Он хотел видеть ее лицо. Ему это было надо.

— Я в больнице была, — словно и не замолкала, ответила Лина.

Валик оторопел.

И напрягся, пусть и знал, что она это видит. Чересчур хорошо Лина знала его.

Но…, твою мать! Как бы лучше ей не стало, она и теперь сама в больницу ходить отказывалась, только с ним, да и то, через силу.

— Тебе плохо, малыш? — его голос стал тихим и сиплым. — Почему же ты мне не сказала, Лина? Я бы с тобой пошел…

Она покачала головой, прижимая свои пальцы к его губам, побелевшим от напряжения.

И улыбнулась. Широко, открыто, счастливо…

Нет, Валентин, определенно, ничего не понимал.

— Опять я тебе нервы мотаю своим поведением, да, Валь? — Лина легко покачала головой. — Прости, любимый. Нет, я не в ту больницу ходила.

— Я ничего не понимаю, Лина, — честно признался он, отводя ее пальцы одной рукой от своих губ, а второй так и удерживал голову девушки.

— Понимаешь, я сюрприз тебе сделать хотела, только, должна была быть уверенна, и… — Лина развела руками… — Я беременна, Валик. Вот.

Она выжидающе посмотрела на него.

А Валентин…. Он не знал, что сказать. Правда. Мужчина был ошеломлен. Нет, он знал, что она не пила уже таблетки, и сам хотел этого…. Но так переживать весь день,… а потом …узнать такое…

— Твою мать, Лина! — Валентин почувствовал, как его захлестывает облегчение.

И радость. Да, он был безумно рад. Мужчина обхватил ее руками, пересадив к себе на колени. И зарылся лицом в ее волосы, пахнущие снегом и морозом.

— Неужели, сложно было сказать, малыш? Знала бы ты, как я извелся… Всю фирму на уши поставил, — глухо пробормотал он, целуя кожу на шее у любимой.

Лина засмеялась, но извернулась, вглядываясь в его синие глаза, пытливо изучая.

— Валик, … ты рад? — тихо спросила она. — Или, пока, не уверен?

— Ну, что ты чепуху говоришь, малыш, — его горячие ладони обхватили щеки жены, притягивая желанные губы. — Я счастлив. Безумно счастлив, — и он жарко, сильно поцеловал ее, заставляя задыхаться, прогоняя любое сомнение и неуверенность.

Он, и правда, был счастлив.

Ему никогда и никто не был нужен кроме Лины… но теперь, теперь, у них будет еще одна частичка их. Тот, в ком будет доля обоих. То, что объединит двоих еще полнее. Так, как ничто другое никогда не сможет соединить.

Валик был очень счастлив.

— А в магазине, что делала? — спросил он, с трудом отрываясь от ее губ и уложил голову жены себе на грудь, не в силах разжать пальцы, так и удерживая в пригоршнях каштановые волосы.

— Тебе подарок выбирала, двадцать третье же скоро, — усмехнулась девушка, щекоча своей улыбкой кожу его шеи.

— Зачем мне еще подарки, малыш? — Валик прижался лбом к ее щеке. — Лучше бы, себе что-то купила. У меня — есть ты.

— Я люблю тебя, Валик, — рассмеялась в ответ Лина. — Не переживай, и себя, я не обделила.

Валентин улыбнулся еще шире. Потянулся к пачке за сигаретой… но, сжал пальцы, вновь, опуская лицо в ворох ее прядей, вдыхая полной грудью. А потом бережно пересадил Лину на пассажирское сиденье, целуя в губы.

— Поехали домой, малыш. Будешь показывать, что купила. Сюрпризов с меня, уже достаточно. На всю оставшуюся жизнь.

И завел машину, радуясь тому как беззаботно Лина рассмеялась.

Ленка была злой. Она сердилась на брата.

Ну что такого, спрашивается? Отчего он не хочет встретиться с ней здесь?

Хотя, нельзя сказать, что она не понимала. Но ведь и позвала не туда, не в то кафе, а в свой любимый суши-бар, у площади с фонтаном. Да какова, в конце концов, вероятность встретиться с тем, с кем не хочешь? Минимальная. Вот.

Ленка это точно знала. Сама почти год встречи с Линой в университете удачно избегала. А тут — весь город.

Девушка была зла и на подругу. Бывшую.

До сих пор зла. Она никак не могла понять, как можно было вернуться к тому извергу, когда тебя любит такой человек, как Димка? Никак не понимала. Что бы там брат ни говорил, что правильно все. Что зря он, вообще полез. Не стоило. Да и не любил он Лину. Не настолько, утверждал Дмитрий. Иначе, не ушел бы так. Не смирился. Увлекся, наверное, и только.

Лене было все равно — любил, не любил.

Он был лучше.

И уже только за это можно было остаться с ним. Одно радовало, что вопреки опасениям сестры, мужчина не особо и переживал, или же скрывал удачно. Во всяком случае Ленке казалось, что она волнуется об этом больше, чем брат.

Вот только он всегда отказывался ходить туда, где мог хоть с вероятностью сотой доли процента встретить Лину. Лена думала, что ему больно и он не хочет эту боль лишний раз ворошить. Но когда попыталась успокоить Диму, тот только улыбнулся и покачал головой. Сказал, что «ее» волновать такой встречей не хочет. Не надо оно «ей». И так столько неприятностей Димка в жизнь Лины добавил.

Каких неприятностей? Лена не понимала. Он ей реальный шанс изменить свою жизнь — дал. А та…, ну и ладно.

Но сама Лена не собиралась отказываться от посещений своего любимого места только потому, что уж очень велика вероятность Лину у фонтана встретить.

Да, бред. И с чего это Димка так уверен, что она туда вообще еще ходит? Что бы он там не говорил, что такие привязанности обеспечивают ее стабильность. Ну не может же так быть, в самом деле?

Как оказалось — может.

Только поняла это Лена тогда, когда возможности спрятаться, уже и не осталось. И все, что смогла она придумать, это резко передвинуться на лавочке, кольцом охватывающей ствол старого раскидистого дерева, так, чтобы и спрятаться за этим самым стволом, когда услышала такой знакомый голос.

— Валик! — Лина выходила из только что подъехавшей машины, а тот, к кому она обращалась, своей спиной закрывал подругу, бывшую, поправила она сама себя от притаившейся Ленки. — Ну, что ты говоришь? Тридцати градусная жара! Какая ангина?! — голос у Лины был недовольным, и Ленка почувствовала злорадство, пусть и не до конца понимая сути разговора.

Вот, а нечего было опять к этому возвращаться. И следующей фразой Валик только утвердил девушку в этом чувстве.

— Я сказал нет, Лина. Какое, к черту, мороженное? И что я потом буду делать, если ты таки заболеешь? Нет.

Лина фыркнула обходя мужчину, и Лене стало видно что, несмотря на возмущение, ее бывшая подруга широко улыбалась, легко качая головой.

А потом ей стало и еще многое видно.

Лина была беременна.

Не то, чтобы Ленка очень уж разбиралась в сроках этого положения у женщин. Она же, в конце концов, не была врачом, как Димка. Но у Лины уже был хорошо виден округлившийся живот, который девушка бережно накрыла рукой.

Отчего-то Лена начала злиться на мужчину, закрывающего дверь машины.

Гад. Нашел, как еще крепче привязать. Чтоб уже точно никуда не делась. Но и Лина хороша, сама виновата.

Вот только такая улыбка на лице девушки, идущей к фонтану, ну никак с ролью жертвы не вязалась. Да, и вообще… Ленка никогда такой Лины не видела, за все года их дружбы. И дело было не только в беременности.

Лина была… счастливой. Она просто излучала радость и удовольствие от жизни. И это было заметно во всем. И в том, с каким удовольствием она подставила руку под брызги фонтана, переливающиеся на солнце хрусталем, и в том как посмотрела на Валика, полуоборачиваясь к нему профилем, зовя к себе.

И Ленка не могла поверить, что это был именно он. Она, просто напросто, не узнавала этого мужчину.

То, каким спокойным и счастливым выглядел сам Валентин, не влезало в ее представлении, ни в какие рамки. Это было чем-то невероятным для нее…

Правда, когда Лина повернулась к мужчине, тот напустил на себя более суровый вид, пытаясь скрыть, что не может отвести от нее такой нежный и любящий взгляд, и крикнул, чтобы девушка не торчала на самом солнце, на что Лина лишь весело рассмеялась.

Ленка ущипнула себя за руку, не уверенная, что не задремала, разморенная на солнцепеке. Но и боль от щипка не смогла уверить ее в правдивости происходящего, когда недалеко стоящий от нее Валик, еще раз посмотрев в сторону Лины и пробормотав проклятие, пошел к лотку с мороженным.