— Пожалуйста, скажи ему.

Гутрум откашлялся. С серьезным и озабоченным лицом он произнес:

— Харальд сопровождал меня в Уэдмор как мой наследник. Там мы познали истинную веру. Эмбла, закоренелая язычница, была против крещения. — Тут Гутрум развел руками. — Я с самого начала ее подозревал, но доказательств у меня не было.

— Ты должен простить ее, — твердо сказал Харальд. — Она презирала меня по своему неразумию. Христианскую кротость она посчитала слабостью и пыталась разбудить во мне дьявола, но потерпела неудачу. Я жив потому, что не потерял веру в Бога.

Эдон взглянул на Рига и сделал знак Тале приблизиться. Он вложил ей в руки бурдюк с целебной водой. Она на мгновение задержала его в руках, затем повернулась к епископу Нельсу и протянула ему бурдюк, попросив благословить воду. С Харальда сняли повязки, чтобы обмыть освященной водой язвы, полученные от цепей.

— Вы скоро встанете на ноги, — заверил Рашид, промывая раны эрла, — вот только мы вас немного подкормим.

— Даже не верится. Мне так хочется поскорее попасть в Эвешем, к брату Бедвину. Я собираюсь вернуться туда, Гутрум. Это единственное место на земле, где мне по-настоящему хорошо. А Варвиком пускай правит Эдон.

— Эвешемское аббатство милостью Божией процветает, — заметил король Альфред. — Представляешь, Гутрум, им жара пошла только на пользу — в этом году у них небывалый урожай винограда. Слышите, какой полил дождь? Внял Господь нашим молитвам!

Позже, когда многочисленные обитатели башни улеглись спать, Тала, стоя у окна комнаты Эдона, наслаждалась долгожданным дождем.

— Мне хочется побегать по лужам, как маленькой. — Тала высунулась в окно и подставила ладонь под лившуюся с крыши воду. — Вот уж не думала, что снова увижу такое чудо!

Эдон нахмурился и оттащил ее от окна.

— От этого чуда лучше держаться подальше. Меня уже чуть не пришибла молния, и я больше не хочу рисковать.

Тала обтерла мокрые ладони об его сухие и сжала ему руки.

— Этой ночью, бросив вызов старым богам, вы опять рисковали, Вулф Варвикский.

— Какой там риск! Однако я очень рад, что мне удалось вовремя прекратить гнусный маскарад, который чуть не обернулся трагедией. Ваш брат стал жертвой обмана. Эмбла подкупила друида. Она знала о правах Венна на Лим и хотела его убрать, как Харальда.

— Не могу понять, почему она ополчилась на собственного мужа.

— Когда Харальд начал отдавать десятину церкви, Эмбла сочла, что он ее грабит. Она ни с кем не хотела делиться.

— Выходит, алчность толкнула Эмблу на преступление?

— Да. — Эдон потерся подбородком об ее макушку. — Думаю, она намеревалась убить и меня. Торульф нашел у нее в доме вторую сумку с отравой.

— Можно сказать, вам повезло, — заметила Тала, вскинув глаза на его серьезное лицо. — И не один раз! Вас с Венном лишь чудом не убило молнией в лесу. Вы стояли совсем рядом с Тегвином.

— А я позаботился, чтобы этого не случилось, любовь моя, и не стал поднимать руку с мечом. Тегвин притянул молнию на себя. Друид получил по заслугам, Тала. Он ведь собирался убить вашего брата. Неужели вас это не возмутило?

Тала глубоко вздохнула.

— Никто и слушать не хотел моих возражений. Тегвин убедил мальчика в том, что подобная жертва — его героическое предназначение. Венн знал, что ему никогда не быть королем, и хотел остаться в памяти людей благородным принцем, сотворившим чудо ради спасения своего народа.

— Тегвин сыграл на страхе Венна перед засухой, — в свою очередь вздохнул Эдон. — Мне совсем не хочется возвращаться завтра к озеру за телом Эмблы. Но жену эрла следует похоронить, как полагается, тем более что Харальд простил ее.

Эдон повернул Талу к себе лицом и поцеловал ее. Она прильнула к нему, гибкая и уступчивая. Ему хотелось большего, но он удовлетворился тем, что запечатлел нежный поцелуй у нее на лбу, и отпустил ее спать. Слишком многое предстояло приготовить на завтра.

Эдон не довольствовался тем, что обошел вокруг крепости. Они с Ригом снова покинули ее пределы и проехали вдоль Фосской дороги до Вотлингстрит. Вернулись они по тропе, идущей вдоль реки. Все это время шел сильный дождь. Эйвон вздулся, но пока что держался в берегах. Бросив взгляд на долину с верхушки холма, Эдон увидел, что пожар в лесу наконец потух под натиском дождя.

Было уже поздно, когда Эдон потихоньку залез в кровать, улегся рядом с Талой и крепко обнял ее. Закрыв глаза, он вслушивался в звук дождя. Пройдет всего несколько дней, и его Варвик вновь зазеленеет, как прежде. Успокоенный, он заснул с мыслями о том, что и на небе, и на земле все идет своим чередом.

Проснулся Эдон в пустой постели и тут же вспомнил две вещи, которые упорно ускользали из памяти. Первое: предсказание Талы о бедах, грозящих Лиму в случае нарушения воли древних богов. И второе: предсказание Тео о том, что принцесса Лима вознамерилась убежать к аббатисе в Лойткоит.

Эдон со стоном вскочил с постели и распахнул ставни. Одного взгляда из окна на Варвик было достаточно, чтобы сделать вывод: оба предсказания сбылись. Доказательством служил обрушившийся частокол, небрежно возведенный Эмблой. Ограда не выдержала напора ветра и проливного дождя. Лесной пожар был потушен дождем, но огонь успел уничтожить почти весь Арденнский лес. Эдон увидел из окна пепелище. В довершение зол мирная река, извивающаяся по долине, затопила берега. Проклиная судьбу, Эдон позвал Эли и стал одеваться.

Эли, каждую ночь спавший на пороге, тут же отворил дверь.

— Господин?

— Сейчас же пришли ко мне Мейнарда! — зарычал Эдон.

Слуга бросился со всех ног, а Эдон сел и стал зашнуровывать башмаки. Он оделся соответственно погоде — сильный дождь все еще лил из тяжелых туч, закрывавших небо. Когда пришел Мейнард, Эдон уже пристегивал к ремню ножны.

— Вы посылали за мной, милорд? — спросил Мейнард.

— Да, — сдержанно ответил Эдон. — Где принц?

— Молится в часовне вместе с обоими королями.

— Ты в этом уверен? — сурово спросил Эдон.

— Я сам видел, как все трое вошли в северную казарму. Епископ устроил там часовню, милорд.

Уверенные ответы Мейнарда не очень успокоили Эдона.

— А что сделали с упавшими воротами и частоколом? Кто сосчитал, сколько животных убежало из загонов?

— Торульф осматривает загоны, а я лично сходил в зверинец и удостоверился, что звери накормлены и спокойно сидят в клетках. Хотя частокол обрушился, но крепость стоит надежно. Никто не спит, господин. Мы трудимся уже часа два.

Эдон медленно закипал. Ему показалось, что помощник упрекает его в том, что он долго спал.

— Хорошо, Мейнард. Ты — молодец. Поскольку ты все знаешь, скажи, где в это распрекрасное утро находится моя невеста?

Мейнард постарался сдержать улыбку, чтобы не злить хозяина, явно вставшего не с той ноги.

— Эли понес наверх горячую воду — леди Элойя готовит принцессу к брачному торжеству.

Эдон мрачно хмыкнул.

— Ты хочешь сказать, что принцесса Лима находится здесь.

— Да, милорд, — заверил его Мейнард. — Где же ей еще быть в день свадьбы?

Эдон натянул через голову тунику и кивнул Мейнарду, отпуская его, затем вышел из спальни в залу.

Стол отодвинули к восточной стене. Дождь хлестал в огромное окно на западной стороне залы, где двое плотников заканчивали прилаживать раму, в которую должны были вставить цветное стекло, привезенное Эдоном из Константинополя для украшения залы. Проходя мимо стола, эрл взял из вазы грушу и решительно направился в покои леди Элойи.

В просторной комнате толпились служанки. Все сундуки с одеждой были раскрыты. Разрисованная ширма в дальнем углу комнаты скрывала от Эдона ванну. Запах розового масла смешался с запахом лимона. Эдона оглушили охи, ахи, хихиканье и женская болтовня. Не обращая внимания на слуг, он прошел к ширме и отодвинул ее.

В бадье с водой, от которой поднимался пар, среди мыльной пены сидела восхитительная в своей наготе Тала. Элойя накладывала густой слой белого крема на плечи принцессы. Увидев Эдона, они с Талой обе от неожиданности вздрогнули и замерли.