г. Каменный Утес, штат Мичиган, 1867 г.

Дождь шел так долго, что казалось, не прекратится вовсе. Поля и дороги оказались под водой, и Марго день за днем оставалась в плену у дождя. Дождь, дождь, снова дождь. Словно небеса вместе с ней оплакивали ее утрату. Сердце молодой женщины разрывалось от тоски и одиночества. Ей казалось, будто кто-то зовет ее, а она не в силах откликнуться.

Наконец терпение ее иссякло. По щиколотки утопая в грязи, она пробиралась к конюшне, чтобы оседлать свою лошадь. За ней спешил отец.

— Ну что за глупость! Каждую неделю ты ездишь к утесу! Пойми, Вильям не вернется! Он погиб под Геттесборо. И он, и Амос Киркленд, и Джефф Фицпатрик — все погибли.

Она уложила седло на спину лошади и затянула подпругу.

— Откуда ты знаешь? Мы ведь не получили никаких известий!

Отец неодобрительно поджал губы и вздохнул.

— Элберт и тот уже похоронил своего брата.

— Не имея доказательств, что тот мертв!

— Разве четыре года молчания — не доказательство?

Марго набросила на лошадь непромокаемую попону и вывела во двор. Ноги женщины вновь увязли в грязи. Каждый шаг давался с трудом, грязная жижа словно старалась затянуть ее глубже и глубже.

Берт расстроится, она прекрасно это понимала, скажет — глупости. И все же она должна была ехать. Ни проливной дождь, ни гнев отца, ни молчаливое неодобрение матери не могли ее остановить.

— Так и прождешь всю жизнь, а у ребенка даже фамилии нет, — сказал отец угрюмо. — Ведь Элберт только и ждет от тебя ласкового взгляда. Мне кажется, он готов сделать все, что полагается.

Берт действительно был готов дать маленькому Билли свою фамилию. Но она и слышать об этом не хотела.

— Я обручена с Вильямом, — сказала Марго, поворачиваясь к отцу, чтобы тот подсадил ее на лошадь.

Она вскочила в седло и обернулась назад. Мать и трехлетний Билли стояли в дверях. Марго помахала рукой, но только малыш Билли ответил ей. Мать смотрела на нее с тревогой. Марго пришпорила лошадь и выехала со двора, напряженно вглядываясь в серую мглу.

Иногда, среди ночи, когда маленький Билли спокойно спал, а лунные тени от листьев орешника плясали по потолку, она вспоминала Вильяма. Она пыталась воскресить в памяти его нежность, его ласки, надеясь, что ее любящая душа найдет путь к его душе. Но ничего не чувствовала. Что это может значить? Что его нет в живых? Или, может, ее любовь недостаточно сильна? В последнее время она даже не могла вспомнить его лицо, голос.

Внезапно лошадь встала. Марго очнулась от своих мыслей. Она уже миновала аллею платанов и заросли дикой малины. Впереди простиралось глубокое ущелье, в низу которого, вместо обычно спокойной и тихой речки, бурлил мутный поток.

С минуту Марго разглядывала разбушевавшуюся реку, чувствуя нарастающую тревогу. Если эта тихая речушка так разошлась, во что же тогда превратилась Каменная Речка?

Марго пришпорила лошадь. В этот раз, как и каждую пятницу, она направлялась на восток, на Каменный Утес, чтобы быть поближе к Вильяму и помолиться о нем. А с тех пор как Берт стал работать тормозным кондуктором на поезде, она молится еще и за Берта.

Переправившись через поток, Марго повернула на запад. Тропинка, петляя среди деревьев, вела к железнодорожному мосту через Каменную Речку. Остановившись у воды, она вглядывалась вдаль. Каменный Утес — это дикий островок среди реки, скорее высокий каменистый холм, чем настоящий утес. Добраться туда можно только по железнодорожному мосту. Это самое высокое место в округе. Здесь она ближе к Господу, и ее молитва, несомненно, достигнет ушей Всевышнего. Здесь она и молилась за Вильяма. Что еще оставалось ей делать?

Сегодня, однако, деревянный настил выглядел очень шатким и скользким, а река внизу угрожающе бурной. Она взглянула на Каменный Утес. Рискнуть и пойти? Марго слезла с лошади и ступила на мост. Не пойти — значит отступиться от Вильяма, разрушить ту призрачную нить, которая все еще связывает их. Река взметнула волну, вода плеснула ей на ноги. Марго отступила и вернулась.

Может, Господь дает ей понять, что пора проститься с Вильямом? Может, Господь говорит ей, что четыре года неизвестности — слишком долгий срок и пора начать заново? Начать заново с Бертом? В душе у нее появилась спокойная уверенность, словно ей открылась истина. Она закрыла глаза, и немая молитва полетела в ненастную мглу…

Марго села на лошадь, но не поехала домой, а повернула на другую тропинку, ведущую в город, который располагался всего в миле от холма. Скоро придет поезд, и ей хотелось повидаться с Бертом. Пусть узнает поскорее, что она решила наконец-то похоронить прошлое.

Но когда Марго ехала по улицам, в ее сердце уже не было решимости. Городок выглядел притихшим, главная улица была пустынна. Даже новый кирпичный вокзал, потемневший от дождя, казался совершенно безлюдным. Только таким чокнутым, как она, в такую погоду не сидится дома.

Поезд еще не подошел. Марго оставила кобылу у входа и поспешила в здание вокзала. Она увидит Берта и сразу разберется в своих чувствах. Сердце подскажет.

В зале ожидания было совсем немного людей. Все знакомые. Вельдеманы, должно быть, ждали сына из Чикаго. Миссис Хиллиард собралась куда-то ехать. В уголке Джимми Татл и Дэйв Форки играли в карты. Станционный смотритель Дэниел первый обратил внимание на вошедшую молодую женщину.

— Добрый день, мисс Марго! Не ожидал вас сегодня увидеть.

Марго пожала плечами. Обычно ей был приятен запах нового здания — свежее дерево, краска, мастика. Но сегодня он казался ей слишком сильным.

— Я собиралась повидать Берта, — сказала она. — Думала, поезд уже пришел.

— Он ведь поехал искать армейского доктора, правда? — спросил Дэниел.

— Кажется, да.

— Сколько же народу полегло у Геттесборо! Всех не перечислить! — сказал Дэниел, перебирая какие-то бумаги.

Марго отвернулась, подошла к окну и стала смотреть на дорогу, уходящую на восток, к Вильяму…

— Мне говорили, что многие до сих пор лежат в госпиталях там, на востоке, — откликнулась миссис Хиллиард. — Может, и Вильям там.

— Может, он потерял память, — добавил Джимми.

— А может, он не может говорить, — согласился Дэйв.

Марго вздохнула. Эти люди желают ей добра, но на самом деле только еще больше смущают душу.

Марго не сводила глаз с рельсов. Дождь заливал оконное стекло, и расплывчатые очертания пути напоминали большую черную змею. Марго закрыла глаза, попытавшись представить себе Вильяма на больничной койке. Она хотела вспомнить его лицо, услышать его голос. Но вместо этого перед мысленным взором появился Берт… Марго открыла глаза и смахнула со щеки слезу. Выскользнув в дверь, ведущую на платформу, она прислонилась спиной к кирпичной стене. От промозглого холода женщину бил озноб. Казалось, дождь не только размывает очертания предметов, но и заглушает все остальные звуки. Поезд должен был подойти с минуты на минуту. Но пока ничего не было видно, даже клубов дыма от паровоза. Ничего, кроме мерного шума дождя. Дождь, дождь, дождь…

— Что же мне делать, Берт? — прошептала она в серую мглу.

Ни слова в ответ. Вдруг до нее донесся шум из здания вокзала, и она поспешила туда. Бешено стучал телеграф. С побелевшим лицом Дэниел принимал сообщение.

— Что-то случилось, — сказал мистер Вельдеман.

— Что? — Марго повернулась к Дэниелу.

Но станционный смотритель напряженно принимал сообщение, ни на кого не обращая внимания. Марго повернулась к миссис Вельдеман.

— Что произошло?

Старуха лишь покачала головой. Раздался звук шагов, и в зал вошли миссис Уолш и восьмилетняя Мэри. Карл Уолш работал на поезде пожарным.

— Папа опаздывает, — огорченно сообщила Мэри, — а сам обещал мне ленты привезти. Для нового платья.

Девочка не почувствовала, как все встревожены. Зато мать поняла сразу же и сделала дочке знак замолчать.