Только теперь он до конца осознал, насколько тоскливой была его первая, – «довоенная жизнь» на Земле. Унижение и чувство собственной неполноценности, которое впиталось во все поры его маленькой души в том далеком сентябре, в первом классе, казалось бы навсегда отравило всю его дальнейшую жизнь, и если бы не поганец Настар, – чтоб он был здоров и счастлив! – осталось бы с Денисом навсегда, заставив его прожить серую, скучную жизнь, омраченную множеством страхов от опасностей, как реальных, так и выдуманных, существующих только в его воображении, но от этого не менее изматывающих душу. И он бы никогда не узнал, что жизнь на самом деле цветная, опасная, яростная, но… – ужасно интересная и захватывающая штука.

Конечно, как всякий нормальный, разумный человек он отдавал себе отчет, что во время тренировочных боев, экстремального скалолазания и прочих специфических «упражнений», его могут покалечить, могут даже убить, но… кайф от осознания себя «право имеющим», а не «тварью дрожащей», перебивал это осторожное знание и доставлял почти физическое наслаждение. Ведь прав был д’Артаньян-Боярский, – черт побери! – тысячу раз прав: «И жизнь хороша, хороша вдвойне, – коль ей рисковать умеешь!» И вот всей этой замечательной жизни приходил конец, – было от чего загрустить… Но! С другой стороны, – новый мир, новые приключения, новые впечатления! – это было здорово, и предвкушение всего этого нейтрализовывало возникшее чувство досады, оставляя в душе то ли печальную радость, то ли радостную печаль… – сразу и не разберешь.

 Произнеся свою судьбоносную фразу, вызвавшую в душе Дениса такую бурю противоречивых чувств, Шэф вытащил из кармана прямоугольный кусок пластика, выполняющий те же функции что и детская игрушка «магнитный экранчик», на котором можно писать магнитной ручкой, а потом стирать написанное.

– Вот схема перехода, смотри, – продолжил любимый руководитель. Денис хотел было поднять на него удивленный взгляд: «Что, мол, за схема еще такая!?» – но вовремя сообразил лишних телодвижений не предпринимать: если Шэф говорит «смотри», – значит смотри!

На листе, естественно по-русски, было написано: «За нами смотрят и нас слушают, не исключено, что будут перехватывать. Не расслабляйся! Бди. Уходим на Сету. Помнишь мостик на дороге?» – вот здесь Денис смог реализовать подавленное желание, – он поднял взгляд, после чего кивнул мудрому руководителю. Тот стер написанное и принялся писать вновь: «В наших сотах сидят загримированные двойники. Мы заходим, они выходят и идут к двери на Равал, – это за пляжем с Мостом. Мы ждем уборщиков, это недолго, они приходят, гримируют нас и мы уходим туннелем по которому пришли в обитель. Уборщики остаются вместо нас. Все понятно?»

Денис взял блокнот: «Как гримируют?».

Шэф: «Под себя: усы, бородки, длинные волосы. Уборщики будут длинноволосые и усатые, все что нужно принесут. Все ясно?» – Денис кивнул, и главком убрал «блокнотик».

– Вот такой непростой переход! – завершил он инструктаж персонала и начал было подниматься из-за стола, чтобы приступить к претворению в жизнь намеченных планов, но не успел довести этот процесс до конца. Быстрым шагом, какой-то тревожной походкой, к ним приблизился незнакомый Денису фиолетовый послушник и сходу, не здороваясь, зашептал что-то Шэфу на ухо. По мере «доклада», лицо командора мрачнело с каждой секундой.

– Жди меня здесь, – бросил он Денису уже на ходу, и вместе с незнакомцем отбыл в неизвестном направлении.

Вернулся главком через полчаса, мрачнее тучи. Таким видеть его Денису еще не доводилось: глаза Шэфа горели каким-то мрачным огнем, черты лица заострились, сразу состарив его на пару десятков лет, во всем облике проявилось что-то, если называть вещи своими именами, – демоническое. Смотреть на Шэфа было страшновато.

Денис к словам верховный главнокомандующий: что мол позабыли его… не уважают… относился с некоторым скепсисом, – делил примерно так… на десять, полагая, что да, – мог Шэф, по молодости дать шороху, нагнать страха на разных раздолбаев, но так и другие Мастера войны не хуже, – вон ш’Тартак, к примеру, а теперь понял… печенкой почувствовал, что Шэф, – это Шэф, а остальные, – это остальные.

Командор, не говоря ни слова, взялся за пластик: «План изменился – уборщики нас не гримируют, когда они придут, натягиваешь шкиру, но не включаешь, включишь невидимость когда они соберут вещи и выйдут из соты. Идешь за ними. Вопросы?»

Денис стер написанное Шэфом и начал писать: «Что случилось? Куда идти? Что делать, если я вдруг отстану?»

Ответ любимого руководителя был лаконичен и не допускал двоякого толкования: «Потом расскажу. Увидишь. Идти на Мост и прыгнуть на камни вниз головой». Он пристально взглянул Денису в глаза:

– Все ясно?

– Да.

– Пошли.

Конечно, «освещение» в соте – вернее его отсутствие, не позволяло в должной степени оценить искусство мимикрии, проявленное создателями двойника Дениса, но на него самого впечатление произвело, – на лежаке сидел молодой парень, поджарый, мускулистый, заросший, с мрачно поблескивающими глазами.

«А ничего! – подумал Денис, впечатленный созданным образом, – если это я! – то… вполне себе… мне нравится!.. Изображение в зеркале замены не требует!» – припомнил он Жванецкого.

Сразу после появления Дениса, двойник поднялся, одел свой рюкзак, – точь-в-точь как настоящий, оставшийся стоять у изголовья и плавным движением выскользнул наружу, не обменявшись, при этом, с Денисом ни единым словом.

Ждать следующих гостей пришлось довольно долго, – они появились только минут через двадцать после ухода «Дениса бис», и «Денис прима» уже начал было беспокоиться, – все ли идет по плану гениального руководителя, нет ли какого сбоя!?.. когда в его каморку протиснулись двое «уборщиков», – длинноволосых и бородатых белопоясников в возрасте. Сразу же после их появления, Денис, нимало не смущаясь, быстренько разоблачился и натянул заранее приготовленную шкиру, но как выяснилось, торопился он напрасно.

Сначала уборщики неторопливо покидали все его вещички в свои мешки, отдыхая после каждого движения, потом не торопясь еще раз «прошмонали» каморку, – проверяли не забыли ли чего, и лишь затем, полностью уверившись в том, что оставляют в ней только Дениса в шкире и больше ничего, в черепашьем темпе покинули помещение. Денис, не теряя ни секунды, дважды нажал незаметную кнопку, расположенную в левой подмышке, – одно нажатие переключало комбез в активный режим, а второе, – в режим невидимости, и шустро последовал за ними. Шкира не обманула его ожиданий, штатно перейдя в режим невидимости, что в общем-то было немудрено, – она провела в мощном метамагическом поле Маргеланда достаточно времени, чтобы ее батарея оказалась полностью заряженной.

Хотя, с ихними темпами, далеко уйти уборщики не могли, Денис все же испытал некоторое облегчение, когда пристроился им в хвост. Слова Шэфа о прыжке с Моста на камни могли быть шуткой… а могли и не быть. Проверять желания не было.

– Ты где? – раздался в наушниках голос любимого руководителя.

– Иду за уборщиками.

– Ну-ну… иди. Смотри не потеряйся… – съехидничал верховный главнокомандующий и отключился.

«Покаркай… покаркай! – подумал Денис с внезапной злостью – если делать нехер!» – но вслух говорить ничего не стал. Пройдя с десяток шагов и пару раз увернувшись от встречных-поперечных, он быстро сообразил, что путешествие невидимки можно значительно упростить, для этого нужно только выйти на связь с главкомом и кое-что выяснить:

– Шэф! – негромко произнес он, надеясь что шкира сообразит включить связь, но добился только того, что проходящий мимо краснопоясник недоуменно покосился в его сторону, любимый же руководитель остался глух и нем, чем ухудшил и без того начавшее портиться настроение Дениса.

Плетясь за уборщиками, которые неторопливо двигались по направлению к Главным воротам Северной обители, Денис ежесекундно был занят тем, что уворачивался от многочисленных Пчел, норовивших пройти сквозь него. Приходилось непрерывно следить как за «поводырями», чтобы, не приведи Господи! – не отстать, – прыгать на камни вниз головой как-то не хотелось, так и за «айсбергами», норовившими врезаться в невидимый «Титаник», короче говоря, – удовольствие от «прогулки» было ниже среднего. Хотя навыки, приобретенные Денисом за время самостоятельной жизни в Ордене, пока любимый руководитель в одиночку развлекался в Хазрете и позволяли ему уходить от столкновений без особого труда, однако знание конечной цели путешествия могло бы в значительной мере облегчить Великий поход, но… связь с любимым руководителем, как выяснилось, была односторонней и не позволяла выведать где находится эта самая, чертова цель, пока мудрый руководитель сам не соизволит выйти на контакт, – а этого можно было дожидаться до морковкиного заговенья… Все это привело к тому, что в душе Дениса вместо то ли печальной радости, то ли радостной печали начало понемногу нарастать глухое раздражение.