Гораздо позже один из них покончил жизнь самоубийством, а другой…

Впрочем, это другая история.

После того, как мой отец арестовал Томми, он отправился с отрядом на поле, где они обнаружили захоронения останков двадцати трех тел. Шесть принадлежали девочкам, пропавшим этим летом. Остальные были здесь… гораздо дольше. Некоторые, наверное, лет пять. Другие — лет двадцать или тридцать. Я слышал, что некоторые кости пролежали в земле чуть ли не сотню лет.

При этом поле никогда не было кладбищем — никто не смог обнаружить ни следа памятников или гробов. Просто груда тел — а зачастую только части тел, — рассованных по ямам.

Томми Янкса поджарили на электрическом стуле.

А место получило название поля Янкса.

Глава 4

В те времена, когда Томми застали за приготовлением детского сердца, к полю Янкса не вело никакой дороги — ни грунтовой, ни какой-то другой. Но отец сумел проехать туда на джипе. Он проложил первую тропинку к этому ужасному месту. К тому времени, как были выкопаны все тела и кости, и расследование завершилось, десятки машин успели проехать туда и обратно, проложив колею. И с тех пор люди стали регулярно ездить на поле Янкса.

Для начала чтобы просто потаращиться на то место, где были найдены тела.

Через какое-то время подростки из Грендвилля и других городков сообразили, что поле является идеальным местом, чтобы уединиться. По крайней мере, для тех парочек, которые не струсят приехать туда ночью.

Люди приезжали сюда не только чтобы провести время в машине. Иногда здесь устраивались дикие гулянки. Много выпивки, драк и секса. По крайней мере, так говорили.

Были также слухи о том, что на поле Янкса собираются ведьмы, чтобы творить «черную магию». Они якобы бегали голышом, устраивали оргии и жертвоприношения.

Иногда я думал, что было бы даже здорово, если бы там происходили человеческие жертвоприношения. Я представлял себе прекрасных обнаженных девушек, скачущих, как безумные, вокруг костра под бой барабанов и песнопения, потных, размахивающих ножами. И прелестную, также обнаженную девственницу, привязанную к алтарю. Ее тело покрыто потом, а глаза распахнуты от ужаса, пока она ждет, когда ее выпотрошат во имя темных сил.

Подобная картина меня по-настоящему возбуждала.

И Расти тоже.

Мы иногда обсуждали эти темы шепотом. И только когда рядом не было Слим. Я бы не смогговорить подобные вещи, если бы Слим слушала. Более того, мы подумали, что она может вообще прекратить с нами общаться, если узнает о наших фантазиях.

И каждый раз, когда я представлял себе оргии на поле Янкса, я всегда видел Слим в роли девушки на алтаре. (Этого я не говорил ни Расти, ни кому-либо еще.) Ее никогда не приносили в жертву, потому что я непременно поспевал на помощь в самый последний момент.

Я не знаю, проводились ли в самом делена поле Янкса человеческие жертвоприношения. В нашем воображении они представлялись чем-то увлекательным: сексуальным, романтичным, возбуждающим. Тем не менее, жертвоприношения животных, которые определенно там происходили, казались нам чем-то отвратительным.

Жертвоприношения животных были отвратительны и беспокоили практически всех. В первую очередь потому, что пропадали домашние любимцы. И потом, людям, приезжавшим на поле Янкса в поисках уединения или на очередную гулянку, не слишком-то приятно было набрести на обезображенные останки какого-нибудь Пирата или Китти. К тому же, они невольно начинали гадать, не станут ли они следующими.

С полем Янкса надо было что-то делать. Так как оно находилось за границей Грендвилля, заниматься им пришлось администрации округа. Они решили огородить поле проволочным забором.

Который простоял ровно неделю.

А потом в кадре появился заинтересованный гражданин по имени Фаргус Дурдж. Он сказал: «Никто ведь не устраивает оргии и языческие жертвоприношения на главной площади Грендвилля, Бикстона или Кларксбурга, ведь так?» — с чем все согласились. — «Так в чем же разница между городской площадью и полем Янкса? Площадьнаходится в центре города, вот в чем. В то время как поле Янкса расположено где-то там на отшибе. Оно отделено! Вот оттого-то оно и притягивает всех малолетних бандитов, людей с психическими отклонениями, садистов, сатанистов и сексуальных маньяков в округе».

Что же он предложил?

Сделать поле Янкса менее отделенным,облегчив подъезд к нему, и сделать центром законных мероприятий.

В совете округа не только поняли его идею, но предоставили финансирование и поставили Фаргуса во главе проекта.

Денег было достаточно, чтобы пригнать бульдозер и проложить грунтовую дорогу вместо разъезженной автомобилями тропинки. Их хватило даже на скромный «стадион», который возвели посреди поля.

Стадион, детище воображения Фаргуса, представлял из себя два высоких ряда скамеек вокруг единственной арены.

Очень маленькойарены.

Округ провел электричество и установил софиты для освещения «ночных зрелищ».

Чуть больше двух лет назад в теплый июньский вечер стадион Фаргуса заработал.

Он был открыт для посетителей все время, кроме периодов, когда все места были зарезервированы для особых событий. Кто угодно мог пользоваться площадкой, днем и ночью, потому что свет работал по таймеру. Софиты включались с закатом и горели всю ночь, отпугивая бродяг.

Тем летом «особые события» Фаргуса происходили каждую пятницу и субботу. Так как арена была очень маленькой, на ней невозможно было устраивать ничего столь массового, как баскетбольный матч, соревнование по теннису, театральная постановка или выступление музыкальной группы.

Мероприятия должны были быть небольшими, чтобы уместиться на крохотной сцене.

Так что Фаргус устроил череду виртуозно скучных представлений: соревнование по настольному теннису, концерт барбершоп-квартета, ^[9]шоу жонглеров, сольный фортепьянный концерт, поэтические чтения и старикашка с карточными трюками.

Даже несмотря на то, что вход был свободным, почти никто не ходил на эти выступления. Что было только к лучшему, потому что фаргусов гениальный план не предусматривал парковку. Это было самым большим недосмотром, так как большинство людей приезжали к стадиону на машинах. В результате автомобили стояли как попало по всему полю. Не большаябеда, если всего народу собралось от силы человек тридцать.

Но однажды, ближе к концу того лета, когда Фаргус устроил состязание по боксу, по пять долларов за вход, там собралось около двух сотен человек.

На поле Янкса было так тесно, что некоторым приходилось карабкаться через машины и пикапы, чтобы пробраться к стадиону. Автомобили стояли вплотную не только на самом поле — выездная дорога была забита под завязку.

Несмотря на это, практически все сумели добраться до скамей вовремя, чтобы увидеть большую часть состязания.

Все были в восторгеот бокса.

Но когда пришло время разъезжаться, началось настоящее светопреставление. Как я слышал, — а отец был там и пытался поддерживать порядок (не по службе, а по движению души), — затор был непробиваемый. Машин было просто невероятномного и, кроме того, некоторые умудрились проколоть шины на разбитых бутылках, которые вечно во множестве валялись вокруг.

Почувствовав себя запертыми как в ловушке, водители и пассажиры, по выражению отца, «просто сбрендили». Выезд превратился в сочетание гонки на выживание, резни и оргии.

К тому времени, как все закончилось, полиция насчитала девятнадцать арестов, бесчисленное количество мелких травм, двенадцать госпитализаций, восемь изнасилований (по большей части групповых) и четыре летальных исхода. У одного мужчины случился сердечный приступ, двое погибли в поножовщине, а шестимесячному ребенку, которого мать уронила в свалке, по голове проехал Фольксваген-«жук».

После этого на поле Янкса не устраивались боксерские матчи.

Никаких «особых событий», скучных или любых других.