— Так что же?..

— Франческа, я прошу вас стать моей женой.

Франческа опустилась в кресло как подкошенная. Чего она никак не ожидала, так это еще одного предложения руки и сердца. Осознав, что происходит, она похолодела в предчувствии разочарования. Неужели мистер Чиззл и Маркус мало чем отличаются друг от друга?

Он продолжал:

— Простите за столь неожиданное предложение. Понимаю, вы удивлены. Несмотря на то, что мы знакомы давно…

— Девять лет, — безучастно подтвердила Франческа.

— Да, целых девять лет, наше знакомство было кратким, если измерять его в часах и минутах, проведенных в обществе друг друга.

— Чрезвычайно кратким.

— Но я всегда ощущал в вас… родственную душу и потому уверен, что мы сможем составить неплохую супружескую пару.

— Так было всегда?

О чем вы?

— Вы всегда ощущали, как вы выразились, это родство душ?

— Черт возьми, вам известно, как много общего между нами!

— Я была в этом убеждена девять лет назад. Но вы заявили, что вы бедны, что вам нечего мне предложить, поэтому каждому из нас придется идти своей дорогой. Как видите, я в точности запомнила ваши слова. В то время… я многое пережила.

— Знаю. Я отвратительно обошелся с вами, Франческа. Я не хотел причинять вам боль, но, тем не менее, ранил вас. Прошу меня простить.

Франческа продолжала, словно не расслышала его:

— А потом вы исчезли на девять лет. Мы встретились случайно, и, как выяснилось, за это время вы ни разу не попытались разыскать меня. Поначалу вы меня даже не узнали.

— Еще бы! Даже близкие друзья не узнали бы вас под таким слоем грязи.

— Конечно, вы правы. Несмотря на «родство душ», узнать меня было нелегко. И все-таки я не понимаю, чем вызвано ваше предложение. Неужели вы хотите сказать, что все это время любили меня, сами о том не подозревая?

— Разумеется, нет! Девять лет назад вы были совсем ребенком без видов на будущее, а я — нищим солдатом. О браке не могло быть и речи.

— А теперь? — осведомилась Франческа, несмотря на все усилия не сумевшая скрыть сарказм.

Но Маркус был слишком поглощен предстоящим объяснением, чтобы обращать внимание на ее тон.

— А теперь все изменилось! Теперь я сумею обеспечить вам защиту, оказать поддержку, которой вы лишены в нынешних обстоятельствах. Вам необходим близкий человек, который дал бы вам все, чего вы не имели прежде. Я буду оберегать вас, Франческа.

Внезапно перед мысленным взором девушки возник мистер Чиззл, не далее как час назад обольщавший ее точно такими же словами.

— Благодарю вас, но мне сберегатели не нужны, — заявила она. — А собственное состояние я буду оберегать сама. Вижу, слухи уже дошли до вас.

— Да.

— Хотелось бы узнать, каким образом? Значит, вам известно и то, что я получила семьдесят тысяч фунтов?

Он расплылся в прежней, чуть насмешливой и обманчиво нежной улыбке.

— Так много? — Подойдя к Франческе, он поднес к губам ее руку и поцеловал. — Дорогая моя девочка, ты ничуть не изменилась!

Франческа ждала в гробовом молчании. Пристально оглядев ее, он произнес с оттенком восхищения:

— Признаюсь, это приятная неожиданность. Право, приятная. Говорите, семьдесят тысяч фунтов? Громадная сумма.

Франческа по-прежнему молчала. Маркус обнял ее и привлек к себе.

— Но в глубине души вы понимаете, что я женился бы на вас, каким бы ни было ваше приданое, Франческа. Я просил бы вас стать моей женой, даже если бы вы остались без гроша и влачили нищенское существование. Ну, довольно увиливать; скажите, что вы согласны позволить мне заботиться о вас до конца ваших дней. Клянусь, вы об этом не пожалеете. — Несмотря на нежный тон, в его манерах сквозило неприятное самодовольство. Очевидно, он ничуть не сомневался в том, чем кончится этот разговор.

Франческа, храбро решившая отказать Маркусу, пыталась сохранить бесстрастие, столь быстро отрезвившее первого претендента. Но Маркус, конечно, не мистер Чиззл. У него были основания надеяться, что она упадет в его объятия так же бездумно, как девять лет назад. Ошеломленной его обаянием, ослепленной непреодолимым влечением, которое способен вызвать только он, ей полагалось закрыть глаза на алчность и своекорыстие, подвигнувшие его на этот шаг. Должно быть, за время их краткого знакомства у Маркуса сложилось о ней превратное представление.

Франческа задыхалась, стараясь скрыть ярость и боль, вызванные унижением. Мистер Чиззл оказался низким человеком, но Маркус был гораздо хуже его! Внезапно Франческа проиграла битву с собственными чувствами и дала им волю.

— Я не стану делать вид, что благодарна или польщена, — выпалила она, с силой отталкивая Маркуса. — Обо мне незачем заботиться. Откровенно говоря, я уверена, что вы не отказались бы жениться на мне, будь я даже косоглазой или одноногой, — при условии, что прочие мои достоинства не изменятся.

— Что за чертовщину вы несете? Я предлагаю вам свое имя и все свое достояние.

— Вот как? Ну так слушайте: я не согласилась бы стать вашей женой, даже имей вы пятьсот тысяч фунтов и пол-Англии в придачу! Мой отец был обаятельным развратником, повесой и охотником за деньгами, он не задумывался о тех, кому причинял боль. Меньше всего мне нужен муж, как две капли воды похожий на моего отца!

— А теперь выслушайте меня, леди…

— Нет, не желаю! — Воспоминания о многолетних лишениях и горестях нахлынули на Франческу, и она взорвалась: — Я уже совершила одну ошибку, согласившись выслушать вас девять лет назад; вы вскружили мне голову, а затем заявили, что вам нечего мне предложить! В то время я была достаточно глупа, чтобы поверить в вашу искренность. Но вскоре я получила жестокий урок, который вряд ли сумею забыть. Итак, позвольте сказать вам, сэр: теперь мне ровным счетом нечего вам предложить! Можете осыпать знаками внимания своих пассий из Уитем-Корта или кого угодно. Возможно, они будут счастливы заиметь ваше имя, но я — никогда. Я мечтаю только об одном: чтобы нынешняя встреча с вами стала для меня последней!

Маркус уставился на нее так, словно она лишилась рассудка.

— Неужели я неясно выразилась, сэр? — разгневанно выпалила Франческа. — Почему вы еще здесь?

— Вы выразились более чем ясно, — отозвался Маркус, окаменев от ярости. — Если вы и вправду такого мнения обо мне, ваше поведение понятно. Но я не вижу причин для оскорблений. Мне вполне хватило бы краткого отказа. Очевидно, мы ошиблись друг в друге. До свидания, мадам. Желаю вам всего наилучшего и постараюсь приложить все усилия, чтобы ваше желание больше никогда не встречаться со мной исполнилось. — Поклонившись, он вышел из комнаты.

Франческа прижала ладони к лицу. Долгое время она неподвижно сидела в этой позе, прислушиваясь к шуму удаляющегося экипажа. Ее удивляла боль, причиненная собственным отказом. Пропасть между ними сделалась неодолимой. Некогда за один день они успели поссориться и совершить бурное примирение, а ныне, снова встретившись после многолетней разлуки, поссорились еще раз — навсегда. Странно, что до сих пор Франческа знала только имя этого человека.

— Маркус! — прошептала она. — О, Маркус! — И, наконец, разразилась горькими слезами.

Маркус вернулся в Лондон мрачнее тучи. Он злился на себя и на Франческу Шелвуд. После стольких лет, после знакомств со множеством женщин, которые с охотой приняли бы его предложение, он дождался оскорбительного отказа от нищенки, не имеющей даже честного имени! Должно быть, он все-таки спятил. Сестра уже не раз упрекала его в донкихотских наклонностях, но она доподлинно уверилась бы в его безумии, если бы узнала, что он предложил руку и сердце Франческе Шелвуд, лишь бы спасти ее не только от нужды, но и от более страшной участи.

Несправедливые обвинения больно ранили его. Он действовал из совершенно бескорыстных побуждений. Многие согласились бы, что он поступил благородно, предложив нищей Франческе стать его женой, хотя ему с радостью ответили бы согласием все самые достойные дебютантки Лондона. Что бы ни говорила Франческа, Маркус ни на минуту не поверил басне о семидесяти тысячах фунтов. Она просто солгала, как при двух предыдущих встречах. Подумать только, семьдесят тысяч фунтов! Какая дерзкая ложь! Ей досталось наверняка не больше семидесяти гиней. Но ее неблагодарность непостижима… и непростительна!