Пожилой распорядитель, роскошно одетый, проводил их, потрясая своим белым жезлом, на предназначенные им места неподалеку от королевского стола. Крессида догадывалась, что никто из сидевших поблизости аристократов и рыцарей с супругами, по-видимому, не знал ее отца, хотя все они и приветствовали их появление легкими кивками головы или полупоклонами.

Было очевидно, что распорядитель ждал их и усадил на заранее отведенные им места. Крессиду посадили между родителями, и она, впервые в жизни, нервничала из-за обращенных на нее взглядов.

Как только они сели, шум вокруг возобновился; подбежали слуги, подали им тарелки и ножи, два молоденьких пажа подали чашу с розовой водой для омовения пальцев, кувшин и чистые салфетки.

Крессида смотрела, как ее мать погрузила в воду пальцы и приняла салфетку у мальчика, который держал ее, став на одно колено. Пажи были одеты в цвета Йорков, темно-красный и голубой, с личной эмблемой короля — белым вепрем.

Сэр Дэниел и Крессида последовали примеру леди Греттон; Крессида осторожно огляделась из-под своей тонкой накидки: не наблюдает ли за нею слишком пристально какая-нибудь из дам, готовая осмеять ее за любой промах или неловкость?

Здесь не было на столе привычных досок, на каких дома подавали еду, и оробевшая Крессида неуверенно взяла в руки новомодную столовую принадлежность — вилку с двумя зубцами. Поскольку за ней не ухаживал ни муж, ни внимательный поклонник, Крессиде оставалось довольствоваться помощью отца, который подкладывал ей на тарелку разные яства.

Блюда следовали одно за другим, но на вкус Крессиды все они были слишком жирные и слишком напичканы пряностями. Она ела с оглядкой и пила мало — мальвазия показалась ей чересчур сладкой. Места короля и королевы за высоким столом под богато расшитым государственным стягом пустовали, хотя по обе стороны от них восседало несколько лордов с женами.

Отец указал Крессиде на виконта Ловелла, управляющего двором короля, и рассказал, что тот — друг короля с самого детства и верно служил ему много лет на шотландской границе и в Совете северных территорий. Надменная дама, сидевшая рядом с виконтом, которую Крессида сразу приняла за его жену, казалось, больше времени уделяла ему, чем своему супругу, постоянно вовлекая виконта в беседу.

Вскоре леди Греттон разговорилась со своей соседкой, и сэр Дэниел с увлечением накинулся на еду, позабыв обо всем вокруг. Крессида с тревогой поглядывала по сторонам, боясь увидеть кого-то, кто смотрел бы на нее слишком пристально, хотя была уверена, что рыцарь, с которым она повстречалась на ристалище, не сможет узнать ее, одетую совсем по-другому, тем более что тогда было почти темно. Тем не менее, она продолжала тайком вглядываться в лица сидевших неподалеку мужчин, полагая, что сама, может быть, узнает того рыцаря по движениям и манере держаться.

Однако никто на первый взгляд ничем не напомнил его, и она, вздохнув с облегчением, села удобнее. Алиса с горничной ее матери находилась далеко, в конце зала, вместе с другими слугами, так что на время Крессида освободилась от ее неусыпного контроля.

Все вокруг болтали не умолкая, однако приглушенными голосами, словно придворные ни на минуту не забывали о том, что их могут подслушать и доложить, кому следует, кто и о чем говорил. Должно быть, дворец — рассадник интриг, уныло подумала Крессида. Отцу следует здесь постоянно быть начеку и не говорить лишнего. То же относится и к ней.

Она была, пожалуй, почти испугана, когда к концу трапезы у их стола появился распорядитель и попросил их пожаловать в приемную короля.

— Соблаговолите, сэр Дэниел, вместе с супругой и дочерью следовать за мной. Его величество желает лично приветствовать вас.

Отец Крессиды тотчас поднялся, поспешно вытирая губы салфеткой. Разговоры вокруг них мгновенно смолкли, и они оказались в центре общего внимания.

Сэр Дэниел произнес в ответ несколько учтивых слов и предложил жене руку. Крессида замешкалась, вставая, и бросила возмущенный взгляд на сидевшую напротив элегантную длинноносую даму, которая скривила губы в презрительной усмешке. Впрочем, она тут же поспешила за удалявшимися родителями: они были столь ошеломлены оказанной им необыкновенной честью, что даже не взглянули, следует ли за ними дочь.

Личные покои короля охраняли, скрестив алебарды, два стража в ливрее Йорков. Повинуясь знаку распорядителя, они мгновенно посторонились. Двери распахнулись, распорядитель чинно прошествовал перед гостями короля, звучным голосом объявив об их приходе. Крессида в эти мгновения думала только о том, как бы не споткнуться, и потому ничего не видела вокруг.

Отец ее опустился на колено, мать склонилась в глубоком реверансе. Крессида тоже сделала низкий реверанс, памятуя о бесконечных наставлениях на этот счет во время их путешествия. Ее столько муштровали, объясняя, как она должна держаться, что говорить и чего не говорить, как стоять, скромно потупив глаза, и не открывать рта, пока к ней не обратятся прямо, что сейчас, казалось бы, она могла быть уверена в себе, а между тем все выходило иначе.

Она так боялась уронить себя перед этим человеком, который был причиной внезапной и пугающей перемены в ее жизни, что у нее дрожали коленки, и ей пришлось напрячь все мускулы, не то она упала бы к его ногам.

И тут она услышала мягкий, приятный голос, тепло, обращавшийся к ним:

— О, сэр Дэниел, миледи, мистрисс Крессида, поднимитесь, прошу вас. Сожалею, что не мог приветствовать вас раньше, в зале, но мне нужно было обсудить кое-что во время вечерней трапезы, так что пришлось поужинать отдельно. Королева и я сердечно приветствуем вас в Вестминстере. Надеюсь, вас устроили надлежащим образом и предоставленные вам комнаты относительно удобны? Дворец переполнен, как я вижу, и удобства оставляют желать лучшего, тем более в эти святые недели, когда съехалось отовсюду столько народу.

Отец Крессиды поднялся и с поклоном приблизился к королю, чтобы поцеловать протянутую ему руку, унизанную перстнями.

— Ваше величество, приглашение во дворец — высокая честь для меня. Уверяю вас, нас устроили превосходно.

Выпрямившись после глубокого реверанса, Крессида увидела, что король встал со своего кресла с высокой спинкой и протянул руку ее матери. Леди Греттон поцеловала руку короля и сделала шаг назад, уступая место дочери.

Сэр Дэниел сказал быстро:

— Могу ли я представить вашему величеству мою дочь? Ей известно, что вы желаете устроить ее брак, и она потрясена вашей добротой.

Король проговорил, словно слегка поддразнивая:

— Возможно, так и есть, сэр Дэниел. Но может быть, мистрисс Крессида предпочла бы сама говорить за себя в таком вопросе?

Опустив глаза долу, как и подобало, Крессида поцеловала сильные смуглые пальцы. Наступила небольшая пауза. Родители с тревогой ждали, на какую выходку отважится сейчас их дочь.

Она все еще не могла разглядеть, как следует лицо короля, слишком озабоченная необходимостью должным образом соблюсти этикет. И быстро, почти шепотом сказала:

— Ваше величество оказывает высокую честь моему отцу, принимая так близко к сердцу наши заботы, и я должна быть вам благодарна, сэр.

— Прекрасно сказано, мистрисс. — В мягком голосе короля слышалась едва уловимая ирония. — Вижу, вас отлично вышколили.

Крессида быстро подняла глаза и взглянула королю в лицо: в его смешливых серо-зеленых глазах плясали озорные огоньки. Она сжала губы и в растерянности отступила назад, готовая разрыдаться. Неужели она, несмотря на все свои старания держаться как должно, сказала что-то не так?

Король жестом предложил ее матери сесть на стул, стоявший около его кресла, и повернулся к королеве:

— Анна, перед вами та самая молодая леди, чье будущее мы обсуждали недавно. Верю, что она будет вам преданной и надежной помощницей.

Ласковый голос попросил Крессиду приблизиться, и она поспешно вновь склонилась в глубоком реверансе, на этот раз перед королевой.

— Ваше величество, я всеми силами буду стараться услужить вам, но я всего лишь деревенская девушка и придворной жизни не знаю.