очень нравится, — прошептал он. — И мне кажется, что и ты со мной чувствуешь себя так же.

— Верно, но ты уезжаешь. Мне нельзя забывать об этом. — Она прикрыла глаза. — Извини. В конце концов, ведь это я все затеяла.

— Так доведем же начатое до конца. — Его самого, как и Ханну, резанул смысл этих слов. — У нас осталось всего несколько дней.

— Нет, я не могу себе позволить в это втягиваться. У меня сердце разобьется. Все произошло так быстро. Я такого просто не ожидала. Теперь мне будет очень трудно тебя отпустить.

— Так не думай об этом, — предложил он, — думай о сегодняшней ночи, о том, как нам было хорошо. И о том, что мы можем повторить это прямо сейчас — если побежим в мою комнату.

— О, нет, не проси! — воскликнула Ханна с нервным и глухим смешком. — Не смей даже говорить мне об этом! Этим своим голосом ты способен склонить меня на что угодно.

— Правда? — Это открывало интересные и весьма эротичные возможности.

Ханна смело встретила и выдержала его взгляд.

— Правда. — У нее вырвался еще один горестный смешок. — Прошу тебя… даже не пытайся. — Голос у нее дрогнул, руки тоже задрожали, и она спрятала их под мышки, как бы отгораживаясь от него.

— Ханна… — Но что он мог сказать? Что никогда не нанесет ей душевной травмы? Но это не так — нанесет непременно. Просто потому, что является тем, кто он есть. — Ты ведь знаешь, что с Лос-Анджелесом существует телефонная связь. И есть электронная почта. — Господи, он действительно сходит с ума. — Да и автотрасса совсем неплохая, правда…

— Ты говоришь это просто сгоряча, но в глубине души так не думаешь, — грустно покачала головой Ханна, а глаза были огромными и печальными. — Не давай обещаний, которых не можешь сдержать, Зак.

Он взял ее лицо в ладони и провел большим пальцем вокруг рта.

— Не надо, — повторила она, но он наклонился и поцеловал ее. Это был поцелуй от сердца, из самой глубины души, и оба, коротко вздохнув, долго не могли оторваться друг от друга, а оторвавшись, уставились друг другу в глаза, тяжело дыша.

Потом она пошла прочь, а Зак остался в саду, и сердце его одиноко стучало в такт прибою.

Эту ночь Зак провел один. В этом не было для него ничего нового, большинство ночей он проводил в одиночестве, и все-таки никогда в жизни он не чувствовал себя так сиротливо.

К утру он решил, что физические упражнения — это именно то, что ему требуется, дабы побороть меланхолию.

Некоторое время спустя, пробежав две мили и чуть не надорвав легкие, он с наслаждением повалился на песок пляжа вблизи гостиницы.

— Хорош отпуск по ранению, — сухо заметила подошедшая сзади Алекс, присаживаясь рядом. Она протянула ему полотенце и бутылку с водой и чуть заметно улыбнулась.

Следуя семейной традиции, Алекс не стала донимать его окольными расспросами и тривиальными наблюдениями. Она подождала, пока он отдышится и, жадно глотая, выльет в пересохшее горло с полбутылки воды, затем прямиком подошла к главному:

— Собираешься спать с Ханной?

Зак чуть не захлебнулся.

Она терпеливо подождала, пока он откашляется.

Отдышавшись, Зак попытался испепелить ее возмущенным взглядом.

— Собираешься заставить страдать мою лучшую подругу? — спокойно спросила сестра.

— А почему ты решила, что это именно она будет страдать?

— Ох, не прикидывайся, пожалуйста. Твое-то сердце в полной безопасности, у тебя на первом месте работа. За тебя я как раз спокойна. Разве я не права?

— Права. Меня трудно вышибить из седла.

— О, да, ты крепкий орешек. Ты у нас большой и страшный старший брат, грубый и жесткий, непобедимый и несгибаемый? — Она вздохнула и несильно, но звучно шлепнула его по затылку. — Только имей в виду, Зак, сердечные передряги могут подкосить и супермена.

— А кто говорит о сердечных передрягах?

— Я говорю. Дело пахнет именно этим. На тот случай, если ты сам не видишь.

Зак угрюмо уставился на синь океана.

— Ей просто хочется чего-то нового, будоражащего кровь, — сказал он.

— Ты и сам не веришь в то, что говоришь.

Действительно, он и сам не верил. Но поверить в то, что Ханне нужен именно он, было гораздо беспокойнее.

— Итак? Что ты намерен делать?

— Алекс… давай не будем.

— Не будем что? Говорить правду? Например, о том, что уже много лет мы с Тэрой видим, как Ханна ставит чужие интересы выше своих? Она готова на все для тех, кого любит, и пора нам тоже сделать для нее что-то хорошее. Я считаю, она должна наконец получить то, чего лишена в жизни. Отведать того, что она теряет. Разве я не права? Особенно, когда она теряет столь многое!

Довольно, хватит, думал Зак, зарываясь пятками в песок. Теперь, из-за его никудышного самоконтроля, Ханна этого уже больше не теряет.

— Сделай это, Зак. Переспи с ней, чтобы все было как надо. Покажи ей все, что потребуется.

Он уже показал и хотел бы сделать это снова.

— А что потом? — спросил он. — Просто взять и уехать? Ты не думаешь, что от этого будет только хуже?

— Нет, — ответила она, — не думаю. Потому что на сей раз ты вернешься.

Он изумленно вытаращился на нее.

— Я не собираюсь всерьез влюбляться, Алекс. Даже не жди!

— Хмм.

— Ни в коем случае!

Она улыбнулась.

— По-моему, ты слишком уж яро протестуешь.

Проклятие!

— Я ведь люблю тебя, Алекс, правда люблю, но не возвращаюсь.

Улыбка девушки померкла.

— Знаю.

Зак запрокинул голову и стал смотреть, как ленивое маленькое облачко движется по небу.

— Кроме того, мы оба знаем, мне нечего предложить женщине навсегда.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: