— Простите меня, сэр Оуэн, — тяжело вздохнул Ричард. — Я вовсе не хотел усомниться в вашей преданности. Каждому из нас не раз приходится делать трудный выбор.

— Вот именно. Потому я и задаю себе вопрос: что вы делаете при дворе короля Генриха? Может быть, мне следует позвать стражников?

— Прошу вас, не надо, сэр Оуэн! — Энн порывисто бросилась к нему, ее голос зазвучал умоляюще. — Ричард очутился здесь потому, что я сделала глупость, назвав его своим слугой. Но это была просто шутка. Я ни за что на свете не подвергла бы его опасности.

— Понимаю. — В полутьме конюшни выражение на лице сэра Оуэна было трудно разглядеть. Наконец он вздохнул и продолжал: — Я и сам вижу, как он дорог вам, мистрис Энн. Я не желаю зла ни вам, ни вашему отцу, но вы должны понять, что мой долг — защищать его величество короля Генриха. И потому я должен знать, с какими намерениями мистер Оллард явился в столицу. Ему прекрасно известно, что сторонники Йорков — нежеланные гости при дворе. Стало быть, вы замешаны в заговоре, сэр. Если нет — объясните, зачем вы явились сюда, и я сам сделаю выводы.

Некоторое время Ричард молчал, Энн в тревоге смотрела на него. Наконец он тихо произнес:

— Герцогиня Маргарита Бургундская, тетя его величества, поручила мне увидеться с графом Уорвиком и выяснить, здоров ли он.

— И как же вы намерены выполнить ее поручение, мистер Оллард, если графа содержат в Тауэре? — осведомился сэр Оуэн.

— Не могу вам сказать, сэр. Мои признания повредят другим людям. Прошу вас только поверить, что ни я, ни мои друзья ничего не замышляем против короля.

— Вы можете поклясться в том, что не собираетесь причинить вред ни королю, ни членам королевской семьи?

— Да, сэр, клянусь своей любовью к мистрис Энн Джарвис и преданностью ей.

Сэр Оуэн тяжело вздохнул.

— Ваше беспокойство о здоровье графа можно понять Последние четырнадцать лет выдались для него тяжелыми. Я видел его еще ребенком, когда сам служил сэру Гаю Джарвису. Подобно вам, я не желаю ему зла, но понимаю, почему король держит его взаперти, в Тауэре: чтобы сохранить мир в стране. Его величество вовсе не желает стать жертвой интригана, способного сделать простодушного графа пешкой в своей игре.

— Герцогиня Маргарита прекрасно понимает это, сэр. Потому ее и тревожит появление в Тауэре другого претендента на престол, Перкина Уорбека, которому не составит труда втянуть графа в заговор или подбить его на попытку к бегству.

Сэр Оуэн внимательно слушал Ричарда и кивал. Энн переводила взгляд с одного мужчины на другого, не понимая, зачем надо встречаться с узником Тауэра, не предлагая помочь ему бежать. Но Ричард объяснил, что намерен решительно отговорить графа от любых попыток бегства.

— Это и есть единственная цель вашей встречи с графом? — спросил сэр Оуэн.

— Да, сэр.

— В таком случае я помогу вам проникнуть в Тауэр. Как встретиться с графом — это уже ваша забота, расспрашивать о ваших сообщниках я не стану. Завтра я должен отправить одного из моих слуг в Тауэрский арсенал. Вместо него туда поедете вы, я дам вам сопроводительное письмо, благодаря которому вас впустят внутрь. Мне вы должны привезти ответ от начальника арсенала. Как вы понимаете, я не несу никакой ответственности за прочие ваши поступки, — многозначительно подчеркнул он.

— Вам незачем так рисковать, сэр Оуэн! — с жаром вмешалась Энн. — Вы вовсе не обязаны помогать Ричарду, да и ему лучше не появляться в Тауэре.

— Особого риска во всем этом я не вижу, — с усталой улыбкой объяснил сэр Оуэн. — Мне не составит труда доказать, что я ни в чем не замешан: я объясню, что доверял своему слуге, не зная, каковы его истинные намерения. Но если вы попадетесь, — добавил он, глядя на Ричарда, — вас подвергнут допросам. Надеюсь, вы понимаете, что я ничем не смогу вам помочь? Ричард с легкой улыбкой кивнул.

— Прекрасно понимаю, сэр Оуэн, и ни о чем не прошу. Признаться, я искренне благодарен вам.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно заключил сэр Оуэн. — Завтра утром жду вас у себя в одиннадцать. Только не забудьте спросить разрешения у своей госпожи, — пошутил он.

Энн не верила своим ушам: сэр Оуэн Льюис, приближенный короля, согласился помочь стороннику Йорков! Она глядела во все глаза, как мужчины скрепили сделку рукопожатием, затем машинально присела в реверансе и проводила взглядом Оуэна, который направился в глубину конюшни, к своей лошади.

Ричард отвел Энн в сторонку и зашептал ей на ухо:

— Меня не будет всего несколько часов. Я ничем не рискую…

— Вы рискуете всем! — яростно возразила она. — А ведь я только что упрашивала вас покинуть Вестминстер! Неужели вы ничего не понимаете? Вами уже заинтересовались и сам король, и Джон Хильярд! А вам взбрело в голову встретиться с узником Тауэра! Если вы любите меня, откажитесь от этой затеи и сейчас же возвращайтесь в Йоркшир!

Ричард с силой сжал ей запястья, и на его лице отразился гнев. От боли Энн вскрикнула.

— А если вы любите меня, не ставьте условий, — потребовал он. — Разве я не говорил, что для меня это дело чести? Сэр Оуэн меня понял.

— Теперь я понимаю: честь для мужчин важнее любви. — Энн вырвалась, по ее щекам потекли слезы. — Знайте же, что вы отправитесь в Тауэр без моего согласия! — Она с трудом толкнула дверь конюшни и помчалась прочь.

Увидев ее в слезах, Мэри встревожилась. В отчаянии Энн не заметила Джона Хильярда, идущего в этот момент по двору. Он уже готов был поприветствовать ее, но остановился и с любопытством вгляделся в ее лицо. Энн пробежала мимо, а Джон перевел взгляд на конюшню, откуда она вышла. В эту минуту сэр Оуэн Льюис вывел из конюшни свою лошадь. Хильярд заметил, что Оуэн и вышедший следом за ним из конюшни Дикон Олсоп кивнули друг другу.

Хильярд нахмурился. Мистрис Энн настолько встревожена, что даже не заметила его. Что могло ее так расстроить? Может, захворала ее любимая кобыла? Он знал, что женщины принимают близко к сердцу любой пустяк. Хильярд помнил, что Энн знакома с сэром Оуэном, который когда-то служил у ее отца. Задумавшись, он прикусил нижнюю губу. Видимо, эти трое были в конюшне вместе. Олсоп чем-то раздражал Хильярда. Он слишком фамильярен с мистрис Энн, что, впрочем, неудивительно для преданного слуги.

Хильярд решил не спускать с Олсопа глаз. Королю уже давно не терпелось разузнать о спасителе принца. Интересно, почему Олсоп до сих пор не покинул Вестминстер, хотя его хозяйка уже освоилась при дворе?

В ту ночь Энн почти не спала, а, пробудившись после короткого беспокойного сна, почувствовала, что ее голова раскалывается от боли. Филиппа сразу поняла, что ее подруге нездоровится, и, когда Мэри ушла за водой и свежими полотенцами, принялась расспрашивать Энн:

— Энн, милая, в чем дело? Тебе опять нездоровится или что-то случилось? Может, ты поссорилась с Диконом?

Энн уже собиралась поделиться с подругой своими тревогами, но передумала, решив не втягивать Филиппу в сомнительные дела. Не то чтобы она не доверяла ей — просто сочла, что Филиппе лучше не знать о планах Ричарда. Энн уже не сомневалась — соглядатаи короля следят за каждым ее шагом.

— У меня болит голова, — честно объяснила Энн, — а еще… вчера мы с Ричардом и вправду поссорились. Я, Пиппа, хочу, чтобы он покинул Вестминстер. Мистер Хильярд стал слишком часто расспрашивать меня о нем. А со мной останутся Уот и Симпкин. Под покровительством королевы нам нечего опасаться.

— Но Дикон отказался?

— Он не желает оставлять меня одну, — кивнула Энн.

— Почему бы тебе не уехать с ним вместе? — задумчиво спросила Филиппа. — Если ты попросишь разрешения у королевы, да еще объяснишь, что выходишь замуж, она не откажет тебе.

— Это невозможно! Я совсем недавно прибыла ко двору, и к тому же, — Энн порывисто обняла Филиппу, — я не хочу оставлять тебя здесь совсем одну.

— Да, без тебя мне будет одиноко, — в глазах Филиппы блеснули слезы признательности, — но я ни за что не соглашусь быть помехой твоему счастью!