Она ворвалась в его спокойную и размеренную жизнь средь бела дня, словно какой-то бешеный ураган или же бушующий шторм, а лучше сказать цунами, что сметает всё на своём пути. Наконец вся его семья жила спокойно, и казалось, нет больше в ней места никаким монстрам и чудовищам, что жаждали уничтожить их всех. Но нет. Спокойствие — это лишь временная иллюзия. Его всегда будет преследовать прошлое, пусть даже не его. Она появилась неожиданно и посеяла в Новом Орлеане ужас и хаос. Даже те вампиры, у которых были дневные кольца, сидели в своих убежищах днём и ночью, иссыхая без крови, мучаясь жаждой, боясь выйти на улицы города, дабы не стать её очередной жертвой. Ведьмы Французского квартала и вовсе исчезли, а оборотни ушли с болот. На всех них велась охота вот уже на протяжении месяца. Поначалу они предполагали, что «их» пришло множество. Но нет. Она создавала весь этот хаос одна, полагая, что избавит город от нечисти. Одна из пяти, что восстала из мёртвых. Безупречная, что впитала в себя силу и магию убитых братьев и сестёр: мстящая, наказывающая, не знающая пощады. Она стала той, которую невозможно уничтожить. Все они были бессильны перед ней и ждали её расправы. До сих пор никто не видел её лица, и Клауса это особенно убивало и угнетало. Никто ещё не оставался в живых после встречи с ней. Возможно, он видел её, и не раз. Быть может, она ходила по улицам его города каждый день. Одно было точно: каждое утро они узнавали о новой жертве, попавшей под её магию, и Клаус с каждым днём всё больше сходил с ума, боясь, что когда-нибудь её жертвой станет кто-то из членов его семьи. Особенно он страшился за свою дочь… Он боялся даже представить, что одним утром увидит её посеревший труп с выжженными глазами, поэтому отчаянно пытался найти её раньше, чем она сможет причинить вред его близким.

***

Новый Орлеан. 1850 год.

Девочка лет пяти стояла за склепами на кладбище Лафайет и ломала перед собой запястья от безысходности. По бледным щекам стекали ручейки слёз, и она даже не могла кричать от ужаса, что ей пришлось лицезреть. Страх сковал её горло, а сердце у малышки будто ушло в пятки.

— Спаси, — услышала девочка хриплый голос умирающей сестры.

— Ты предала меня, Зои, — в ответ произнёс король Нового Орлеана. Лица она его не видела, так как он сидел спиной и придерживал рукой голову её сестры. — Я ведь предупреждал тебя…

— Не меня, а её, — Зои перевела почти безжизненный взгляд на свою маленькую сестру. — Она ни в чём не виновата…

Последнее, что видела девочка, это как глаза сестры закрылись в вечном сне, а сама она упала в обморок от потрясения.

— Эй? Вставай, девонька…

Сколько прошло времени после обморока, она не знала. Она чувствовала, как её кто-то бьёт по щекам, но никак не желала возвращаться в реальность. Зачем? Её семьи больше нет! Всех их нет! Так для чего она должна жить без них?

Будто читая её мысли, над ней проскрипел всё тот же режущий слух голос:

— Ты должна жить. Жить, а потом умереть, чтобы потом восстать и отомстить за свою семью. Так нужно. Ты обязана быть сильной, Катарина. Скоро ты станешь безупречна.

Настоящее время. Новый Орлеан.

— Что ты скрываешь от нас, Марселус? — вкрадчиво спросил Клаус, надвигаясь на… друга? Врага? Названного сына? Он был уже ни в чём и ни в ком не уверен. — Что происходит в течение этого проклятого месяца? Это твоя какая-то очередная подлая игра, дабы изгнать меня и мою семью из города? — Марсель отходил назад, но остановился, запнувшись о лежащий во дворе «Бойни» труп. — Я доверился тебе в очередной раз. Начал заново строить наше королевство. И что я наблюдаю последние недели? Каждое утро новый труп. Вампир в одно утро, ведьма на другое, а оборотень на третье, и так целый месяц. Такая поочерёдность вызывает дежавю. Раньше были иссушенные тела и выжженные глаза, но нет, этого показалось маловато, и теперь кто-то стал на лбах наших людей выжигать этот чёртов символ. — Клаус ткнул пальцем на лоб очередной жертвы, где красовался знак в виде круга, а в нём треугольник. Этот символ, казалось, выжигали каким-то современным оборудованием, например лазером: очертания поражали своей чёткостью. — У тебя появилось какое-то странное извращение?

— К чему ты клонишь, Клаус? — подозрительно прищурился Марсель.

— Кто знает, как с годами стал действовать твой яд, поэтому… — Клаус схватил близстоящего, напуганного до смерти вампира и подтащил к Марселю. — Укуси его. Всего лишь желаю лишний раз убедиться, что это не ты.

— Я не стану этого делать, — возмутился Марсель, — у нас и без того мало людей.

— Ему всё равно конец, — иронично ответил Клаус, — сегодня ночью или через две ночи. Так что давай, Марселус.

— Хорошо, — тяжело вздохнул Марсель, собираясь с мыслями. — Я скажу, что знаю об этом знаке. Но это всё равно нереально. С ними покончено было давным-давно. Если быть точным, в тысяча восемьсот пятидесятом году.

— О чём ты? — вскочила с дивана Хоуп и подошла к лежащему трупу оборотня. Она присела на корточки и провела пальцем по символу. — Он как-то связан с теми годами? — Дочь Клауса пожала плечами на заинтересованные взгляды присутствующих. — Что? Это знак совершенства. С ним связана одна очень интересная легенда.

— Ну и что там за легенда, Хоуп? — нетерпеливо спросил у дочери Клаус.

— По ней всё началось на острове Мэн, — начала она свой рассказ, продолжая вглядываться в знак. — Это были времена викингов и норманнов, точно не помню года, но могу узнать. Так вот, во время нападения викинги сожгли всю деревню, в живых чудом осталась лишь одна шаманка. Затем она завела себе мужа из соседней деревни и родила ему детей: двоих сыновей и троих дочерей. После её смерти в наследство детям передалась её сила и магия в равных количествах. Впоследствии в их роду рождалось пятеро детей. По легенде этот клан был очень силён в магии и поклонялись они именно этому символу. Они были безупречны во всём и слыли защитниками невинных. И как вы думаете, где исчезли их корни? Угадаете? Ай, ладно, — махнула рукой Хоуп, краем зрения замечая, как Марсель побледнел. — Они исчезли именно в Новом Орлеане примерно в тысяча восемьсот пятидесятом году.

— Чёрт, — тихо выругался Марсель.

— Поясни, — недовольно нахмурился Клаус, не в состоянии сопоставить всю информацию в голове и связать её с их общей проблемой.

— В те года этот клан «безупречных» агитировал против вампиров и оборотней. Они хотели, чтобы городом управляли только ведьмы. Я узнал о предательстве этих четверых в последний момент. На мою удачу, ведьмы других кланов перешли на мою сторону и мне особо не пришлось ничего делать. Они сожгли троих на костре, а четвёртая погибла на моих руках.

— Поняли, какой ты непревзойденный правитель? — уточнила иронично Фрея.

— До них дошло, что вампиры преобладающий вид, — ответил Марсель, не обращая внимания на язвительность ведьмы.

— Могу с тобой поспорить, — усмехнулась Хоуп. — Их было всегда пятеро. Похоже, у тебя потеряшка.

— Катарина была совсем ребёнком. Она росла в клане старой Альмы, — уверил всех Марсель. — Она помогала мне частенько. Я обещал Зои, её сестре, заботиться о Катарине, и умерла она по совершеннолетию от чахотки.

— А где их всех захоронили? — допытывалась Хоуп.

— На кладбище Лафайет. Им возвели склепы всем пятерым и пометили тремя иксами, как и полагается, — твердил уверенно Марсель, отходя от трупа оборотня, ощущая, что Клаус в задумчивости и от него уже не веет опасностью, как несколько минут назад.

— Покажешь гробницы? — спросила настойчиво Фрея, направляясь к выходу из «Бойни». Хоуп незамедлительно последовала за тёткой.

— Они мертвы больше века, — возразил Марсель.

Хоуп обернулась и так же, как и несколько минут назад её тётка, иронично заметила:

— Если кто-нибудь из них чудесным образом восстанет из мёртвых, то меня это совсем не удивит, поэтому стоит проверить.