— Не нужно, — с тяжелым вздохом произнес Шон, опустившись в кресло. — Мне кажется, я уже понял.

— Ну, так не томи нас, приятель! — воскликнул Маклинден. — Что это, черт побери?

— Что-то вроде геральдической эмблемы. Расположение этих синих точек напомнило мне один медальон. В середине там была буква «н», выполненная в вычурном готическом стиле. Первая буква фамилии «Нортон», — состроив гримасу, объяснил Шон, после чего спросил у Элен: — Как выглядел тот человек, которого вы видели с Камиллой?

— Высокий, хорошо сложенный, с темной бородкой. Костюм дорогой, но помятый. Мне это показалось странным. Камилла не отличается особым умом, но всегда очень щепетильно относится к внешнему виду.

— По описанию похож на нашего, да? — спросил Шон у Лоры.

— Господи! Значит, это все-таки Камилла! — прошептала Элен Маклинден. — Неужели это она спланировала убийство?

— Выходит, что да, — ответил инспектор. — Должно быть, в ее голубеньких глазках таилось гораздо больше хитрости, чем мы могли предположить.

— Трент, у нее карие глаза, — поправила его Элен. — Какой же ты после этого главный инспектор? Да ты, наверное, ни разу и не смотрел выше ее декольте.

Маклинден улыбнулся и подмигнул жене. Шон протянул ему записку.

— Присовокупите ее к остальным, Линди. Ну как, вы займетесь этим?

— Конечно, можешь даже не беспокоиться. Завтра же утром я допрошу Камиллу и положу конец этой истории. Узнаю у нее имя сообщника и посажу его за решетку, не успеет он глазом моргнуть.

— Спасибо вам, — сказал Шон и помог Лоре подняться. — Думаю, нам уже пора. Вечер был интересный и очень полезный, — с улыбкой добавил он.

Они распрощались, пообещав друг другу снова встретиться при более благоприятных обстоятельствах. У Лоры появилось двое новых друзей, и она подумала, что ее первый проведенный в обществе вечер прошел необыкновенно удачно. К тому же они убедились, что ее отчим не имеет к угрозам никакого отношения. Теперь, когда все прояснилось, они наконец-то могут все начать заново.

Но самым прекрасным было то, что она сегодня узнала: Шон с нетерпением ждет, когда на свет появится их ребенок. И Лора едва могла скрыть свою радость.

Как только дверца коляски закрылась, Шон обнял Лору и стал осыпать нетерпеливыми поцелуями. Она счастливо рассмеялась.

— Шон, только не здесь! Мы же будем дома через десять минут!

Но он впился в ее губы с такой страстью, будто собирался овладеть ею прямо в экипаже. Лора оттолкнула его от себя, пока еще была в силах, и Шон неохотно отстранился.

Она издала нервный смешок, несколько смущенная своей готовностью поддаться опасным инстинктам.

— Ты, может, и привык делать это в самых неподходящих местах, но я еще не набралась такого нахальства.

Лукаво улыбнувшись, Шон обхватил ее лицо ладонями и пообещал:

— Сегодня наберешься.

С этими словами он откинулся на спинку сиденья и умиротворенно закрыл глаза.

— Ах, Лора, какая счастливая жизнь у нас впереди!

— Я знаю, — ответила она. — Но чем бы нам занять себя теперь, когда не нужно уворачиваться от пуль?

Он стал перебирать ее затянутые в перчатку пальцы.

— Чем угодно. Но ты ведь знаешь, о чем я подумал в первую очередь.

— И я, — прошептала Лора, сжав его руку. — Шон, я чудесно провела сегодня время. Маклиндены мне очень понравились. Элен замечательная женщина, правда? Она сказала, что ты говорил ее мужу про ребенка. Я очень рада, что ты так этого ждешь и даже поделился новостью со старым другом.

Шон напрягся и убрал руку, но передумал и снова сжал пальцы Лоры — на этот раз слишком сильно.

— Да-да. — Он на мгновение замолк и глубоко вздохнул. — Я надеялся, что Элен нам сегодня споет — или хотя бы сыграет. У нее необыкновенный голос. И сын у них тоже поет. Вот настоящий талант! Я думаю, его ждет блестящее будущее. Он далеко пойдет, этот Скотт…

— Шон! — перебила его Лора. — В чем дело? Ты ведь рассказал мистеру Маклиндену о ребенке. Почему ты не хочешь со мной об этом поговорить?

Шон долго молчал, а потом вздохнул.

— Ну, что я могу сказать? Будем надеяться, что ребенок родится здоровым.

— И все? — спросила Лора. — А кого ты хочешь — мальчика или девочку?

Шон снова вздохнул, поерзав на сиденье.

— Девочку.

Лора улыбнулась.

— А я надеюсь, что родится мальчик. И он будет очень похож на своего отца — вылитый ты.

— Приехали, — коротко произнес Шон. Даже не дождавшись, когда кучер откроет дверцу, он обхватил Лору за талию, чтобы помочь ей спуститься. — Скорей поднимайся наверх, тебе надо отдохнуть.

— Хорошо, — сказала Лора, разочарованная появившимся в его голосе холодком. — Как хочешь.

Шон открыл перед ней дверь и дал ключ от комнат.

— Я, пожалуй, заскочу к Кампу — расскажу ему о том, что мы сегодня узнали. Ему это будет интересно.

— Но ты ведь говорил… Тебя ждать? — спросила она, почти не надеясь.

— Нет. Если я засижусь допоздна, то переночую у Кампа. — Он повернулся и уехал прежде, чем она успела его остановить.

Расстроенная и полная ярости, Лора вошла в комнату, надела ночную рубашку и легла в постель. Она не плакала о потерянном прошлом и не раздумывала о будущем, но зато дала себе обещание никогда больше не говорить при Шоне о ребенке. А как же быть, когда ребенок родится?

Шон проехал мимо дома, где снимал квартиру Камп, и приказал кучеру отвезти его в клуб «Вход и выход». Ему не хотелось сейчас разговаривать со знакомыми. Камп наверняка будет задавать множество вопросов о Лоре, а Шон не знал, что ему ответить. А ведь еще сегодня ему казалось, что все прекрасно. Тайна анонимок была разгадана, Лоре понравились Маклиндены, да и она их просто очаровала. А по дороге домой он успел соблазнить ее перспективой прекрасной ночи. Можно ли быть таким безмозглым? Стоило ей упомянуть о будущем ребенке, как он весь похолодел. Вот болван!

Шон велел кучеру остановиться, заплатил и дальше пошел пешком, чтобы хоть немного развеяться ночной прогулкой.

Несколькими часами позже он, уже полузамерзший, возвращался домой и чуть не сшиб с ног какую-то женщину — она внезапно вывернулась из переулка. Издав удивленный возглас, она покрепче прижала к себе сверток.

— Прошу прощения, — сказал Шон и протянул женщине руку, но она со стоном отшатнулась и испуганно крикнула:

— Не трогайте меня!

Шон произнес как можно мягче:

— Мадам, я и не собирался вас трогать. Но почему вы на улице в такой поздний час? К тому же сейчас холодно.

Тут послышался слабый плач грудного ребенка. Шон не стал больше задавать вопросов — взяв женщину под руку, он повел ее на небольшой постоялый двор, мимо которого только что проходил, и усадил за столик. В зале почти никого не было, всего несколько человек пили пиво. Заведение казалось вполне благопристойным.

Шон снова посмотрел на женщину.

— По-моему, вы очень устали. Что вы делаете на улице, с ребенком? Почему вы не дома?

Она шмыгнула носом и, смахнув с лица прядь рыжих волос, вяло ответила:

— У меня нет дома.

Потом она взглянула на него большими голубыми глазами, покрасневшими от слез, и Шон вспомнил глаза Лоры: отчаяние всегда побеждалось в них силой духа.

— Наверх я с вами не пойду, — заявила женщина.

— А я вас и не просил этого делать, — ответил Шон. — Послушайте, я случайно толкнул вас, когда вы вылетели из переулка, и теперь просто пытаюсь как-то загладить свою вину. Выпейте чего-нибудь горячего, а потом я найму для вас кеб, и вы поедете, куда посчитаете нужным. Договорились?

Она кивнула, осторожно погладив ребенка, который уже перестал плакать. Сжав потрескавшиеся губы, она снова шмыгнула носом и подняла взгляд на Шона.

— Можно… можно мне выпить теплого молока?

— Конечно, — сказал Шон, махнув рукой трактирщику. — Теплого молока для дамы, а мне — бренди.

— Мой муж погиб, — вдруг произнесла женщина. — А денег у меня нет. И заплатить за молоко мне нечем.