Ответ у меня застревает на губах, так как передо мной, буквально перед самым лицом его отогнутая книзу сарделька. Я невольно вижу ее и мне даже как-то неудобно. Отворачиваюсь и бубню.

— Километра два, наверное, в ту же сторону.

— Туда? — Показывает он рукой, слегка повернувшись боком и мне, что бы подтвердить это опять приходится маячить лицом около самого его естества.

— Да! Там. В той стороне.

Опускаю глаза и перехватываю любопытный и спокойный взгляд ее темно- коричневых глаз. Смотрю в них смущенно и виновато. Мол, я не специально, так получается. Она понимает. Моргает в знак согласия и загадочно улыбается.

— Знаешь что? Пусть Ваня сам сходит. Подскажи, как их найти. А мы пока отдохнем с тобой в нашем бунгало. Хорошо, Ваня?

Встаю и начинаю, путаясь и смущаясь их наготы, объяснять, где и как найти наш лагерь.

Дело в том, что мы чуть ли не всем курсом решили и приехали сюда на две недели. На скальных террасах разбили лагерь, поставили пару палаток. Но места в палатках было только для нас, девчонок. Парни спали прямо под открытым небом, и мы им завидовали. Мы, это семь девочек, с нашего курса, которые сговорились и решили ехать. Причем многих мне пришлось даже уговаривать на такую поездку. Видимо мне так хотелось опять побывать на моем море, и я так красноречиво описывала им природу и море, что они, в конце концов, согласились. Парней отговаривать не было никакого резона. Наоборот, отбоя в желающих не было. Их тщательно отобрали. Но все равно среди них затесались и, поехали, несколько опасных для нас девочек, парней. Мы знали уже, кто из себя что представлял. Общага, питалась слухами и рассказами пострадавших девчонок. С нами увязались гребцы. Так мы в общаге этих хамов называли. Ну, тех, кто гребал девочек по общагам. Все парни, как парни, а среди них встречаются эти самые гребалы. Верно у них не все с головой в порядке. Хотя, по их учебе этого не скажешь.

Каждая из нас выдержала их приставания. Хотя я не права. Не все выдержали. Пожалуй, только я и моя соседка по комнате в общежитие Оксана, мы точно выдержали. Ну, может быть еще одна или две девчонки. Остальные пали. Причем, Ритка пала так, что из-за нее эти гребалы передрались даже. Мы ее осуждали, все знали, о ее проделках, а она ходила по лагерю так, будто на подиуме. Крутила своей сочной попкой и сиськами выпирала. Но кажется больше не для них так, а для себя. Своего успокоения и оправдания больше.

Коль уж об этом зашла речь, то я не могу удержаться и немного от рассказа отступлю. Но сначала скажу, что Ваня собрался, даже шорты надел и понес моим ребятам благую весть. Что я жива и пока у родственников пару дней останусь на даче. Это так Светка придумала. Не хотела, что бы к нам ребята пришли и ее отдых нарушили. Ну, а для убедительности я ему сказала, что бы он попросил и взял с собой некоторые мои вещи.

Ваня ушел, а мы с ней перебрались к ним в бунгало. Бунгало это палатка с тентом, что ярким желтым пятном расположилась под нависшими скалами недалеко от берега.

Так вот об этом.

Девочки, студентки! Что нам еще надо? Этого уже столько, что от радости и беспечности студенческой жизни просто переполняет. Не смотря на прессинг в учебе все время хорошее настроение. Потом уже, много лет спустя, я скажу себе, что студенчество для меня это самые беспечные и светлые годы. Именно беспечные. Но это, если все с умом делать и не зарываться. А для начала, это не зарываться в любви. Так и институт не закончишь. Но мы влюблялись. Даже на первом курсе, когда столько забот и хлопот, мы все равно влюблялись. Ждали. Каждая ждала его. А тут все, вроде бы твои. Выбирай, пользуйся! В институте все время шла тихая и молчаливая возня. Я бы даже сказала, тихая подпольная война между девочками. И не только девочками, но и аспирантками и даже преподавательницами. Девочки, женщины, все мы красивые, разные. Сколько наших слез выплакано и нервов потрепано за годы учебы? А все из-за них! Этих противных, симпатичных и умных. И я не была исключением. На первом курсе, как последняя дура, сразу же влюбилась. Еще только начала на лекции ходить, как втрескалась по уши в своего преподавателя. Но он об этом так и не узнал. А я повода не давала. От того, что я считала себя красавицей и не меньше. Сами посудите. Приехала с моря, Юга. Загорелая, ладная, крепкая. Я ведь тогда уже плавала на первый разряд и если бы не институт, то бы мастером стала.

Первый раз в институт как зашла, так сразу же на себе внимание почувствовала. Не совсем привычно, а не обычное. Нет, чего-чего, а внимания мне, с двенадцати лет хватало. Даже с избытком. Не маминого и папиного, а того, нужного внимания. Потому, что с родителями жила, а это военный городок. Пока девчонкой маленькой была, то ничего не происходило, все вокруг мужчины военные, летчики, да техники. Все офицеры и прапорщики. И папа тоже. Правда не летчик, а начальник лаборатории электронной автоматики и автопилотов, и мама тоже с ним в одной ТЭЧ работала. ТЭЧ, это база техническая для проверки самолетов. С детства так привыкла к тому, что все время вокруг мужчины и какие? Хотя бы наш командир полка! И молод и уже полковник. Командир авиационного полка. Его все уважали и слушались. И мы тоже. В душе, конечно, завидовали его детям. Валерка его уже восьмой класс заканчивал, а младший учился в параллельном классе.

А когда подросла, то внимание уже на каждом шагу. Привыкла. То шуточку услышишь в свой адрес, то обнимет кто, как бы случайно, а другой раз прижмет и даже пытается лезть туда, куда мама ручками не позволяла. И так все время. От шестого и до самого десятого класса. За то время я влюблялась и даже бита была. Мать учила уму-разуму. А все потому, что не слушалась. Тянуло меня все время к ним. К этим грубым и щедрым мужикам. А они, как со службы, так куда? В гаражи, конечно. Повадилась и я. Своей машины у нас не было, так я за компанию, с одним мальчиком. Делала вид, что влюбилась в него, а на самом-то деле? Мне ведь только к ним поближе надо было, да присутствовать рядом.

Все началось у меня с плаванья. Мать почувствовала, что я стала интересоваться мальчиками и решила, что меня надо подальше от них и загрузить чем то. Отдала на плаванье. Бассейн в городе и до него надо ездить автобусом. Туда полтора часа, да обратно, а там уроки. По ее расчетом выходило, что у меня времени в обрез. Это так потому она еще так поступила, что я стала собой интересоваться. А что, делать? Распирало меня любопытство и похоть. В двенадцать лет, как полезло из меня все женское. Мать только удивлялась. И в кого дочь такая? Даже в город меня возила к врачам, показывала. А те, что? Говорят, радуйтесь мамаша, девочка хоть и ранняя, а смотрите какая здоровая. Прелесть! Уж лучше бы они не так ей сказали. А то мать просто покой потеряла. Поэтому ей посоветовали и она меня на плаванье. А я, что? Скажу, что на тренировку, а сама за гаражи. Там у нас целая банда уже образовалась. Таких же, как я, скороспелых девок. Заводилой у нас была Танька. Дочка многодетного прапорщика с базы ГСМ. Отец ее что-то все время химичил и у него деньги водились. Он и гулял. И хоть детей у него мал, мала, меньше, а с баб чужих, не слезал. Особенно с телеграфисток и связисток.

А где гулял? Правильно! В гараже. Ключ никому не давал. А Танька все хотела туда к нему пробраться. Уж больно ей не терпелось все своими глазами увидеть. Ключ выкрала и копию умудрилась где-то сделать. Забиралась в гараж, пряталась и часами ждала, подсматривала. Бывало, придет со своим маленьким братом и давай нам истории об этом сочинять. Врет! Завирается! А мы уши развесили, слушаем. Интересно. Особенно там, где она описывала, как они это делали. А потом в столовой, мы обедали, как многие дети гарнизона в столовых, она мне рукой толкает.

— Смотри, смотри! Вон та, в прошлый раз, ноги задирала и так кричала, так орала.

— А с виду не скажешь? — Комментирую я. — Вот бы хоть разик увидеть, Танька!

А потом я ее все-таки уговорила. Вдвоем пришли и затаились в гараже. Она все точно подгадала, когда у отца деньги лишние появились. Сидим с ней тихо.