— Не такая уж я маленькая, мастер Проссер, — возразила она, вскидывая голову. — В следующем месяце мне исполнится шестнадцать.

Хауэлл Проссер подошел к ней, смеясь, и отбросил капюшон, прикрывавший его каштановые волосы. Появление юноши не смутило Крессиду. Хауэлл был старше ее всего на три года. Она давно привыкла к его поддразниваниям и нередко встречала его во время своих одиноких прогулок верхом. Он часто бывал у них в доме, и она знала, что отец относится к нему и его отцу с полным доверием.

— Сегодня и в самом деле холодно, — согласилась она, — но мне хотелось на воздух. Мама проверяла белье, отец занят с управляющим. А я просто нуждалась в…

— …в достойном спутнике, — договорил за нее молодой Проссер, и она рассмеялась.

— Каким вы себя и считаете, не так ли?

— Я всегда считаю себя достойным. Что же до слова «маленькая», то вы для меня всегда будете маленькой и совершенно замечательной особой.

— Перестаньте поддразнивать меня, Хауэлл. Вы знаете, моему отцу это не понравилось бы.

— Из-за того, что в следующем месяце вам стукнет шестнадцать?

Ее глаза затуманились и вдруг стали серьезными.

— Ну что, уже идет речь о помолвке?

Хауэлл Проссер был всего-навсего сквайром; конечно, между его отцом и сэром Дэниелом Греттоном установились вполне непринужденные и дружеские отношения, но Греттон слишком богат и, хотя испытывал искреннее расположение к сыну своего друга, все-таки желал для дочери более высокого нареченного. Хауэлл знал это.

Крессида покачала головой.

— О нет, ничего похожего. Хотя, мне кажется, вы правы, я до сих пор как-то не считала себя по-настоящему взрослой, но последнее время Алиса то и дело предостерегает меня… — Она неуверенно примолкла. — Думаю, скоро мне придется покинуть наши края. А я так люблю здесь все, Хауэлл! Здесь я была так счастлива… И все это может измениться в одночасье, как изменилась внезапно судьба принца. Всякий раз, как я вижу этот замок, я о нем думаю… о том, как-то им с братом живется. Лицо Хауэлла потемнело.

— Если они вообще еще живы.

— Вы считаете, что они… что их могли убить?

В ее голосе слышалось такое страдание, что он почувствовал себя виноватым.

— Пусть мои мрачные мысли вас не тревожат, Крессида. Кто знает, что сейчас с принцами? — Он пожал плечами. — Ходили тут разные слухи… кое-что просочилось из французского двора… говорили, будто вскоре после коронации нового короля мальчики были преданы смерти. Действительно, они не появлялись на людях именно с той поры, но никаких доказательств, что они мертвы, нет. В самом деле, нет никаких данных, что их дядя как-то замешан… в каком-либо инциденте. — Он с горечью сделал ударение на последнем слове.

— Но вы склонны верить этим слухам? Хауэлл быстро обвел глазами полянку, желая убедиться в том, что они одни, затем опустил голову и тихо сказал:

— Судьбы свергнутых королей всегда имели плохой конец. Трагически умер король Эдуард II, то же случилось с королем Ричардом II. Можно ли верить, что с королем Эдуардом V[10], оказавшимся в руках узурпатора, дело обернется иначе?.. Ну да ладно, Крессида, вам вообще не следует задумываться о таких вещах. И говорить о них открыто не стоит, даже с друзьями. Никогда ведь не знаешь, вдруг услышит кто-то чужой. И отца про это не спрашивайте. Держите свои мысли при себе.

Крессида задумчиво кивнула головой. Мрачный тон Хауэлла совсем не утишил ее страхи.

— Перед тем как я выехала, в усадьбу прибыл курьер, — проговорила она с запинкой. — Могу поклясться, что на нем были королевские цвета.

Карие глаза Хауэлла Проссера потемнели, брови сошлись над переносьем.

— Он приехал один?

— Да, вооруженных людей с ним не было.

Хауэлл немного успокоился.

— Не думаю, что тут есть причина для тревоги. После восстания графа Букингемского в 1483 году король боится вооруженного мятежа. Ричмонд хотел высадиться в Англии и почти попался в ловушку. Король рассылает своих фаворитов присматривать, все ли спокойно в королевстве, особенно здесь, в пограничных районах с Уэльсом, и на шотландской границе.

Сжав губы, она опять кивнула, ее голубые глаза расширились от волнения.

— Надеюсь, отец не совершил никакой глупости…

— Конечно, нет. — Он подал ей руку, чтобы подвести к лошади. — Мне кажется, вам лучше вернуться домой. В ноябре дни короткие. Скоро совсем стемнеет.

Он посадил ее в седло и тоже вскочил на своего коня. Крессида порадовалась, что часть пути он будет с ней рядом. С ним она всегда чувствовала себя в безопасности.

Неподалеку от усадьбы Греттонов Хауэлл осадил коня.

— Ну, здесь вам уже ничего не угрожает. Сейчас вам не следовало бы выезжать одной, Крессида. Если в окрестностях бродят люди короля… — Он неловко оборвал фразу. — Словом, даже на собственных землях лучше бы соблюдать осторожность.

Крессида протянула ему руку в перчатке, и Хауэлл пожал ее. Еще год назад он спокойно заехал бы с нею прямо во двор усадьбы. Но в последнее время она стала замечать, что он как будто не хочет, чтобы его видели с нею наедине, особенно ее отец. Это служило безмолвным подтверждением правоты Алисы. Она уже не ребенок, и ей не пристало показываться с мужчиной без компаньонки.

Крессида вскинула свой искусно изукрашенный хлыст в знак приветствия, и Хауэлл поскакал прочь, она же поехала прямо домой.

Она всегда радовалась, подъезжая к своему дому. Он был построен из золотисто-желтого камня и выглядел надежным и приветливым; за ним простирались красивые луга, а вдали виднелись смутные очертания Кли-Хиллз. Здесь, на уэльской границе, у ее отца имелось несколько поместий, но Греттон она любила больше всех остальных, и они жили тут почти постоянно.

Едва она вошла в свою комнату, Алиса, сидевшая у окна, подшивая оборку на платье Крессиды, сразу вскочила.

— Отец спрашивал вас. Он в верхней гостиной вместе с матушкой. Но сперва прихорошитесь маленько.

Крессида заторопилась, дергая шнурки плаща, и Алиса бросилась помогать ей.

— Я видела, какой-то курьер приехал. Надеюсь, никаких дурных новостей?

Алиса нетерпеливо проворчала что-то и, сняв с молодой хозяйки плащ, критически оглядела ее. На Крессиде было темно-синее шерстяное платье, простое, но совсем свежее и почти не помявшееся после прогулки. Лучше уж пусть идет в нем, решила она, не следует заставлять сэра Дэниела ждать слишком долго. Когда хозяин поднялся сюда час тому назад, Алисе показалось, что он взволнован и в большом нетерпении.

— Откуда же мне знать, какие у вашего папеньки новости? Никак не похоже было, чтобы он желал поделиться со мной. Если поторопитесь, так, может, сами узнаете.

Родители Крессиды сидели возле нового бокового камина, в котором пылал огонь. Гостиная была роскошно обставлена, беленые стены завешаны гобеленами, даже пол покрывали два красивых ковра. Несмотря на холодный ноябрьский день, здесь было тепло и уютно.

Леди Греттон подняла глаза и улыбнулась дочери, приостановившейся в дверях, чтобы сделать короткий реверанс. Мать Крессиды была миниатюрна, как и сама Крессида, только с годами фигура ее сделалась приятно округлой. Ее лицо казалось не столь изящным, как у дочери, но еще не было тронуто морщинами — вероятно, оттого, что по природе своей она была покойна и добра и, в отличие от всех знакомых Крессиде женщин, почти никогда не сердилась.

На ней было несколько вышедшее из моды бархатное платье цвета клюквы; как и Крессида, она предпочитала парадному геннину[11] с вуалью более удобный вышитый полотняный чепчик, из-под которого на лбу и висках вились все еще прекрасные белокурые волосы.

Невозможно было усомниться в том, что это — мать и дочь и что сэр Дэниел Греттон, возвышавшийся над ними и обнимавший за плечи жену свою, любит обеих всей душой и, в отличие от многих своих современников и равных ему по положению мужчин, не стесняется в том признаваться.