Он поднял ее на руки и прижал к себе. Его требовательный рот так внезапно сомкнулся на ее губах, что она едва не задохнулась.

И Гизела прильнула к Алену. Ей так недоставало его! Она жаждала ощутить на своем напрягшемся от ожидания теле его умелые руки! Она любит его одного и хочет подчиняться только ему. А еще она хочет услышать о том, как он ее любит.

Ален отнес ее в постель, а сам опустился рядом на колени. Их лица были совсем близко.

— Может быть, любимая, я научу тебя любви ко мне. Пресвятая Дева, — голос у него прервался, — я почти потерял тебя тогда в лесу. Этот рыжебородый негодяй готов был надругаться над тобой и убить. Я люблю тебя, Гизела! Разве ты еще этого не поняла? Мне больно видеть, как ты смотришь на другого мужчину или оплакиваешь умершего друга.

Она повернулась к нему, и скоро слова стали не нужны.

Он быстро разделся и торопливо стянул с ее белоснежных плеч ночную рубашку, погрузил пальцы в светлые длинные пряди.

И уже потом, когда он вознес Гизелу к вершинам блаженства, она, пресыщенная и довольная, откинулась на постели и стала нежно гладить его сильные руки и грудь.

— Ален, — тихо сказала Гизела, — пойми, что мое чувство к Кенрику Аркоуту — это романтическая любовь девочки, и неизвестно, переросла бы эта детская любовь в любовь зрелой женщины к мужчине. Он умер, и я всегда буду с теплотой вспоминать его, но теперь я — твоя преданная жена и… — она чуть не заплакала, — ты доставил мне такое счастье, о котором я не могла и мечтать.

Он лежал неподвижно, и Гизела уже решила, что он заснул и не слышал ее признания в любви. Она наклонилась к его лицу и увидела торжествующую улыбку.

— Значит, ты хоть немного любишь меня, Гизела из Элистоуна?

— Я — твоя жена, и это мой долг, — смутилась она.

— Ты любишь меня? Скажи!

— Да, — прерывающимся от волнения голосом ответила она. — Да, Ален де Тревиль, я на самом деле люблю тебя!

Он снова прижал ее к себе, и их общая страсть вылилась в сладостный восторг, охвативший обоих. Но тем не менее Гизела чувствовала, что его что-то мучает.

И Ален нарушил молчание.

— Завтра я должен уехать.

— Сэр Рейнальд призывает тебя на помощь королю? — дрожащим голосом спросила она. — Вот, выходит, зачем он приехал!

— Частично поэтому. — Поколебавшись, Ален заглянул ей в глаза. — Мне необходимо уехать на юг. Это секретное поручение.

— Путешествие опасное? — Она коснулась пальцами темных завитков волос у него на груди.

— Обычное, — нарочито беспечно ответил он. — Я возьму с собой Эдвина и Сигурда. — и добавил: — Это отвлечет их от безобразий, к тому же они будут у меня на глазах.

— Ты берешь Сигурда? — забеспокоилась Гизела. — Но он не солдат. Лучше взять для охраны кого-нибудь поздоровее.

Он усмехнулся.

— Им не придется сражаться. Моя миссия не военная.

— Ты едешь разведать обстановку по поручению короля? — Голос Гизелы звучал тревожно. — Тебя ведь могут задержать как шпиона.

— Могут, конечно, но всадник, путешествующий с такой незначительной охраной, не представляет угрозы, да и бандитам я неинтересен, так как вид у меня далеко не богатого человека.

— Эта поездка необходима королю? — догадалась Гизела.

— Она может оказаться неоценимой, — уклончиво ответил он.

— Но почему ты? В Уоллингфорде много других людей, да и сэр Рейнальд сам мог бы…

— Он не подходит, и другие из окружения короля — тоже. Король уверен, что только я справлюсь с этим поручением, а я, разумеется, не могу ему отказать.

Гизела похолодела. Мужу предстоит опасная миссия, а она не в силах это предотвратить.

— Ты изменишь свою внешность? — в отчаянии спросила она.

Он засмеялся.

— Этого не потребуется! Я лишь оденусь купцом. Они часто разъезжают по своим делам, даже с риском для жизни.

Гизеле уже рисовались страшные картины. Ален, конечно, постарается избежать нападения, но от оскорблений и насмешек никуда не денется, а такой гордый человек, как он, этого не потерпит.

— Если купец будет путешествовать с женой, это вызовет меньше толков, — нерешительно начала она. Рука Алена крепко сжала ее талию. — Позволь мне поехать с тобой. Дай мне возможность искупить мою вину. Как я посмела сомневаться в твоей чести! Клянусь впредь быть послушной и осмотрительной. Я должна смыть то страшное оскорбление, которое бросила тебе в лицо. Разреши мне поехать с тобой и облегчить тебе путь.

Она ждала резкой отповеди, но муж молчал Затем медленно произнес:

— Такая мысль приходила мне в голову. Я боюсь оставлять тебя здесь одну. С де Бергом ты не посчитаешься, если уж что-нибудь взбредет тебе в голову. Со мной, Гизела, ты будешь в большей безопасности.

— Я хорошо езжу верхом!

— Я знаю. Обещай мне повиноваться, и тогда я возьму тебя с собой вместе с Олдит. Когда мы проделаем большую часть путешествия и минуем позиции двух противоборствующих армий, я оставлю тебя в монастыре или поселю в трактире, а дальше поеду один.

— Я клянусь! — задыхаясь, тихо вымолвила Гизела. — А ты… ты не отрубишь Сигурду руку?

— Нет, если в будущем он не станет запускать ее в мой кроличий садок, — лишь проворчал Ален.

Гизела наклонилась и крепко его поцеловала.

— Олдит подыщет мне подходящую одежду. Мы не заставим тебя ждать.

Ален убеждал себя, что поступает правильно. Храбрости и решительности Гизеле не занимать, она не станет жаловаться и на неудобства во время пути. Но кто защитит его жену, когда он оставит ее одну на попечении Олдит и Сигурда?

В это тревожное время надежно защищают лишь толстые стены такого замка, как Элистоун. Де Тревиль мог только молиться, чтобы его миссия закончилась благополучно. Из-за этого он рисковал жизнью Гизелы.

Они отправились в путь на следующий день ранним утром. У Гизелы почти не осталось времени, чтобы проститься с отцом. Сэр Уолтер был поражен тем, что лорд Ален покидает Элистоун в такое время года и к тому же берет с собой его дочь.

У Гизелы нашлась скромная и достаточно теплая одежда, которая как нельзя лучше подошла для ее роли жены купца. Лорд Ален оделся в темного цвета штаны и коричневую тунику, а плащ заколол простой медной булавкой. От украшений они оба отказались.

Гизела не была уверена, надел ли ее муж под тунику кольчугу, но меч и кинжал он точно положил в мешок, притороченный к седлу. Плащи обоих были из серой домотканой материи. Гизела знала, что в такую холодную погоду ей будет очень не хватать подбитой мехом теплой накидки.

Было решено, что Алгар тоже поедет с ними, так как Сигурд не умел ездить верхом. Гизела считала, что парня вообще не надо брать с собой, но у лорда Алена были свой соображения на этот счет.

Гизела села на лошадь, с которой сняли дорогую попону, а лорд Ален вместо своего норовистого боевого скакуна выбрал коня попроще. Олдит устроилась позади Эдвина, а Сигурд — позади Алгара. Все закутались в грубые шерстяные плащи и натянули капюшоны.

Эдвин вел вьючную лошадь с двумя коробами, в которые лорд Ален положил образцы шерстяной материи якобы для продажи на рынках в городах, которые им предстояло проехать.

Подсаживая Гизелу в седло, он задал ей лишь один вопрос:

— Ты не передумала?

— Нет, конечно, нет!

— Сэр Уолтер весьма недоволен. Слава Богу, он не знает, насколько опасно наше путешествие. Он лишь боится, как бы твоя лошадь не сломала ногу на скользкой тропинке и не сбросила тебя.

— Я была осторожна в разговоре с папой, хотя мне кажется, что он кое о чем догадался.

— Я отправил в Брингхерст небольшой отряд опытных солдат, так что ты можешь не беспокоиться за отца.

— Спасибо, — тихо сказала Гизела. — А наши сопровождающие знают о цели путешествия?

Лорд Ален высокомерно поднял брови.

— Мои подчиненные привыкли ни о чем не спрашивать. А Сигурд вообще должен радоваться тому, что его освободили из заточения. — Он невесело усмехнулся. — Он и его мать будут зорко следить за тобой. Я доверяю только им — они знают тебя с детства, и ты им дорога.