Но нет ли здесь рисунков, сделанных людьми древнекаменного века? Щупаем фонарем стены. Никаких следов. Видны только светлые потеки. 14 часов исследуем мы подземные пещеры, 14 часов щупаем фонарями стены, внимательно разглядываем каждое пятно. Все меньше надежд на счастливую находку. Неужели наши догадки не оправдались?

Мы уже собирались покидать пещеру, когда один случайный взгляд уловил на стене пещеры неясные, но как будто знакомые очертания. Медведь! Голова зверя была изображена темно-красной охрой. Нос, крутой лоб, круче, чем у современного, большие уши и могучая шея. Настоящий пещерный медведь! Неподалеку темно-желтой охрой изображен олень. Он замер, повернул голову и внимательно вслушивается — откуда идет опасность. Вскоре экспедицией были найдены рисунки волка и льва. С волнением продолжаем осмотр. Нам открываются все новые и новые рисунки. Вот зубр яростно бросился на врага. Невольно хочется посторониться, чтобы взбешенный бык промчался мимо. А вот клык, как сабля, торчит вниз. Кажется, ревущий от ярости зверь сейчас бросится на добычу. Он похож на саблезубого тигра.

По палеонтологическим данным, саблезубый тигр вымер намного раньше, чем появился первобытный человек. Как же объяснить тогда появление рисунка? Загадку решат только дальнейшие исследования.

Большинство рисунков сделаны мастерски. Многие звери переданы в движении: они мчатся, бегут, прислушиваются, ревут и бросаются на жертву. Первобытный человек рисовал их глубоко в недрах пещеры, в 200—350 метрах от входа. Он пользовался охрой и углем, иные рисунки выцарапаны на камне.

Некоторые рисунки разрушены временем... Мы подсчитали самые четкие. Их более десятка. Стиль первобытных художников, места находок, виды изображенных животных говорят о том, что рисунки относятся к эпохе древнекаменного века. Возраст их равен нескольким десяткам тысяч лет... Это первые пещерные палеолитические изображения, обнаруженные на территории нашей страны.

А. Рюмин

Экспедиция даст ответ

Изучение пещер представляет многосторонний научный интерес. Их подземный мир изучают и географы, и геологи, и минералоги, и петрографы, и биологи (главным образом зоологи), и историки-археологи, и представители других научных дисциплин.

Находка А.В. Рюминым следов древних рисунков в Каповой пещере у южной излучины реки Белой может оказаться очень интересной, если подтвердится достоверность рисунков и их древнейший, палеолитический возраст. Пока, к сожалению, у нас нет уверенности ни в том, ни в другом. Но уже сейчас можно твердо сказать, что автор находки во многом ошибается: так, на Урале в эпоху верхнего палеолита, к которому могут относиться древнейшие рисунки человека, уже не жили ни саблезубые тигры, ни животные «знойной Африки».

Только после экспедиции, организуемой летом этого года Институтом археологии Академии наук и Государственным историческим музеем для проверки сведений А.В. Рюмина, можно будет с уверенностью судить о значении его открытия.

О.Н. Бадер, старший научный сотрудник Института археологии Академии наук СССР

Цифрами на схеме обозначены места, где были найдены изображения: 1 — волка, 2 — пещерного медведя, 3 — льва, 4 — лошади.

Капова пещера нуждается в комплексных исследованиях

Южный Урал и Южная Сибирь — непочатый край для исследований археологов и спелеологов (подземных альпинистов). Наблюдения, сделанные кандидатом биологических наук А.В. Рюминым, наглядно свидетельствуют об этом.

Я знаком с мезолитической и более поздней наскальной живописью, изученной профессором А.П. Окладниковым и доцентом П.П. Хороших в Южной Сибири. Часть рисунков, сфотографированных Рюминым, на мой взгляд, напоминает эти «писаницы» Сибири, часть же похожа на рисунки более древней эпохи — последних периодов палеолита. Конечно, конкретную хронологию южноуральской наскальной живописи установят лишь исследования археологов. Ясно одно: наблюдения Рюмина представляют большой научный интерес, и не только для археологии.

Несомненно, что палеонтологи заинтересуются изображениями пещерного медведя и животного, схожего с саблезубым тигром. Они исполнены в реалистической манере, свойственной первобытным художникам-охотникам. Сравнение этих рисунков с теми, которые сделаны на основе найденных при раскопках костях и черепах вымерших животных, показывает, что древние художники умели верно схватывать облик своих «героев». Анализ рисунков Каповой пещеры позволит более ясно представить фауну древнейших эпох.

Много проблем возникает в связи с геологическим и гидрогеологическим исследованием Каповой пещеры. Вызывают интерес строение ее залов, промытых в известняке подземной рекой, ее озера, а также не изученные еще и, очевидно, весьма обширные карстовые полости. Тщательное гидрогеологическое обследование даст ценные сведения для ответа на вопрос, как формируются подземные воды Южного Урала и Приуралья.

Определение датировки наскальной живописи поможет нам разгадать и «возраст» Каповой пещеры, а следовательно, скорость развития карста этого района, что имеет большое теоретическое и практическое значение. Я убежден, что комплексное изучение Каповой пещеры не только уточнит датировку наскальной живописи, но и даст много нового другим отраслям науки.

Н.И. Соколов, доктор геологических наук

Интервью с водолазом

Я помню вьюжный посвист ветра за окном, сдвинутые в сторону учебники. Неяркий свет керосиновой лампы желтым кругом лежит на странице журнала. Я жадно «проглатываю» строку за строкой жуткую историю о водолазе, умершем от страха. Рассказ называется «За голубым трепангом».

Этот рассказ о голубом трепанге, прочитанный в детстве, запомнился мне на всю жизнь. С добычей таинственного морского животного, о котором я имела самое смутное представление, в моем воображении связывались опасности и приключения. Да и само слово «водолаз» вызывало романтические ассоциации — слитки золота на погибших кораблях, схватки с акулами и осьминогами...

И вот настоящий водолаз-трепанголов сидит передо мной и, смущенно улыбаясь, отвечает на множество моих вопросов. На задубленном ветром и солнцем, загорелом лице Ильи Ивановича Романовского светятся глаза такой яркой голубизны, будто они впитали цвет Японского моря.

Научно-исследовательское судно «Светлана», на котором я беседую с водолазом Романовским, идет на остров Путятин. Мы, два художника-зоолога, Николай Кондаков и я, будем собирать, зарисовывать и фотографировать промысловых беспозвоночных и водоросли.

Когда я собиралась на Дальний Восток, один из сотрудников Всесоюзного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии рассказал мне о громадном осьминоге, живущем у острова Путятин. Не знает ли о нем Романовский?

— А как же,— оживился Илья Иванович, — я с ним давно знаком. Было это в 1948 году. Я ловил трепангов у Путятина на глубине метров десяти. Ползу по грунту. Вдруг вижу — груда пустых раковин, будто их целый грузовик свалили под воду. Кто же ими закусывал? А рядом, в камнях, — отверстие чуть меньше метра шириной. Заглянул туда: в темноте шевелится что-то большое. Я ткнул в нору багорном, ко мне потянулись толстые щупальца с присосками побольше пятачка. Немного отступил, жду, что будет дальше. Осьминог весь напружинился, растопырил щупальца вот так. — Илья Иванович широко раскинул руки, изображая, как шевелит щупальцами готовый к обороне осьминог. — Это он пугал меня, чтобы близко не подходил.

Я его и в другие годы навещал. Сидит на прежнем месте, большущий — метров шесть в старике будет. Прямо царь морской. Подойдешь поближе, раздуется и начинает играть щупальцами. Но я его не трогал, и он меня тоже не трогал. А на маленьких осьминогов мы и внимания не обращаем. Тюкнешь его багорком между глаз и отбросишь в сторону. Вот морские ежи, с теми нужна осторожность. Иголки у них ломкие, наколешь руку, будет нарывать...