— Тогда спи, малыш, а не спорь, — Валентин перевернулся на бок и ее заставил поменять положение, так, будто укутал жену своим телом. И, несмотря на жару, никто из них не попробовал отодвинуться. — Лерка проснется ни свет, ни заря, а я хочу еще поспать, — нежно поцеловав ее в затылок, Валентин удовлетворенно вздохнул и расслабился.

— Я люблю тебя, Валь, — с таким же удовлетворением в тихом голосе прошептала Лина, накрывая его ладонь, лежащую на ее талии, своими пальцами. — И очень скучала.

— Вот с этого и надо было начинать, — сонно хмыкнул муж. — Спи, — он уткнулся губами во впадинку на ее затылке и тут же уснул.

А Лина еще долго лежала, наслаждаясь присутствием любимого рядом.

— Это кто такой?! — в вопросе Валика явно слышалось недовольство и претензия.

Повернув голову от плиты, где на сковородке у нее жарились блины, Лина посмотрела через распахнутое окно на веранду. Там никого не было.

— Ты о чем? — не поняв, спросила она у мужа и вернулась к блинам.

— Нет, вас вообще оставлять нельзя! — все так же недовольно пробурчал Валик и, встав со своего стула, подошел впритык к окну, кого-то рассматривая. — Стоит мне уехать на два дня, и возле моей дочери уже крутится какой-то пацан. Это — ни в какие ворота не лезет! — возмущенно проговорил он, кивком головы указывая на двух детей, которые играли в песке на пляже перед их коттеджем.

Лина рассмеялась, наконец-то поняв, о ком муж говорил.

Не оборачиваясь она покачала головой и, сняв последний блин со сковородки, аккуратно положила его на стопку таких же золотистых блинов. Взяв тарелку, она поставила ее на стол рядом со сливками и пиалой с абрикосами, которые Валик купил ночью в одном из сел по дороге.

И только потом подошла к окну, у которого все еще стоял Валик, недовольно хмурясь.

Обняв мужа за талию, она поцеловала его в затылок и положила голову ему на плечо.

— Это Миша, ему скоро будет четыре года, — не скрывая улыбку, начала рассказывать она. — Он с родителями приехал в соседний домик вчера. Они с Леркой быстро спелись. Тут нет других детей такого возраста. Так что совершенно нечего хмуриться, — наклонившись, все еще продолжая улыбаться, она пальцем попыталась разгладить насупленные брови мужа.

— Миша и …? — не обращая внимания на ее смех, все еще недовольно следя за малышами, которые с упоением лепили паски в песке, спросил муж. — Кто его родители? Чем занимаются? Здоровый ли он? Не хватало еще, чтоб Лера нахваталась от сомнительных друзей каких-то вирусов, — пробурчал Валентин.

Лина не выдержала и захохотала в полный голос, уткнувшись мужу в спину.

— Валь! Ей два с половиной года! Ему три. Они вместе играют на море в песке! Не думаю, что для этого стоит выяснять всю родословную малыша и финансовое состояние его родителей. Он же не свататься пришел, — она насмешливо толкнула его в плечо.

— Еще чего! — тут же возмутился Валентин и резко повернулся, собираясь что-то яростно доказывать, судя по выражению голубых глаз.

Однако посмотрев в смеющееся лицо жены и сам усмехнулся. Пожав плечами он потянулся и обнял Лину.

— Думаешь, я переигрываю? — с немного виноватой усмешкой спросил Валик, обхватив руками ее щеки и любуясь женой.

— Есть немного, — все еще хихикая, кивнула она. Привстав на носочки, Лина потянулась к его губам, целуя. — Но я давно привыкла к тому, что ты страшный собственник и домашний тиран, — насмешливо подколола она мужа, отрываясь от его рта.

Валентин притворно нахмурил брови и крепче прижал ее к себе.

— Тебе не нравятся собственники и тираны? — все еще грозно хмурясь, спросил он жену.

— Нет, — Лина обняла его за шею. — Мне нравишься ты. И даже больше, чем нравишься, — с веселой улыбкой она еще раз поцеловала его. — Пошли есть, Валь, блины остынут, — и Лина потянула мужа к столу.

— Надо Лерку позвать, — проворчал он, но в синих глазах светилось удовольствие от ее слов.

Лина закатила глаза.

— Дай погулять ребенку, — покачала она головой и толкнула Валика на стул. А сама села ему на колени. Это заставило мужа довольно улыбнуться и крепко сжать ладони на ее теле. — Нагуляется, сама прибежит, — но, тем не менее, поглядывала в открытое окно на дочь, пока поливала блин сливками с сахаром и протягивала его, свернутый конвертиком, любимому.

— Между прочим, я соскучился, и собирался с ней пойти купаться, — жуя завтрак, проворчал Валентин. Но в его глазах уже было удовлетворенное и веселое выражение.

Лина философски пожала плечами.

— Что поделаешь, отец — он всегда рядом, а вот приезжие мальчики…, - насмешливо протянула она, подшучивая над мужем.

Тот в отместку начал ее щекотать.

— Придется тебе мной довольствоваться, — с трудом отдышавшись после смеха, проговорила Лина.

Вместо ответа, Валик крепко обнял ее и жадно поцеловал.

— Ты точно уверена, что им стоит позволять так долго вместе гулять? — все же не удержался, спросил он, беря второй блин с тарелки. — Думаешь, он ее плохому ничему не научит?

Лина застонала в притворном отчаянье.

— Знаешь, что я думаю? — со смехом спросила она, нагло отобрав у мужа кусочек блина, который тот уже собирался положить себе в рот. — Надо нам мальчика родить, чтобы ты с ним ходил на рыбалку и на футбол, а нам с Леркой дал хоть немного свободы, — кивнув в подтверждение своих слов, Лина прожевала еду.

— Я не против мальчика, — с искушением в голосе прошептал Валик ей на ухо, заставляя пальцы Лины сжиматься от возбуждения. — Хоть сейчас можем начать. Только на свободу не надейся, малыш — тираны и собственники своего не отпускают никогда, — с этими словами он отложил вилку и, обхватив лицо жены ладонями, губами накрыл ее рот.

Что ж, жарко отвечая на его поцелуй, Лина поняла, что тоже была только «за» такой план.

А в свободе она и подавно не нуждалась. Потому что уж и позабыла, что когда-то чувствовала себя ущемленной рядом с ним. Ни за что на свете, она не променяла бы своего мужа. Слишком счастливой Лина оказалась, научившись принимать саму себя и свою любовь к этому требовательному и жёсткому мужчине.