Слушая его и наблюдая за ним, Линда почувствовала, что сомнения в ее душе не дают пробиться ростку надежды. Да, Джейк приехал сюда, но он еще не сказал ни единого слова любви! И к тому же было уже слишком поздно: как только он узнает, что она беременна, то умчится отсюда во всю прыть. А она не хочет обрести его сейчас, чтобы тут же потерять вновь. Она этого просто не вынесет! Линда прекрасно знала, как много значит для него работа, возможность постоянно перелетать с места на место. Если в его жизни и найдется место для нее, то для ребенка — никогда.

И Линда решила покончить со всем сейчас, не дожидаясь того момента, когда на его лице появится выражение ужаса после того, как он узнает о ребенке.

— Спасибо, что объяснил мне все, Джейк, — спокойно сказала она. — Мы хорошо провели время вдвоем, но мы ведь ничего не обещали друг другу. И сейчас — у тебя своя жизнь, а у меня — своя.

— Своя жизнь?! — воскликнул он. — Здесь? В этом мавзолее? Со всеми этими комитетами и благотворительностью? А я думал, ты хочешь убежать от всего этого.

— Я передумала. А сейчас мне надо идти.

— Так, значит, все это время ты просто играла со мной? А теперь благовоспитанная леди будет сидеть здесь и дожидаться выгодной партии, да?

— Нет. Это не так. Но ты можешь думать обо мне все, что хочешь. Впрочем, ты так всегда и делал... А теперь мне пора. И если у тебя есть хоть капля здравого смысла, то ты закончишь все дела с сенатором как можно быстрее и уедешь отсюда.

Линда почти побежала к двери: она чувствовала, что вот-вот разрыдается, закричит, и тогда все пропало.

— Не так быстро! — услышала она у себя за спиной.

Он снова схватил ее за руку, но на этот раз пальцы показались ей стальными.

— Ты делаешь мне больно! — запротестовала она.

Джейк повернул ее так, что теперь ей пришлось смотреть ему в лицо.

— Признайся, что тебе просто хотелось поиграть с таким, как я!

Она взглянула ему в глаза. Они были полны ненависти. Но Линда знала: в следующую секунду он заключит ее в объятия и поцелует долгим, безжалостным поцелуем. И она начала сопротивляться, заранее чувствуя, что в этой борьбе обречена на поражение. Так и произошло: его язык с силой раздвинул ее губы, и, если бы не крепкая рука, обнимающая ее за талию, она бы непременно очутилась на полу. В следующую секунду другая его рука распахнула ее халат и коснулась обнаженных грудей. Сначала одной, затем другой... Неожиданно его поцелуй стал более нежным, а объятия более мягкими. Его пальцы скользнули под тонкое шелковое белье и принялись ласкать ее кожу. И ее тело ответило ему. Оно просто не могло не ответить!

Линда чувствовала, что сходит с ума. Она не могла ни о чем думать. И единственной реальностью для нее сейчас был его поцелуй, его нежные пальцы, его бешено стучащее сердце.

Губы Джейка скользнули по ее груди, опустились ниже, к животу, и Линда поняла, что уже через минуту будет поздно. Она потеряет себя. И, собрав все остатки воли, она решительно оттолкнула его и сделала шаг назад.

— Нет! — воскликнула она, задыхаясь и запахивая халат. — Это не сработает больше, Джейк!

Он не мог отпустить ее так сразу и снова потянулся к ней. Но Линда увернулась до того, как он успел коснуться ее.

— Я хочу, чтобы ты убрался отсюда! — сказала она уже почти спокойным голосом. — Из этого дома и из моей жизни.

Она повернулась и пошла прочь, отчетливо ощущая на себе взгляд его зеленых пронзительных глаз. Но Линда не обернулась. Она с трудом добралась до своей комнаты, заперла дверь на ключ и лишь затем, рыдая, бросилась на кровать.

На следующий день он уехал. Линда встала поздно, и, когда доедала тост с кофе около десяти часов утра, Грейс пришла и сказала ей об этом. В голосе золовки Линде послышался упрек.

— Ты считаешь, что он уехал из-за меня? — вяло поинтересовалась Линда.

Она вообще испытывала сейчас странное безразличие ко всему.

— А разве это не так? — Грейс уселась в кресло рядом с ней. — Тебе следовало рассказать ему о ребенке!

— О, Грейс, я уже сказала ему все, что считала нужным.

— Но я все-таки думаю, что он имеет право знать.

— Нет. Не имеет. Он вообще не имеет ни на что права. Ты, кажется, не поняла: он уже однажды бросил меня, не объяснив ничего.

— Но он вернулся!

— О, Грейс, он приехал сюда потому, что отец пригласил его. Заодно он надеялся, что снова сможет завести со мной интрижку, — с теми же последствиями, что и прежде. Я уже по горло сыта всем этим. Давай переменим тему.

Хотя Линда изо всех сил старалась вести прежнюю жизнь в особняке Конли, уже через несколько дней она поняла, что это у нее не получится. После приезда Джейка вся эта жизнь — с вечеринками, ланчами и встречами благотворительного комитета — показалась ей особенно никчемной. Джейк Дикен так остро напомнил ей о настоящей жизни, что Линда поняла: больше ей не выдержать.

Проведя очередную ночь без сна, Линда наконец приняла решение. В конце концов, что ее здесь удерживает? Привычка к комфорту? Но этот комфорт сопряжен с полнейшей зависимостью от традиций и законов семьи. Страх перед будущим? Но за время работы в госпитале Линда успела поверить в свои силы. Она не могла больше оставаться здесь! Ребенок не появится до марта, она еще успеет наладить свою жизнь. Ничто не мешает ей вернуться туда, где она была счастлива. Теперь у нее есть опыт, она сможет найти работу в одном из ресторанов Сисайда.

Но сейчас ей предстояла самая трудная и неприятная задача: рассказать сенатору правду о своей беременности и смерти Роя.

В тот же вечер Линда подошла к дверям кабинета хозяина дома и постучала.

— Войдите, — сказал он.

Сенатор сидел за массивным письменным столом и выглядел очень уставшим.

— Линда? Вот так сюрприз! — воскликнул он.

— Я, надеюсь, не помешала вам?

— Конечно нет. Пожалуйста, садись. Ты так просто зашла или хочешь поговорить со мной?

— Да. Мне нужно обсудить с вами несколько проблем.

— Я слушаю тебя.

Линда собралась с духом и начала.

— Ну, во-первых, я решила вернуться назад в Сисайд. Пожалуйста, постарайтесь понять меня. Я очень ценю ваше гостеприимство, но эта жизнь не для меня. И теперь я твердо знаю это.

Сенатор вздохнул.

— Да, я понимаю. Я вижу, как ты изменилась. Ты теперь выглядишь более уверенной в себе. — Он улыбнулся. — И это все?

— Нет. Еще я хотела сказать вам, что... я беременна, — решилась Линда.

Его усталые глаза вдруг вспыхнули ярким светом.

— Моя дорогая! После смерти Роя я уговорил себя смириться с тем, что у меня никогда не будет внуков, и теперь... — Он осекся, встретившись взглядом с Линдой.

— Этот ребенок не Роя, — быстро сказала она.

Глаза старика сразу потухли, теперь в них была боль. Откинувшись на спинку стула, он долго молчал.

— И, я полагаю, ты не собираешься сообщить мне имя его отца...

Линда покачала головой.

— Боюсь, что нет.

— Как я понял, о браке речь не идет?

— Да, — просто ответила Линда.

Он улыбнулся.

— И я даже не могу ничего предположить?

Линда вспыхнула.

— Пожалуйста, не надо! — прошептала она. — Это не имеет смысла.

Неожиданно сенатор положил руку ей на плечо, и Линда подумала, что за долгие годы жизни под одной крышей он ни разу не проявил открыто каких-либо чувств к ней.

— Линда, я понимаю, почему ты должна уехать. Мне очень жаль, но я не могу изменить твоего решения. У меня нет права удерживать тебя. Я только хочу сказать, что ты всегда сможешь вернуться в этот дом. Ты мне такая же дочь, как и Грейс. И твой ребенок будет моим внуком.

Ее глаза наполнились слезами. Линда подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, но долго не могла говорить.

— Спасибо, — прошептала она наконец, затем, заставив себя успокоиться, прошептала: — И самое последнее, что я хотела сказать вам...

Сенатор весь как-то сжался.