— Ты?!!! — У меня чуть поднос не выпадает из рук.

— Вот, ты какая? — Это она. Лихорадочно скачут мысли в моей голове, а сердце вдруг встряхивается в оборотах.

Она первая приходит в себя и спокойно, по-дружески предлагает.

— Давай, сядем. Иди за мной. Вон столик свободный.

Плетусь за ней, а стакан от страха предательски мелко стучит о край тарелки с борщом. Наше приключение с Танькой закончились тем, что мы уже через полчаса выбрались из гаража и как-то смущаясь, расстались.

— Пока. — Говорит она, потупившись и слегка зардевшись. — Тебе было хорошо со мной?

Я ни в силах ответить, только киваю. Мол, да. Она сразу же приободряется и отходит радостно, вскинув головку.

— Завтра встретимся! Только о нас ни кому! Я тебе верю! Пока!

И пока она шла, а потом скрылась за углом гаражей, я все стояла в нерешительности и сомнениях. Говорить ей, или не говорить? Не знаю? Уж слишком меня потряс сам факт нашего обнаружения. После того я уже не могла продолжить с Танькой и как она не тянула меня к себе я все сидела, поджав ноги и молчала. И за стеной. Там тоже стали заканчивать. Он уже пару раз оприходовал каждую. Они все остались довольные и, похватав свои вещи, ушли на море, купаться. Пока Танька хозяйничала и подъедала за ними в комнате, я успела стянуть мокрые трусики и как могла, замела следы своего конфуза. А конфуз получился такой, что у меня все еще долго дрожали ноги и голос. Потому я с ней до самого расставания даже не разговаривала.

Дома я сказала, что страшно устала не тренировке и рано улеглась. А мама, желая создать мне условия, осторожно прикрыла за собой дверь, выключив свет и пожелав мне спокойной ночи. Ничего себе? Спокойной ночи!

Это была моя первая бессонная ночь. Ночь Наташи Ростовой! Я все лежала и тихонечко успокаивала себя, как я могла. Под утро, в бессилье и от того, что натрудила свои губки за ночь, оставила себя в покои и крепко заснула. Заснула с твердым убеждением, что с ней не встречусь, или же буду избегать ее. Не пойдет же она ко мне в школу? А где живет, она ведь не знает. Ночью лежала и все думала.

А если маме расскажет? Нет! Не расскажет. Тогда я о ней и что она делала в гараже! А если я ее встречу, то, как мне себя с ней вести? А никак! Буду все отрицать. Вот, так. Скажу, что Вы обознались. Что это не я. Ведь не могла же она меня в темноте запомнить? Эх! Зря ей так. И в глаза! А как по-другому? Ведь если бы она… И я, холодея, от мыслей все прокручивала, опять. И так до самого утра.

И вот, неожиданная встреча в столовой. Я ведь совсем забыла, что мне на нее показывала Танька. Говорила, мне, что она так орет, когда ее отчим трахал. И я вспомнила, как тогда смотрела на ту, что она мне показывала. Пару девок в форме и осуждающе ей прокомментировала. Вот, мол, какая, а с виду приличная, симпатичная даже. И не скажешь о такой, что она б…дь!

А сейчас? Села за стол и все никак не решаюсь глаза поднять. Вся раскраснелась. Сижу и молчу. Она же, наоборот. Ест, как ни в чем не бывало. Я пробую вырваться из этого страшного капкана.

— Я есть не хочу, можете взять, что вам надо. Я пойду. — Все это я мямлю себе под нос, пряча голову.

Краешком глаза вижу, что она положила ложку и тянет руку к моей руке. Я ее хотела убрать со стола, но она успевает ее перехватить и прижимает к столу.

— Так не пойдет, девочка! — Оглушает она меня своим тихим и ровным голосом. Сейчас, думаю, она мне все скажет и замерла даже.

— Нет! Надо обязательно кушать! Иначе ты никогда не вырастишь и все будешь такой же… — Делает Мхатовскую паузу.

— Какой? Маленькой? — Внезапно срываются и не выдерживают мои нервы, после бессонной ночи.

— Нет, конечно же! Ну, какая же ты маленькая? — И теперь я почувствовала, что она меня уничтожит, но не сейчас. Смерть моя отложена ей. Но зачем?

— А какая? — Спрашиваю с вызовом и поднимаю горящее лицо. Мгновенно встречаюсь с ее спокойными и немного насмешливыми глазами.

- Какая? — Переспрашивает она в свою очередь. — Вот и хочу узнать, какая ты?

— Меня зовут Валя, а тебя? — Все еще не отпускает, но уже как-то нежно и трогательно удерживает мою руку.

— Алла. — Чуть слышно говорю я.

— Вот и познакомились, — Алка! Можно так?

— Можно. — Теперь уже с большим облегчением отвечаю и наконец-то смотрю ей в лицо. Секунды мы смотрим, друг на дружку, а потом я первая отвожу глаза.

— Я действительно не хочу есть. — Говорю, как бы сглаживая напряжение нашего знакомства. — Я покушаю в городе, после тренировки. — Зачем то приплетаю сюда и это.

От волнения, наверное, у меня вырывается то, о чем думаю и мне действительно надо спешить. Кушать и на тренировку, в бассейн.

— Вот, видишь! — Говорит она. — Тебе обязательно надо хорошо поесть. Ты, каким занимаешься спортом?

— Плаваньем? Вот и хорошо. А плаваньем, это в городе, в бассейне?

— А когда? Сейчас, через час? Вот, как здорово! Мне же тоже надо в город! Так, что едем вместе? Ты не возражаешь? Вот и хорошо! Доедай, а я сейчас.

Она встает и, пока я кушаю и надо сказать, с таким аппетитом, что сама себе удивляюсь, она возвращается и говорит.

— Не оказывайся, прими от меня маленький подарок. — И протягивает мне апельсин. Вот же? Этим она тронула что-то во мне. Так как я сразу же почувствовала, что она берет надо мной покровительство. А я о нем уже давно мечтала. И все время думала. Что, вот! Познакомлюсь с парнем, и он мне будет подарки дарить и ухаживать. Так, что ее подарок, он, как будто бы из тех же пожеланий пришел. Только не в мечтах, а наяву. Так с апельсином в руке и выхожу, и она рядом.

— Ну, до встречи. Ты на тринадцать часов будешь ехать? — И, не дождавшись моего ответа, она говорит то, отчего у меня невольно перехватывает дыхание.

— Я тебя буду ждать! Ты меня слышишь? Я тебя жду!

Прискакала домой и быстро собралась в бассейн. И уже поняла, что она мне все больше нравится и что мне с ней легко, просто и что я тоже жду эту совместную поездку. Почему то выбрала свой лучший купальник, тот, что всегда надевала на соревнования. Это купальник мне подарила тетка, а мама ей, что мол, рано. Рано и он такой сексуальный. Я, как услышала про это, так и влюбилась в этот купальник и он мне действительно очень нравился. Отлично облегал и подчеркивал формы моей рано выступающей груди. А еще, он так отлично обжимал меня снизу, что я всегда испытывала в нем какой-то подъем. Может от того и все соревнования выигрывала.

Я ее увидела еще издали. Она очень красиво стояла, опершись рукой на старую акацию, что росла на конечной остановке автобуса. И пока шла, все разглядывала ее издали и даже не верила, что она, такая стройная и красивая, довольно симпатичная и моя девушка. А как же иначе? Она моя! Продолжая так думать, и шла к ней на встречу. Она увидела меня и еще издали призывно помахала рукой над своей головкой, увенчанной, как короной береткой. Да! Я же совсем вам забыла сказать, что она была в форме. Ей очень к лицу шла эта морская форма. Рубашка офицерская, с черным галстучком и черная до колен юбочка, туфельки. Я подошла и пошутила.

— А вот и я, товарищ сержант!

— Да, не сержант, а товарищ старшина второй статьи. Ты, что на погонах не видишь? И она наклонила плечо, и я увидела, что у нее на кремовом фоне погона две золотистые, поперечные полоски.

— Поняла?

— Так точно, товарищ старшина второй статьи! — И руку приложила к виску, дурачась. А она меня поправляет.

— К пустой голове, руку не прикладывают!

В городе мы расстались. Мне надо было три с половиной часа плавать, а ей уйти по служебным делам. Так она мне сказала. И пока я плаваю, наматываю свои километры, которые мне безжалостно намерил тренер. Сказал, что я сачок и должна отработать план подготовки к соревнованиям, то я все время глазами на балкон. Нет! Не видно ее там. И уже в конце тренировки, когда я, как всегда, стала чувствовать, что потею в воде. Да, да! Не смейтесь. Именно так! Я на десятом километре, своего кросса в бассейне, замечаю ее. Как же я обрадовалась! И не понимаю того, что она меня не может заметить. В воде, все мы в ней одинаковые. Я радостно и с какой-то нахлестнувшей на меня волной этой радости, легко делаю на воде всех моих соперниц. Касаюсь, стенки бассейна первой и получаю от тренера заслуженную похвалу.