— Нет, я не это хотела сказать. В общем, ты не тот мужчина, за которого я хотела бы выйти замуж. Ты ведь и сам это отлично понимаешь.

— Понимаю, Ларисса, понимаю, — вздохнул Дрейк. — Можешь считать, что наша помолвка расторгнута. Ты вольна, как птица. И больше сюда не приходи.

Он услышал, как отворилась дверь.

— Так будет лучше, Дрейк.

— Да.

— Ты скоро забудешь меня.

Я уже забыл, хотелось сказать ему, но Ларисса уже вышла. Дрейк слышал, как закрылась дверь, как Ларисса спустилась по лестнице, и в душе его росла ненависть, ненависть к жизни, к судьбе, к людям и особенно к красивым лгуньям, изображавшим любовь, которой на самом деле не было.

Дрейк отогнал мрачные воспоминания и засмотрелся на Фэй, развешивающую белье. Даже издали он услышал, как Фэй напевает что-то себе под нос, и улыбнулся. Как она красива! Фэй не уступает по красоте Лариссе, но, в отличие от последней, ее сердце переполняет любовь, которой она щедро делится со всеми, кто в ней нуждается. Когда-нибудь, надеялся Дрейк, Фэй подарит любовь и ему, хотя не исключено, что она и сейчас неравнодушна к нему. Эта мысль так понравилась Дрейку, что он продолжал лелеять ее, вернувшись в библиотеку и засев за письмо к Вильяму Дриско, частному сыщику, обосновавшемуся в Калифорнии.

В эту ночь неожиданно налетела буря. Небо вмиг покрылось плотными тучами, и стало совсем темно. Неистовый ветер сгибал верхушки деревьев, срывал листья и ломал ветви. Вскоре ночную тьму разорвала первая молния, за ней вторая и третья. Грянул гром, с грохотом прокатился по долине и затих вдали. Во дворе тревожно залаяли собаки, а из конюшни донеслось ржание испуганных лошадей. Где-то в горах закричала пума.

Фэй наблюдала за разгулом стихии из окна. Это было величественное зрелище! Нечто подобное творилось и в ее душе. Что-то должно случиться… Все скоро переменится. Фэй чувствовала это так же отчетливо, как и порывы ветра на своих щеках.

Она сошла с ума! Полюбить Дрейка Ратледжа? Только сумасшедшая могла связать свое будущее с этими мечтами. Любовь — это безумие! Где есть здравый смысл — не ищи там любви! Где есть любовь — там нет места для трезвого расчета и благоразумия.

Небеса разверзлись, и на иссушенную летним солнцем землю сплошной стеной хлынул дождь. Мелкие брызги достигли лица Фэй. Полной грудью она вдохнула упоительно чистый воздух и вдруг, поддавшись грозному обаянию стихии, расхохоталась безумным смехом.

— Пусть я буду сумасшедшей! — закричала Фэй, высунувшись из окна и обратив лицо к небесам. В мгновение ока ее волосы и плечи стали мокрыми от дождя. — Я хочу быть сумасшедшей! Я хочу любить!

Небо ответило ей ослепительной вспышкой молнии и оглушительным раскатом грома.

— Я хочу любить, — повторила она уже тихо, как молитву.

Бежать и не оглядываться!

Они идут по его следу. Он уже ощущает их горячее дыхание на затылке. Бежать! Но куда?

Вот сюда. Надо спрятаться здесь. Тихо, Батлер, замри. Они не должны услышать его прерывистое дыхание. Тихо! Преследователи могут учуять запах страха, которым он провонял насквозь. Черт бы их побрал!

Тише! Чьи-то шаги, кто-то сюда идет. Ближе, ближе… Слава Богу, не за ним.

Который час? Скоро начнет темнеть, а пока нужно переждать здесь. Он не может позволить себе совершить еще одну ошибку. Во что бы то ни стало нужно выбраться из Сан-Франциско. Но как? В кармане — ни цента. Впрочем, он может заложить часы. Этих денег хватит, чтобы купить билет на поезд, и тогда прощайте, Золотые Ворота!

Нет, он никогда не любил этот город. Здесь его преследовали неудачи. Лучше бы он остался в Нью-Йорке. Во всем виновата Джейн! Лживая, развратная шлюха! Во всем виновата только она.

Бежать, бежать из этого проклятого города и затаиться в безопасном месте!

По утреннему небу плыли серебристые облака. После ночной бури воздух стал прохладным и свежим. Хороший будет денек! Именно в такой день лучше всего начинать новое дело.

Дрейк заглянул на кухню и застал Фэй у плиты за приготовлением мяса к обеду. На ней было простенькое платье, и в нем Фэй показалась Дрейку такой домашней, будто она жила на ранчо не первый год. Рядом с плитой Дрейк увидел глиняный горшок с тестом, ожидавшим своей очереди, когда хозяйка сделает из него лепешку и кинет в кастрюлю с шипящим маслом.

— Пахнет очень вкусно. Я люблю лепешки.

При звуке его голоса Фэй вздрогнула и обернулась.

— Дрейк! — Фэй подняла руку и торопливо пригладила растрепанные волосы.

— Доброе утро, — сказал Дрейк.

— Я не слышала, как ты вошел.

— Какая буря пронеслась сегодня ночью! — сказал Дрейк и подошел совсем близко.

Немного отступив назад, Фэй кивнула головой. Дрейку безумно захотелось ее поцеловать, но он посчитал, что подходящий момент еще не настал.

— Гроза тебя, наверное, разбудила?

— Да.

Фэй нервно теребила край фартука. Дрейк снова залюбовался ее округлым лицом, обрамленным прядями каштановых волос. Какое наслаждение видеть эти темные дуги бровей, зелено-голубые глаза, эти полные губы и совершенные по форме маленькие уши… Дрейк ощутил запах духов, чистое, сладкое благоухание, которое теперь всегда будет напоминать ему о Фэй Батлер.

Фэй разрушила очарование и вернула его к прозе жизни, повернувшись к плите и стукнув вилкой о край сковородки.

— Сегодня стало прохладнее, — сказала она, вынимая из сковороды ломтики мяса и бросая их на тарелку.

— Хороший денек для прогулки, — отозвался Дрейк и, не дожидаясь ответа, спросил: — Не хочешь покататься со мной после завтрака? Я бы показал тебе свои угодья.

Рука Фэй с зажатой в ней вилкой застыла над сковородой.

— Фэй, ты меня слышишь?

— Слышу.

Фэй не смотрела на него и молчала. Пауза затягивалась.

— Фэй?

— Хорошо, Дрейк, я поеду с тобой на прогулку.

Он облегченно вздохнул.

— Может быть, ты соберешь в корзинку что-нибудь перекусить?

Фэй отвернулась от плиты и взглянула Дрейку в глаза.

— Но только не надолго. Дети…

— Я попрошу Паркера присмотреть за Алексом и Беккой, пока нас не будет.

— Я собиралась погладить белье.

— Подождет.

Фэй снова начала возиться у плиты.

— Хорошо, я соберу корзинку.

Дрейк вдруг ощутил такое радостное воодушевление, какого не испытывал уже многие годы.

— Отлично, ты позаботишься о еде, а я оседлаю лошадей, — сказал Дрейк и направился к двери.

— Оседлаешь лошадей?

Испуганное удивление, прозвучавшее в ее голосе, заставило Дрейка остановиться. Фэй смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Дрейк, но я ведь никудышная наездница. Я думала, мы поедем в коляске…

Дрейк смотрел на Фэй удивленно, будто не расслышав ее слов. Какое чудо, что эта женщина поселилась в его доме! Ее присутствие на ранчо, ее смех, пение, хлопоты по дому странным образом делали жизнь светлее. Фэй заставила Дрейка, сама того не ведая, вновь полюбить жизнь, и он влюбился в нее, как мальчишка.

— Мне кажется, хозяйка этого дома должна уметь ездить верхом. Или я не прав?

Теперь настала очередь Фэй раскрыть рот от удивления. Дрейк видел, как она взвешивает его слова и, наверное, ломает голову над их смыслом. А ведь он имел в виду именно то, что сказал!

— Наверное, ты прав, — неуверенно согласилась Фэй.

— Мы не будем спешить, — успокоил ее Дрейк, уже не имея в виду лошадей. — Я обещаю.

Дрейку хотелось обнять Фэй и пообещать ей нечто гораздо большее, но он повернулся и вышел за дверь.

Обещания подождут. По крайней мере до тех пор, пока он не будет уверен в том, что сможет их выполнить.

Фэй украдкой наблюдала за Дрейком из-под полей соломенной шляпки. Хотя о верховой езде она знала немного, оценить хорошего наездника все же могла. Дрейк сидел в седле великолепно, будто влитой, и его лошадь, чувствуя опытную руку, была ему во всем послушна.