Лукас окинул дядю насмешливым взглядом.

– Ты ведь считал меня мертвым, помнишь? И относился к этому поместью как к своей собственности. Представляю себе твое разочарование, когда ты узнал, что я жив и здоров.

Повернувшись, он прошелся по прихожей уверенной походкой джентльмена, наносящего визит вежливости. Проведя пальцами по изумительному резному столику, он медленно обвел взглядом окружающие его знакомые вещи.

– Куда ты направишься?

– Я вовсе не рад возвращению Карла Стюарта, так что предпочитаю покинуть Англию. Корабль Джеффри должен прийти в гавань со дня на день. Я уплыву с ним.

Лукас мгновенно насторожился, вспомнив о неудачном покушении в ночь своего возвращения в Англию.

– Боишься, дядя? – насмешливо поинтересовался он. – Король согласился помиловать всех раскаявшихся. Великодушное решение, не правда ли?

Искра надежды, вспыхнувшая в глазах Джорджа, была погашена последующими словами его племянника.

– Однако, – продолжил Лукас, вновь повернувшись к дяде с безжалостным лицом и холодным осуждением во взгляде, – оно не распространяется на убийц его отца, поставивших подпись на пресловутом смертном приговоре. Возможно, твоего имени там нет, но не секрет, что ты был сторонником этого подлого преступления. Так что беги, пока на тебя не началась охота, – добавил он, борясь с желанием убить этого человека собственными руками за его измену королю.

Через полтора месяца жизнь в Уиллоу-Хаузе вошла в привычную колею. Ковры были выбиты, комнаты – проветрены, вычищены и наполнены благоуханием. Рабочие чинили крышу и красили стены. Томас пропадал на полях вместе с Недом, а Арабелла, умеющая распоряжаться и деньгами, и слугами, вместе с двумя нанятыми в деревне женщинами творила в доме чудеса.

Пруденс все свободное время проводила в саду, где большую часть работы выполняла сама. Двое сыновей Неда, Саймон и Джон – рослые парни шестнадцати и четырнадцати лет, помогали ей расчищать клумбы и грядки и обрезать деревья.

Однажды ранним утром к ним пришел первый посетитель. Теплый, нежный ветерок шелестел листвой, на ярком голубом небе не было ни облачка, а из сада, в котором работала Пруденс, открывался чудесный вид на лес и залитые водой луга. Повязав платком непокорные волосы, она с яростной решимостью выдирала сорную траву, мешающую расти ноготкам. Томас опять куда-то уехал с Недом, а Арабелла отправилась в деревню, чтобы повидать их старую экономку и убедить ее вернуться.

Краем глаза Пруденс заметила всадника, проехавшего через ворота и свернувшего к дому. Решив, что это Томас, она продолжила выкапывать длинный корень одуванчика.

Чья-то тень упала на нее, и Пруденс подняла голову. Это был лорд Фокс; спешившись и привязав лошадь, он снимал перчатки. Девушка мгновенно ощутила на себе всю силу его обаяния, которое так поразило ее при прошлых встречах на Стрэнде и во внутреннем дворике Мэйтленд-Хауза.

Так как солнце светило ему в спину, Пруденс пришлось прищуриться, чтобы лучше его разглядеть. Он был без шляпы, и его черные волосы блестели на свету. После целого десятилетия, в течение которого людям приходилось носить только самые неброские одежды, приятно было увидеть человека в роскошном и пышном наряде. Внимание Пруденс привлекла перевязь, усыпанная бриллиантами.

Она вспомнила рассказы Томаса о странствиях его друга, и почему-то эта перевязь навеяла ей мысли о блеске и сиянии Востока, об экзотических ароматах, пальмах и синих морях. Девушка с завистью взглянула на бриллианты, решив, что одного из них хватило бы на покупку пони, чтобы ездить в Доркинг за саженцами и цветами для сада.

– Итак, любезная Пру, вот и вы. Я думал о вас, – без обиняков начал Лукас, уставившись на ее залитое солнцем лицо. Любая другая девушка была бы чрезвычайно смущена, представ перед гостем с грязными руками, растрепанными волосами, выбивающимися из-под криво повязанной косынки, и в стареньком линялом платье, но только не Пруденс Фейрворти. Ее это совершенно не волновало, и Лукас не мог скрыть восхищения.

Пруденс удивленно на него взглянула.

– Это еще почему? Зачем вам думать обо мне? Я полагала, наша последняя встреча отбила у вас всякое желание меня вспоминать.

– Напротив. Такую красоту невозможно забыть. – Он говорил тихо и без обычной насмешки в голосе.

Пруденс онемела от изумления. Она привыкла считать себя хорошенькой, но уж никак не красавицей. Хотя комплимент лорда Фокса нельзя было назвать особенно щедрым, девушка густо покраснела.

– Вы могли бы смотреть на меня не так пристально, лорд Фокс?

– Давай обойдемся без формальностей. Меня зовут Лукас. И ты действительно мне очень нравишься. А теперь ты встанешь, наконец? Или предпочтешь, чтобы я уселся на землю рядом с тобой.

Зная, что этот несносный человек способен на все, Пруденс отбросила лопатку.

– Я встану. – Не добавив ни слова, она поднялась на ноги, и вдруг с замиранием сердца услышала звук рвущейся ткани. – Черт! – тихо выругалась девушка, наклоняясь и осматривая зацепившийся за колючую ветку подол.

Лукас взглянул на нее.

– Это из-за меня ты так разволновалась.

– Вы меня нисколько не волнуете, лорд Фокс, – ответила Пруденс, не решаясь назвать его по имени.

– Я же сказал, меня зовут Лукас, и ты взволнована. Ты покраснела.

– Вовсе нет, – отрезала девушка, жалея, что надела старое платье, которое давно уже стало ей слишком тесным.

– Но у тебя румянец на щеках.

Пруденс знала об этом, и при всем желании ничего не могла поделать. Она со злостью взглянула на гостя.

– Вы всегда так назойливы?

К ее удивлению, колкость его не задела. Напротив, он развеселился еще сильнее.

– Всегда. Правда, это бесит?

– Очень, – с каменным лицом ответила Пруденс. Взглянув в его зеленовато-карие глаза, она не могла не отметить, что он невероятно хорош собой. Ее сердце бешено забилась, а вся напускная храбрость куда-то улетучилась. – Если вы приехали к Томасу, то его здесь нет.

– Ясно, но у меня была и другая причина.

– Да?

Лукас ответил ленивой, белозубой улыбкой, при виде которой у Пруденс комок подступил к горлу.

– Да. Я приглашаю вас троих поужинать со мной в Марлден-Холле в следующую среду. – Он пристально взглянул на девушку. – Будут и другие гости, в том числе Адам Лингард и его жена, которая должна приехать в Марлден-Грин вместе с Верити со дня на день.

Пруденс ощутила некоторое беспокойство при мысли о предстоящей встрече с женой Томаса. К тому же ей неприятно было вспоминать о преподнесенном Адаму букете цветов. Теперь она горько сожалела о своем глупом и опрометчивом поступке.

– О, – только и смогла она произнести, надеясь, что лорд Фокс не станет упоминать о том случае.

К счастью, ее молитвы были услышаны. Вместо этого Лукас взял ее за руки, и, нахмурившись, взглянул на испачканные землей ладони и кровоточащую царапину на правой кисти.

– Такие изящные ручки требуют более бережного отношения. Тебе стоило бы надевать перчатки, – посоветовал он.

Его прикосновение напомнило Пруденс об их последней встрече. Она резко отдернула руки.

– Я знаю, но они очень толстые, и в них трудно полоть.

– И все же ты должна их надевать. Тебе обязательно этим заниматься? – спросил Лукас, с отвращением глядя на кучу вырванных сорняков.

– Почему нет? Может, вам было бы скучно, а мне это дело очень нравится. Я обожаю цветы. Надеюсь, вскоре сад будет выглядеть так же, как до моего отъезда.

Лукас рассеянно стряхнул с ее рукава пучок засохшей травы.

– Ты не считаешь, что садоводство – неподходящее занятие для женщины?

Пруденс обиделась.

– Неподходящее? Нет, конечно. У меня очень скромные запросы. Я счастлива жить здесь, заниматься хозяйством и заботиться о людях, которые преданно служили нам на протяжении долгих лет. Вам это кажется неестественным?

– Напротив. Я восхищен. Могу я чем-нибудь помочь?

– Чем? Землю копать?