Однако, как ни бесновалась пустыня, путь у нас был один — вперед. Едва утих ветер, геодезисты приступили к работе. С рейками, с теодолитными ящиками начали они свой путь по песчаным холмам. Высота гряды — около двухсот метров. Идти трудно. Два шага вверх — и на шаг съезжаешь, еще два шага вверх— и вдруг вместе с песком скатываешься к основанию дюны. Одежда мокрая от пота, мы ползем к вершине, кажется, целую вечность. А впереди другая дюна, выше этой, и нам не миновать ее.

Нашему обозу двигаться по пескам еще трудней. Впереди каравана идут старший проводник уйгур Мынлешишити и ответственный за караван почтенный Ли. Они лопатами прокладывают путь животным. Но если верблюд делает неверный шаг, то скатывается к подножью высокого бархана.

...Полные ежечасного труда, борьбы с пустыней, потянулись дни нашего путешествия. Через неделю выбились из сил десятка полтора верблюдов. Видимо, сказался недостаток воды и кормов и, конечно, трудные переходы под все иссушающим, изнуряющим солнцем.

А ведь мы не дошли еще до середины пустыни. Теперь ежедневный паек воды доведен до минимума. Из-за недостатка воды в организме трескаются губы, ногти тоже в трещинах.

Всюду, где есть малейшие признаки грунтовых вод, роем колодцы. Тщетно. А вода убывает с каждым глотком. Но вот однажды вечером у подножья дюны найден свежий росток тростника. После ужина все принялись по кругу от него копать колодцы. Глубокой ночью колодцы были уже вырыты на глубину двух метров, а песок на дне их по-прежнему был сух.

Начат новый колодец. Вот глубина уже пять метров, и, наконец, показался мокрый песок. Вся экспедиция окружила глубокую яму. На дне ее медленно, по капле появляется вода... Наполнены все бачки, ведра, напоены верблюды. А потом — всеобщее умывание. Ведь мы уже больше десяти дней экономили воду, и теперь такое наслаждение плескаться в воде, смывать с себя въедливый песок!

А назавтра снова вперед...

И вот в один поистине прекрасный день, когда небо сияло, как голубая яшма, расплывчатая линия барханов на горизонте стала темнеть, вспучиваться, наконец, кто-то обрадованно закричал:

— Куньлунь, смотрите!

На радостях разбили лагерь: всех верблюдов уложили огромным кольцом. Внутри этой живой крепостной стены даже холодная, неприветливая пустыня казалась не такой суровой. А на следующее утро над пустыней взвился пятизвездный флаг. Радио из Пекина донесло до нас поздравление с новым, 1959 годом. Нам тоже было чем встретить праздник — пустыня приоткрыла тайны людям!

С тех пор прошел год. Он принес людям много новых сведений о грозной и богатой пустыне. В следующем походе наша экспедиция обошла Такла-Макан по периметру.

Русло задушенной песками реки Ния, древний, тянущийся на десятки километров иссохший лес с деревьями в два обхвата, погребенный под барханами покинутый город — словно для устрашения поставила их пустыня на пути экспедиции. Будто хотела напомнить старинный смысл своего названия «Войдешь — не выйдешь». Но эти напоминания не испугали и не пугают молодых исследователей. Ведь они не только прошли пустыню из конца в конец, они прощупали ее приборами.

Теперь исследователи вкладывают в название «Войдешь — не выйдешь» свой, новый смысл. На сотни километров простираются открытые геологами выходы третичных пород. А где-то в их глубине затаился клад — богатейшие запасы нефти.

И снова отряд за отрядом уходит в пустыню. Словно сужается кольцо охотников возле логова зверя; и скоро, заключенная в прочную стальную решетку нефтяных вышек, пустыня отдаст людям свое черное сокровище.

Сян Цянь, китайский кинорежиссер / Фото автора Сокращенный перевод с китайского В. Туркина

Артур Лундквист, видный шведский писатель, публицист и общественный деятель, прошел сложный творческий путь. В своих произведениях и общественной деятельности он искал ответ на мучивший его вопрос о положении простою труженика в капиталистическом обществе. Искания привели его в лагерь борцов за мир и социальную справедливость. Артур Лундквист — активный деятель движения сторонников мира. В 1958 году ему была присуждена международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами». Неутомимый путешественник, он объездил почти весь земной шар: побывал в Африке и Индии, США и Латинской Америке, в Советском Союзе и Китае. Каждое его путешествие давало ему материал для новой книги, проникнутой искренним желанием понять и глубоко осмыслить то новое, что происходит в жизни различных народов. В 1957 году вышла из печати книга очерков Лундквиста «Вулканический континент», в которой он рассказывает о своих впечатлениях во время поездки в 1956 году по странам Южной Америки. Латинская Америка предстает перед ним как гигантский, кипящий лавой вулкан: ее народы развертывают борьбу с иностранным империализмом, и эта борьба принимает все больший размах. С этого номера мы начинаем публиковать отрывки из книги Артура Лундквиста «Вулканический континент».

Прибытие: Венесуэла

Здесь суровые порядки и бешеные цены — вот ваше первое впечатление.

И вы скоро поймете, что это и есть настоящая Америка, пожалуй, более настоящая, чем даже США; страна огромных богатств, бешеных цен, кипучей энергии и холодной суровости. Страна больших возможностей, с презрением попирающая ногами все отжившее, устарелое и европейски отсталое.

Мы въезжаем в Каракас. Город раскинулся в озаренной солнцем и затянутой утренней дымкой долине между высокими горами; трудно охватить взглядом этот город с миллионным населением, город с теснящимися друг возле друга кварталами домов и множеством автострад, которые рассекают его подобно рекам (Каракас! Это слово звучит отрывисто и резко, как щелканье бича, как стук кастаньет или треск фейерверка).

Каракас скорее похож на город автомобилей, чем на город людей. Автострады здесь не переходят в улицы: они бесцеремонно врезаются в город и прокалывают его насквозь. Людям лучше не появляться вблизи автострад, а если уж им надо перейти на другую сторону, они бегут во всю прыть, будто за ними гонятся.

Свернуть с автострады на обычную улицу не так-то просто. Из крайнего правого ряда, предназначенного для движения с небольшой скоростью, вы должны пробраться в боковой проезд, а оттуда уже свернуть на улицу. Здесь вы тотчас же попадаете в невероятную толчею и хаотическое нагромождение людей и повозок.

И вот мы уже едем по улицам города, за окном машины — всякие достопримечательности, но мы их почти не замечаем. Какие-то небоскребы, ярко раскрашенные многоэтажные дома, площади, похожие на скверы, и здания с названиями нефтяных компаний и автомобильных фирм.

А потом виллы, утопающие в густой зелени, со всех сторон окруженные цветущими деревьями. «Вот уже и окраина», — думаем мы. Но нет, это город, состоящий из отдельных островов, наползающих друг на друга.

Два Каракаса

Вскоре по прибытии в город вы замечаете, что есть два Каракаса: старый городишко, оставшийся от тех жалких времен, когда еще не была найдена нефть, и новый — богатый город с высокими домами, высокими честолюбивыми устремлениями и твердым сознанием своей силы. Новый город словно вгрызается в старый, образуя фрагмент будущего огромного города, однако пока еще он лишен структурного единства, в нем масса зияющих провалов и резких контрастов.

Сначала вы видите только огромный современный город. Вот вы останавливаетесь возле Сентро Боливар; это огромный небоскреб, опирающийся на массивные черные колонны. Затем ваше внимание привлекает вполне современный университетский городок, здание военной академии, стадион, концертный зал в стиле Concha Acustica (Concha Acustica — акустическая раковина (исп.). (Прим. пер.)).