Джексон поднял руки вверх.

– Я что-то сказал? Я ничего не говорил, приятель.

– К-Ка-К-Калеб.

– Калеб, – исправился Джексон. – Верно. Слушай, не мне судить! Ты... явно справляешься хорошо, – добавил он, оглядывая взглядом костюм. – Я даже не знал, что ты умеешь говорить, до вчерашнего дня.

Калеб шумно вздохнул.

– О-об э-эт-этом... – остановился, нахмурился и покачал головой. – П-п-прошлый ве-ве-вечер. С-с-совсем н-не п-помню.

Парень снова остановился и многозначительно посмотрел на Джексона.

«Оу».

– Оу, ты просто хочешь... подробностей? Что, эм, что произошло?

Калеб кивнул. Потрясающе, ладно, конечно, Джексон мог это сделать.

– Что ж, эм, у диспетчера заказали такси прошлой ночью, а этот район практически моя территория, так что я поехал. Там был другой парень, – Эли Дитон, Эльм 23, Джексон помнил адрес, – а ты, эм, ты был довольно навеселе.

Калеб снова стал серьёзным и кивнул, молча. Джексон понял, что следует просто продолжать.

– В любом случае, поначалу я подумал, может, он твой друг? Вызвал тебе такси, знаешь. И я уже знал, что ты живёшь в «Тауэрс», так что спросил, везу ли я тебя туда, но он сказал нет, вы оба едете к нему домой. А это... не казалось мне правильным. Будучи таксистом уже более пяти лет, я всё понял. И ещё, – он сделал паузу, не уверенный, следует ли добавлять это. Но сказал «а», говори и «б». – Эм, в смысле, я уже говорил, что ты мало что делал, но ты продолжал, ну, резать воздух? Своей рукой? – Джексон попробовал изобразить движение, двигая правой рукой по левой. Калеб сел немного прямее.

– Прекрати, – чётко произнёс он.

Джексон замер.

– Эм, ладно?

Калеб нахмурился и покачал головой.

– Означает «пр-прекрати», – сказал он, сам показывая движение. – Я-я-язык ж-жестов.

– Оу, – произнёс Джексон, широко раскрыв глаза. – Верно. Эм. Что ж, – сглотнул он. – Полагаю, тогда я правильно понял.

Калеб кивнул, скривив губы.

– Верно, – снова произнёс Джексон, избегая этого взгляда и чувствуя себя так, так глупо. Он должен был понять с самого начала. – Ладно, так что, да, я отвёз его до дома, получил оплату, но вроде как, может, не позволил ему забрать тебя с собой. Я не дрался и ничего такого, – быстро добавил парень. – Стараюсь, эм, избегать этого, если можно. Особенно с, эм...

«Со скользкими белыми парнями, которые могут устроить всевозможные неприятности». Он прочистил горло.

– В любом случае, потом я отвёз тебя обратно к тебе домой и эм... Отвёл тебя в твою квартиру. Затем ушёл.

Калеб наблюдал за ним, выражение его лица снова было невозмутимым и спокойным, и у Джексона начинало появляться ощущение, что это его стандартный способ справляться с миром. Уходит в себя, когда становится тяжело. Джексон раньше делал то же самое, но со злостью, до сих пор, пока не нашёл лучшие способы справляться. Так что он понял это, но выражение лица и тишина всё равно заставляли Джексона потеть в своём сидении.

– Я ничего не трогал, клянусь, – выпалил он. – Я завёл тебя и ушёл. Вошёл и вышел, вот и всё.

Калеб совсем немного смягчился и поднял вверх руку.

– Я-я-я н-не п-п-пе-переживал. П-просто с-с-сп-спасибо тебе, – парень улыбнулся Джексону, но нервно, вовсе не так, как свободно и сонно улыбался, когда был пьян и молчалив. Он показал ещё один неудавшийся жест руками. – О-обратно в «Та-Т-Тауэрс», п-п-пожалуйста.

– Хорошо, – незамедлительно произнёс Джексон. – Конечно, без проблем.

Они ехали всего минут десять, так что вернуться будет легко.

Обратная поездка шла в полной тишине. Калеб смотрел в окно, дыша равномерно и спокойно, и Джексон не собирался говорить что-либо ещё, если не попросят. Когда такси заехало на парковку, Калеб указал на свободное место. Просьба была довольно ясна.

Джексон нервно сглотнул и сделал как было велено, паркуя машину. Как только он это сделал, Калеб снова повернулся к нему. Он пригладил лацканы, выпрямил оба рукава, проверил запонки и открыл рот.

– Я должен снова извиниться, – сказал парень, его голос вновь стал гладким и отчётливым. – Я не злюсь на тебя. Я благодарен. Временами у меня проблемы с речью, как ты заметил. Это ведёт к некоторому личному раздражению.

– Всё в порядке, – быстро произнёс Джексон, стараясь вести себя так, будто был какой-то смысл в том, что его пассажир извинялся перед ним. – Как я сказал раньше, уж точно не мне судить.

«По крайней мере, ты успешный», но это дополнительную мысль он оставил при себе.

Калеб посмотрел на него тяжёлым ищущим взглядом, будто услышал то, что Джексон не сказал. Затем он потянулся в карман своего пиджака и вытащил тонкий блокнот и ручку. Даже они казались дорогими.

– Эм, – произнёс Джексон, когда Калеб наклонил голову, чтобы что-то нацарапать. Калеб поднял взгляд, приподнял бровь. Джексон проглотил напоминание о том, что не умеет читать, и покачал головой. – Не бери в голову, – пробормотал он, опуская глаза.

Спустя мгновение Калеб перестал писать, прочёл написанное, затем вырвал страницу и протянул её Джексону, который вздохнул, беря её.

– Ты не... – Калеб сделал паузу, сдерживаясь. Затем он показал на записку и указал пальцем вниз, прежде чем покачать головой.

– Я не обязан читать её прямо сейчас? – догадался Джексон, стараясь не звучать при этом слишком радостным этому.

Калеб кивнул и снова улыбнулся, тонко, едва изогнув губы.

– Хорошо. Я просто... ты знаешь. Позже. Эм, ты хотел...

«Выйти? Вернуться к своим делам? Перестать опускаться, контактируя со своим таксистом?» Он указал жестом на свой счётчик, лишившись слов.

Но Калеб понял, кивнул и достал свою карточку.

– Хорошо! – сказал Джексон, кладя записку на приборную панель. – Конечно, только позволь мне... – он подвёл итог и озвучил сумму. Намного меньше денег, чем Джексон ожидал, но он был менее разочарован насчёт этого, чем мог бы быть.

Мгновение Калеб расписывался на чеке и протянул копию Джексона обратно сложенной, ясно давая понять, что не нужно раскрывать её до его ухода. Джексон взял чек и попытался улыбнуться, зная, что улыбка вышла слабой.

– Хорошего дня, – на автомате произнёс он, когда Калеб выходил из машины. Калеб обернулся и улыбнулся ему, снова кивая на записку на приборной панели, прежде чем закрыть за собой дверь. Он пошёл в сторону своего дома, чёткими движениями и с идеальной осанкой. Джексон не наблюдал за его уходом, вместо этого он раскрыл чек в своей руке, подумав, что сначала должен проверить его.

И ему сразу же пришлось откинуться на спинку сидения, тяжело дыша. Калеб заплатил за короткую поездку туда-обратно. И затем оставил чаевые почти в пять раз больше цены. Тот факт, что он жил в «Линдси Тауэрс», одевался так, как одевался, часто бывал в баре «Флеймшоу» – Джексон знал, что Калеб хорошо зарабатывает. Но это просто... всё прояснило. Калеб был на совершенно другом уровне.

Внизу на чеке был маленький грустный смайлик. Слова «спасибо» и «прости» были написаны ровными, толстыми, заглавными буквами, которые, вместе со зрительно узнаваемыми словами, делали их достаточно лёгкими для прочтения. И с чаевыми... ну, это придавало ощущение, что Калеба это действительно заботило. Вот только Джексон понятия не имел, почему.

Не совсем зная, чего ожидать, Джексон отложил чек в сторону и взял записку. Она тоже была написана аккуратными, печатными заглавными буквами. Ещё Калеб сделал что-то странное – низ каждой буквы был темнее, чем верх. По какой-то причине от этого слова было практически... легче читать.

Слов было много, что было устрашающе, но они все были довольно короткими. Джексон только взялся за начало и предался долгому, медленному процессу перебирания слов.

«Мне... жа... жаль. Я... ннне... хо... хочу... от-ним-ать... отнимать... тв-о-ёё... твоё... вре-ммм-я... вре-мь-я?.. ох, время...»

Через десять минут Джексону удалось прочитать записку два раза. Хоть это и было так долго, читать было на самом деле довольно легко. Калеб отнёсся к этому с умом, используя короткие, легко произносимые слова. Это был милый жест, несмотря на то, что Джексон чувствовал себя ещё более тупым. И ошеломлённым. По большей части потому, ну... Записка, судя по тому, что он разобрал, была следующего содержания: