Эротический рассказ

— Вот, так! Вот так! Еще, Еще!!! — Иступлено выкрикивает он.

Наконец-то он забывается в удовлетворении и усталости. Я чувствую, как из меня выскальзывает и оплавляется его петушок. На мое лоно, повсюду, остаются следы его извержений, которые он называет семенем. Семенем чего? И для чего? Мне этого как раз и не надо. Опять, уже в который раз, мне придется вымываться от остатков его выделений.

Бедный! Я вижу, как он устал, и даже завалился на бок и спит. Еще бы. Вот уже пятый раз, за сегодняшний день, он все прикладывается и прикладывается к моему волшебству.

Хотя я и чувствую все, но мне до сих пор интересно. А, что же последует дальше? До чего и до какого еще безумства он дойдет?

Да, кстати! С чего же все это началось?

Я вспомнила свой первый миг рождения. Первое, что я запомнила, так это его изумленные и радостные глаза. Он издает какие-то не членораздельные звуки, это он говорил, как я потом поняла. Он меня гладил, заглядывал, казалось в самую душу. Я его сразу же полюбила всем сердцем, всей душой. Так мне было с ним хорошо и приятно. И хоть я и смогла испытать эти чувства к нему, но мне, впрочем, как и ему, их было мало. Сразу же, как только я смогла свободно дышать, он потянул меня к зеркалу. Сделала несколько пробных шагов, повторяя за ним, и замерла. На меня в отражении смотрела прекрасная, похожая на само совершенство девушка. В первое мгновение я даже не поверила, что это тело, такое ладное и такое пропорциональное, с удивительно приятной кожей, что это все мое и принадлежит мне всецело, от самого моего рождения. Я стояла и зачарованно разглядывала свое полностью обнаженное тело. Это тело молодой женщины. Подсознательно я всегда мечтала быть такой. Я это чувствовала в себе.

И когда он сделал меня биороботом и потом, при испытаниях на полигоне. Мне

было неудобно быть такой обнаженной, и все время хотелось прикрыться. Но тогда нечего было прикрывать. А вот сейчас, это другое дело. Перед ним мне не стыдно, наоборот мне очень хочется, чтобы он видел меня такой. Такой красивой и совершенной.

Он стоит рядом, любуется моим отражением. Я чувствую его присутствие за своей спиной. Но вот я почувствовала его нежное прикосновение на спине и как его рука заскользила по телу, как она сжала мои ягодицы. Таких приятных ощущений я, от своего тела, не ожидала. Меня, как будто бы, поразил легкий удар током. Одновременно, мне надо было, почувствовать его опять и я обернулась. Он растерянно и оторопело смотрит на меня, разглядывает. В его глазах восторг, восхищение! И оно предается мне. Вместе с ощущениями легкости и тяжести выступающих органов моего тела. А еще я уловила эти внутренние ощущения от перекатывания тканей моей груди, которые слегка запоздали, в повороте моего тела, а потом с секундной задержкой вернулись на прежнее место. Эти ощущения мне понравились, и я еще несколько раз подряд верчусь. Опять я все их ощутила, повторно. Здорово! Ой, как же это хорошо и приятно, чувствовать себя в женском теле.

Теперь я обеими руками провела вдоль тела и ощутила необыкновенно приятную волну, которая прокатилась следом. А это что? Смотрю вниз, в соединение своих ног и вижу слегка опушенный холмик. Он притягивает меня и я, наклоняясь, трогаю его и лезу под него ручками. Ой, как приятно! Это же надо! А если, глубже? Это вообще, что-то невероятное. Пальцы тронули мягкие и слегка влажные ткани, почти горячие и такие милые.

Но тут меня забеспокоило что-то такое, мне не известное ранее. И пока я соображаю, что это за ощущение у меня по ногам потекла жидкость. Инстинктивно я расставляю ноги, но она, эта горячая жидкость все равно бежит струйками по ногам, выходя, откуда-то снизу из моего нового тела.

— Что это? — С тревогой спрашиваю его и невольно прислушиваюсь к своему чудесному женскому голосу.

— Ах, это? Я и забыл тебя предупредить, что эта жидкость, под названием урина, так же, как у всех людей будет периодически скапливаться в твоем совершенном теле, и от нее надо будет периодически избавляться. Это процедура называется писать. Все люди и мужчины и женщины по нескольку раз на день избавляются от урины и писают.

— Что? И ты тоже?

— А я, что не человек, по-твоему?

— Нет! Ты творец! Ты больше, чем человек! — Ты мой творец и учитель!

— А теперь мне скажи милый, как, как это сделать так, чтобы не замачивать ноги и тело? Расскажи мне, как настоящие женщины делают это?

Он терпеливо все мне объясняет и даже вместе со мной очень приятно касается там, внизу моего тела и объясняет, откуда все это выходит, и как надо пальчиками себе помогать, когда присаживаешься. При этом он так меня интригует своими пояснениями и так приятно касается там чего-то. А еще у меня там такое нежное и чувствительное местечко, что мне не хочется даже отрывать от него свои пальцы. Это место волнует меня, заставляет ощущать совсем по-другому, чем раньше, когда я была бесполым существом. И это местечко оно такое, такое! Это его творение, это его волшебство!

Мне нестерпимо хочется видеть это волшебство. Я ищу его глазами и вижу, как он слегка взволнован моими поисками в собственном теле.

— Идем, детка, я положу тебя, и ты все прекрасно рассмотришь. — Говорит он, явно взволнованно.

Он берет мою руку, и я чувствую непреодолимую силу его притяжения. Ведет меня за собой в следующую комнату, где красуется прекрасная двуспальная кровать. Интересно, где же он такую необыкновенно красивую вещь достал? Ведь это же подлинная редкость.

Я осторожно присаживаюсь с края на мягкую и теплую ткань белоснежного покрывала. Что же дальше? Я все еще не могу понять. Что же я должна делать дальше? Теперь я вижу, как он спешит мне на помощь и в руках у него пока не понятные для меня предметы. Он подталкивает слегка мои ноги и просит улечься на спину и дальше не постель. Я послушна. Все делаю, как он просит. Лежу на спине, жду его пожеланий.

— Расслабься, детка, приподними и прижми к животу колени. Хорошо. А теперь, широко разведи их в стороны. Нет, не так. Удерживай на весу и отведи в стороны. Вот так, хорошо. Сейчас я тебе покажу, что у тебя за местечко там, между твоих ножек. Вот смотри.

Он разворачивает и удерживает в руках тонкий и почти невесомый экран, на котором я уже отчетливо вижу собственное отражение. Я вижу свое тело, опрокинутое на спину и то, что он мне так старается показать. Я сама заинтересовалась этим. Что это? Как это место во мне называется? Оно причудливо и я ощущаю волнение от того, что я и он на это место смотрим.

— Вот это называются губки. Растяни их в стороны. — Просит он.

Я ухватила с краешка, самыми кончиками пальцев за эти губки и потянула их в стороны. Ой, как же здорово! Ой, как же приятно и хорошо. А потом, что это за тепло, которое потянулось от них по всему телу?

Интересно, для чего они мне? Спрашиваю его, и он поясняет. Удивительно.

Я еще раз с удовольствием тяну их в разные стороны, пока не чувствую наступившей тупой боли. Он трогает, одной рукой, эти растянутые ткани. Это просто не передаваемо! Чудесно. Говорю ему, и он меня хвалит. Это происходит впервые, и я с удовольствием замираю.

Потом он начинает дотрагиваться до моих тканей там и объясняет, как называются эти части моего волшебства, как он теперь называет всю эту область моего тела. Оказывается, у него, этого волшебства, очень много названий и я пока, что не понимаю, какими словами надо пользоваться. А мне надо применять эти слова правильно и я прошу его сказать мне медицинское название этому. Вульва. Хорошо. Странное и немного загадочное слово. Он поясняет, что это название женскому органы дали древние римляне и означает оно ножны для меча. Все, что он говорит мне, еще больше запутывает меня. Пока мой словарный запас не превышает двадцати тысяч слов, и я всего того, о чем он говорит, не знаю. Кто такие эти римляне и почему они дали название этому чудесному органу и отчего они древние? Древние, это что, старые? И что это такое ножны для мечей? В моем словарном запасе пока что нет таких слов. И я теряюсь. Я не знаю. Плохо это или хорошо. Пытаясь замять свое незнание, я опять тяну в сторону свои губки и прошу его трогать там все и смелее. Он откладывает в сторону экран и лезет ко мне обеими руками. Я все чувствую и очень хорошо. Он начинает пояснять и рассказывать мне, какими трудами все, что есть во мне, досталось ему.