— Мне кажется, леди Роэз, вы уделили достаточно внимания сэру Рейнальду, — сухо заметил Ален и, обернувшись, выхватил из рук Гизелы полотенца. — Теперь о нем позабочусь я.

Гизела открыла было рот, собираясь возразить, но, увидев, как сердито сверкают черные глаза мужа, вежливо поклонившись, удалилась в сопровождении щебечущей леди Роэз.

За обедом Ален де Тревиль угрюмо наблюдал за тем, как Рейнальд де Турель продолжал очаровывать дам.

Рейнальд прибыл прямо из королевского лагеря около Уоллингфорда, который сейчас находился в осаде. В такое холодное время года военные действия разворачивались медленно. Де Турель шутил о неудобствах походной жизни и развлекал дам историями о глупостях командующих.

Подмигнув хозяину, он стал рассказывать об их совместной давней любовной проделке, когда оба добивались благосклонности фрейлины королевы Матильды. Де Туреля обнаружил в спальне жены разгневанный муж и отхлестал кнутом. А лорд Ален, зачинщик всего этого, вышел сухим из воды.

Развеселившаяся и раскрасневшаяся Гизела бросила взгляд на мужа и увидела, что тому совершенно не смешно. Улыбка исчезла с ее губ, и ей стало неловко.

Когда обед закончился, лорд Ален предложил гостю уединиться с ним в счетной комнате. Гизела вместе с Роэз и Олдит удалилась в будуар, а сэр Уолтер, поняв, что он лишний, сослался на раненую ногу и ушел к себе отдыхать.

Рейнальд де Турель удобно расположился в кожаном складном кресле напротив друга. Жаровня обогревала комнату, дверь была закрыта занавеской из шкур, вход охранял один из солдат, прибывших вместе с де Турелем. Рейнальд был уверен, что их разговор никто не подслушает. Как только они остались с лордом Аленом вдвоем, де Турель из куртуазного кавалера сразу превратился в серьезного военного.

— Я очень рад, что ты не только уютно здесь обосновался, но уже успел укрепить оборону замка. Я сообщу об этом королю.

Ален кивнул в ответ.

— Я навел порядок, хотя еще предстоит много дел. Собираюсь укрепить башенные подпорки, а весной углубить ров.

— А что поделывает Мейджер де Котэн? Лорд Ален с сожалением пожал плечами.

— Я уверен, что он виделся с Генрихом Анжуйским[15], несмотря на то, что присягал королю Стефану, но прямых доказательств у меня нет. Как тебе известно, де Котэн содержит у себя в замке в Эмпингеме шайку наемников, а недавно к нему пришло пополнение, судя по выговору, из трущоб Кана. Они обогащаются, грабя соседние имения, особенно небольшие, которые некому оборонять. Поместье моей жены, Брингхерст, было разрушено всего пару месяцев назад. В графстве нарастает возмущение, и от меня требуют принять меры против де Котэна, но я не могу этого сделать, пока не соберу против него достаточно улик. — Он тяжело вздохнул. — Жена крайне недовольна моей медлительностью.

Сэр Рейнальд поднял брови.

— Понимаю твое огорчение. Ты ведь очень любишь ее. Со временем все разрешится. — Рейнальд прищурился. — Да она смотрит на тебя с обожанием! Вы недавно поссорились, или мне это показалось? — Он нахмурился. — Может, я немного переиграл, изображая эдакого шута-обольстителя?

Лорд Ален холодно усмехнулся.

— Ты догадлив. Я так сильно ее люблю, что вне себя, когда она обращает внимание на другого… даже мертвого. Ее сосед был убит во время налета, а я решил, что Гизела в него влюблена. Видишь ли, она обвинила меня в трусости, когда я отказался предъявить обвинения де Котэну, но, может быть, в ее решительности заключено нечто большее — желание отомстить с моей помощью. Это меня терзает.

Де Турель понимающе присвистнул.

— Видишь, в какую ловушку я угодил, — поморщился Ален, — и смогу выбраться из нее только по приказу короля.

— Возможно, у меня есть средство тебя вызволить, — сказал де Турель. — Король послал меня с весьма деликатным поручением. Вот почему я путешествую с таким ограниченным конвоем.

Ален оживился.

— У него поручение для меня? Он требует меня в Уоллингфорд? Если так…

— Нет, мой друг. Осада будет тянуться долго. Может быть, мы даже откажемся от этой затеи: вроде собирались осадить Малмэсбери, но пока ничего не решено. — Он помолчал. — Королю стало известно, что ты когда-то дружил с Генрихом Плантагенетом. Лицо лорда Алена стало суровым.

— Если король сомневается в моей преданности…

— Нет-нет! Это правда, что ты хорошо его знаешь?

— Ну, не так чтоб очень хорошо… Мы служили с ним вместе еще пажами, но недолго, затем снова встретились при французском дворе, когда меня послали с поручением к королю Людовику.

— Какого ты о нем мнения как о человеке и военачальнике?

— Высокого, — не колеблясь ответил Ален. — Но это, разумеется, мое личное к нему отношение. Как я уже говорил, мы были недолго знакомы — я перешел служить к Роберту Боумонту. Генрих еще мальчиком мог быть самым надежным другом и в то же время — опасным противником. Он отличался чувством справедливости — а это ценное качество для правителя — и никогда не ленился, всегда был занят полезным делом. Конечно, с тех пор он мог измениться. Теперь он женат на Элеоноре Аквитанской[16] и, говорят, стал честолюбив.

— Король считает, что Генрих скоро высадится на южном побережье, возможно, около Пула или Уэрэма. Нам известно, что он собирался отплыть из Барфлера сразу после Рождества.

— Понятно.

— Король хотел бы, чтобы ты снова встретился с Генрихом, — тихо сказал Рейнальд де Турель.

Де Тревиль понимающе кивнул.

— Но это будет истолковано как предательство.

— Кое-кто так и подумает. Миссия рискованная. Вполне вероятно, что Генрих не захочет с тобой встретиться и тебя могут арестовать как шпиона.

— Король посылает именно меня к Генриху? Но для этого есть люди и поважнее.

— Возможно, но он больше доверяет тебе. О договоре пока нет речи, тем более что без согласия королевского совета это невозможно.

— Но, Рейнальд, было столько попыток к перемирию! Матильда считает, что ее права на престол несомненны, а Стефана избрали бароны… — Де Тревиль пожал плечами.

— Король устал, Ален, и боюсь, что он нездоров. Он хочет покончить с этой неразберихой ради спасения королевства.

— Да будет так! Мы все этого хотим.

Де Турель задумчиво постукивал пальцем по краю золотого кубка.

— Если король умрет, то Генрих мог бы стать подходящим претендентом на трон.

— Но сыновья короля — Юстас в особенности — никогда на это не согласятся.

— Возможно, Юстас и не согласится — он своеволен и неуправляем, но Вильгельм может подчиниться воле короля.

— А на то есть королевская воля? — прямо спросил Ален.

— С Юстасом становится все труднее находить общий язык. Люди боятся его диких выходок. После смерти королевы Стефан постоянно ссорится со старшим сыном. Неизвестно, чем это все закончится.

— Если меня допустят к Генриху, я, разумеется, не должен ему об этом говорить?

— Так далеко не стоит заходить. Король хочет услышать твое мнение о Генрихе. Ему надо знать, примет ли народ Англии Генриха Плантагенета. Если бы ты смог встретиться с ним, а затем доложить об этом королю, мы решили бы, стоит или нет предлагать совету такой договор.

Ален откинулся в кресле и с мрачным видом уставился на раскаленный уголь в жаровне.

— Я должен ехать тайком? — Да.

— А если меня схватят и обвинят в предательстве?

— Король постарается тебя вызволить, но…

— Все время это «но»!

— Полагают, что Генрих, скорее всего, в Девайзесе встретится с некоторыми баронами-отступниками.

— Король считает, что они опасны?

Де Турель тяжело вздохнул.

— Война не прекращается, а с ней и страдания. Многие не хотят, чтобы Юстас наследовал отцу, да и церковь против него. Вполне естественно, что люди потянутся к более молодому человеку, как к избавителю. Король не может больше медлить, иначе его войско покинут самые умелые командующие.