В Пятой республике mordida не изжита, но процедура получения гражданства заметно ускорилась. Новые граждане — новые избиратели, и они в знак признания за терпимое отношение к себе на выборах оказывают предпочтение кандидатам боливарианской власти.

Чавес — «венесуэлец в сконденсированном виде» — всегда учитывает особенности национального характера, поэтапно осуществляя свои революционные проекты, выстраивая стратегию и тактику построения нового общества. Он без колебаний меняет союзников, делает своими те программы, которые кажутся ему перспективными, отказывается от тех, которые пробуксовывают, и маневрирует на венесуэльских политических просторах от станций «Национализм» и «Радикализм» до станций «Марксизм» и «Троцкизм».

Такая идеологическая гибкость долгое время помогала Чавесу руководить «Движением Пятая республика»[17] и не конфликтовать с политическими попутчиками. Различные левые тенденции и личные амбиции левых политиков (относительно) мирно уживались под широкой тенью президентской власти. Но управлять революционным процессом Чавесу с каждым днём было всё сложнее. Сколько партий, столько программ и догматических ограничений. Только попробуешь сделать шаг вперёд, как звучат предостерегающие окрики мини-партий: оппортунизм! ревизионизм! сектантство! уступка оппозиции!

Этот разнобой мнений в типично венесуэльском духе (кто громче крикнет) побудил Чавеса взяться за строительство полноценной партии «под себя». Настоящий Лидер невозможен без исполнительного политического инструмента, связанного тысячами нитей с народными массами…

Чтобы лучше понять Уго Чавеса, отправимся в штат Баринас, в те края, где прошло его детство. От Каракаса до городка Сабанеты — 600 километров пути, преодолеть их можно за шесть-семь часов: неплохие шоссейные дороги, многочисленные заправочные станции и придорожные закусочные. На алькабалах — полицейских КПП — никто к тебе не пристаёт: в Венесуэле живут самые благожелательные гаишники в мире.

Обширный штат Баринас раскинулся на юго-востоке страны до самой границы с Колумбией. Это Llanos — венесуэльская степь, но с поправкой на тропики: с круглогодичной жарой, обильными дождями, необыкновенно плодородной землёй. Население штата занято выращиванием сахарного тростника, хлопка и скотоводством. Сугубо крестьянское хозяйство, которое дождь нефтедолларов обошёл стороной.

В Сабанете каждый житель охотно покажет, где находилась «зона обитания клана Чавесов». Деревянно-глиняный домик Росы Инеc, любимой бабушки, у которой рос Уго, не сохранился. Он полностью снесён, и небольшой земельный участок на углу двух улиц — Байон и 11-й — засыпан щебёнкой. Этот дом был главной исторической реликвией в городе: в нём прошло детство популярного президента. В любой стране подобные места становятся культовыми, посещаются туристами, дают возможность зарабатывать деньги в местный бюджет. И на тебе — пустырь, хрустящая щебёнка под ногами, ободранные стены невзрачных построек вокруг.

— Почему снесли домик Чавеса? — спросил я у женщины, скучавшей в дверях овощной лавки близ пустыря.

— Он был такой некрасивый, так портил вид, что в муниципалитете решили его снести. Говорят, с согласия президента.

— Наверное, на домик покушались? — предположил я. — Пытались разрушить или сжечь?

Собеседница неопределённо качнула головой, не промолвив ни слова. Понять её было можно: мало ли с какой целью задаёт иностранец свои вопросы!

В одноэтажном доме родителей Чавеса, который находится в двух шагах от пустыря, сегодня располагается местное отделение Единой социалистической партии, «партии президента». На внешней стене дома художник изобразил оптимистично улыбающегося Чавеса. Я заглянул внутрь: шло собрание, молодёжь в красных рубашках что-то шумно обсуждала, председательствующий пытался утихомирить спорщиков: «Соблюдайте порядок, компаньерос, ведь никому ничего не слышно!»

Было бы преувеличением назвать Сабанету — родину народного президента — симпатичным провинциальным городком. Это такой же городок, каких сотни в Венесуэле. На главной площади — обязательный памятник Боливару. Здесь же — католическая церковь, недавно модернизированная. Это на её башню забирался подросток Угито, чтобы заявить о себе на всю округу весёлым колокольным звоном. Сегодня в Сабанете, как и в других городках по всей стране, обновляют мостовые, роют траншеи водоотводов, устанавливают современное уличное освещение, наводят «косметику» на дома колониальных улочек. Была отремонтирована и расширена школа имени Хулиана Пино, в которой учился будущий президент. Строится Дом культуры, есть своя городская радиостанция — «Голос Сабанеты», не оппозиционная, её стены покрыты боливарианской символикой. Местный колорит разбавлен «китайскими сюжетами»: ресторанчики «Чифа», лавки с дешёвыми товарами и безделушками, украшенные красными бумажными фонариками и золотыми драконами. Чавес поощряет китайскую экспансию в Венесуэлу, считая, что это создаёт противовес американскому засилью в стране — культурному, идеологическому, научно-техническому и поведенческому.

В Венесуэле каждый новый президент, пребывая «во власти», делает всё возможное, чтобы облагодетельствовать свою малую родину. Судя по всему, Чавесу долгое время было не до этого — из-за масштабных проблем, кризисов и заговоров, которые ему пришлось преодолевать. Так что сегодня можно легко представить, каким захолустьем была Сабанета полвека назад и какой импульс романтизма, мечтательности, желания отправиться на завоевание «большого внешнего мира» давала она своим юным обитателям…

Родители будущего президента Венесуэлы поженились совсем молодыми. Уго де лос Рейесу Чавесу было 19 лет, Елене Фриас — 17. Уго де лос Рейес тяготел к социал-христианской партии COPEI, благоговел перед её лидером Рафаэлем Кальдерой. Особых служебных дивидендов это ему не принесло. Когда родился второй сын — Уго, он и его жена работали учителями в начальной школе в посёлке Лос-Растрохос, позднее перебрались в Сабанету. Значимый по местным меркам пост Уго де лос Рейес получил только при социал-демократах, во время первого президентского периода Карлоса Андреса Переса. Уго-старший был назначен региональным директором образования штата Баринас.

«Я не хотела иметь детей, — призналась как-то донья Елена. — Но Бог словно сказал мне: именно это тебе и суждено. Я вышла замуж и уже через месяц забеременела. За семь лет я родила семерых мальчиков, один из них умер в возрасте шести месяцев».

Перед рождением Уго-младшего Елена, почувствовав, что роды приближаются, попросила супруга отвезти её из Лос-Растрохос в Сабанету. На семейном транспортном средстве — велосипеде — муж отвёз её в скромный домик своей матери Росы Инес. Тряскую каменистую дорогу Елена выдержала стойко: ничего не поделаешь, надо терпеть.

Уго Чавес Фриас появился на свет 28 июля 1954 года. Роды прошли без осложнений. Смуглый малыш заявил о себе радостным криком, и повитуха сказала провидчески: «Горластый! Он заставит себя уважать».

Фотографий Уго-младенца не сохранилось. Чавес объяснял это тем, что «родился в глубинке, в сельской местности, среди крестьян, где и в помине не было никаких фотографов». На самом раннем снимке ему уже три года. Сняли Угито почему-то голым. Он сидит на деревянном крестьянском стуле, прикрывая живот тряпочкой. «Да, я наверняка был очень стеснительным ребёнком», — смеясь, прокомментировал Чавес эту фотографию.

В небольшом родительском доме многодетной семье Чавесов было тесно, и потому старшие сыновья Адан и Уго жили у бабушки, а младшие — Анибаль, Нарсисо, Архенис и Аделис — с родителями. Так было заведено во всех бедных семьях Венесуэлы: когда появлялись малыши, старших, более самостоятельных, детей отправляли к бабушкам-дедушкам. Когда Уго предаётся воспоминаниям о самом раннем детстве, то неизменно рисует для слушателей трогательную картину прощания: родители ненадолго заглянули в Сабанету и снова уезжают на велосипеде в Лос-Растрохос по своим учительским делам, шлейф пыли медленно оседает на просёлочной дороге, и это означает, что они появятся вновь только через неделю.