Первые полгода Палмер нередко пытался вспомнить, когда же в их счастливой семейной жизни появились первые трещины. Когда? Нет, отсутствие жены его совсем не тревожило. Равно как и детей. Они уже почти взрослые и в любом случае будут вести свою собственную жизнь, не уделяя отцу особого внимания.

Ему также удалось убедить себя в том, что развод не имел ничего общего с Вирджинией Клэри. Их отношения развивались сами по себе и к тому же начались намного позже того, как их так счастливо начавшийся брак с Эдис начал распадаться.

Громкоговоритель равнодушно попросил пассажиров пристегнуть ремни и приготовиться к взлету. По проходу медленно прошла стюардесса, бросая внимательные взгляды направо и налево — хотела лично убедиться, что все пассажиры четко выполнили инструкцию.

Четыре реактивные турбины «Боинга-707» взревели, самолет медленно начал выруливать на взлетную полосу. Палмер отвернулся от иллюминатора, снова взял «Фигаро», пробормотал про себя, что уже слишком стар, чтобы с юношеским восторгом смотреть, как самолет взмывает в небо. Господи, на чем ему только не приходилось летать во время войны! Практически на всем, начиная с «мустангов» и кончая тяжелыми бомбардировщиками «Б-17» и «Б-24». Не говоря уж о прыжках с парашютом с легких разведывательных самолетов и даже полетах на глайдерах. Да и после войны чуть ли не каждую неделю надо было куда-то летать по неотложным банковским делам. Правда, в Соединенных Штатах, но все равно летать! На самолетах, вертолетах…

«Боинг» резко взмыл вверх. Надпись «Пристегните ремни и не курите» на верхнем табло погасла. Палмер оторвался от журнала, снова бросил взгляд в окно иллюминатора.

— Шампанское, месье Палмер? — донесся до него мелодичный голос симпатичной стюардессы в мини-юбке и с великолепными ногами.

— Да, пожалуй, — со вздохом согласился он, беря бокал с подноса.

Слишком много шампанского за последние несколько дней. Иногда даже в зале для заседаний Совета директоров банка. Палмеру было не очень-то приятно осознавать, как счастливы были его подчиненные, когда он оставлял их одних хотя бы на неделю. Не говоря уж о месяце. Молодые с облегчением вздыхали, хотя бы ненадолго избавившись от его жесткого, чуть ли не ежеминутного контроля, а у тех, кто рангом повыше, были свои причины радоваться его отсутствию. Пусть даже на время. Он постоянно давил на них, вынуждал принимать трудные решения и тем самым брать на себя ответственность. Со всеми вытекающими обстоятельствами! А вот когда его нет, ничто не мешает интригам и заговорам расцветать пышным цветом…

Вчера вечером он заказал шампанское для себя и своих детей. Вуди, его старшенький, пил вино вот уже несколько лет. И, похоже, первым догадался о предстоящем расставании и неизбежном разводе. Но при этом предпочел не принимать чью-либо сторону. Наверное, счел более выгодным постараться соблюдать нейтралитет. Ведь не зря же говорят: «Ласковое теляти двух маток сосет».

Тому, самому младшему, было позволено выпить всего один бокал. Что он и сделал в свойственной ему деловой манере, попросту и как бы в один глоток. Как кока-колу. Ему, казалось, даже не приходило в голову, что отец давно уже не живет у них дома! Маленький Том всегда жил в каком-то своем, собственном измерении, даже не замечая, чем занимаются взрослые, включая его родителей.

Больше всего шампанского выпила его пятнадцатилетняя дочь Джерри. И больше всего проблем создавала тоже она. Она с самого начала открыто и весьма категорично заявила, что, кстати, неоднократно делала и потом:

— Никто ни в чем не виноват! В любом деле всегда есть две стороны. Лично я не верю ни той ни другой, но у каждой из них наверняка есть свои причины.

У Палмера нередко чесались руки «пресечь бунт на корабле», но, понимая, что это уже не его дом, и желая, чтобы ни у кого из его детей не осталось о нем плохих воспоминаний, он, как мог, сдерживал себя. Что ему, слава богу, удавалось. Особенно вчера вечером, поскольку у них не будет возможности видеться, как минимум, месяц, а может, даже и целых два… Он сообщил им детали своего маршрута — где, что, когда, — чтобы они в любой момент могли с ним связаться.

— И по телефону тоже, если возникнут проблемы. Разумеется, за мой счет.

— Проблемы с чем? — поинтересовалась Джерри.

Палмер пожал плечами.

— Жизнь подростка одна сплошная проблема, разве нет?

Джерри бросила на него долгий пристальный взгляд. Господи, как же она похожа на свою мать! В какой-то степени и на него. То же самое слегка вытянутое худощавое лицо, высокие скулы, серые глаза и прямые темно-русые волосы. Точно так наверняка выглядела Эдис, когда ей было пятнадцать. Возможно, именно это сходство и объясняло ее интуитивное, но почти всегда правильное понимание как его самого, так и его поступков. Когда один белый, высокий, блондинистый англосакс производит детей от другой себе подобной особи, результаты неизбежно более чем предсказуемы. А вот темноволосая, невысокая ирландка Вирджиния Клэри — это совсем другое дело.

Последнюю бутылку шампанского он открыл, когда они наконец-то остались одни…

Да, есть кое-что, чем он не поделился ни с ней, ни с теми, кто доверил ему это не совсем обычное задание. Палмер прекрасно понимал — ничего такого поразительного в платежных балансах, которые ему предстоит проверить, ожидать не следует. Соответственно, и каких-то новых радикальных предложений. Хотя наверняка можно будет собрать в кучку несколько старых идей и должным образом их представить. Так сказать, в свете сегодняшнего дня. К тому же это позволит ему сэкономить целый месяц, который он сможет употребить лично на самого себя. И никто ничего не заподозрит, даже супершпион Г.Б. с его грандиозным «Овердрафтом»!

Палмер изо всех сил пытался забыть ту неприятную встречу с Гарри Баннистером, но пока это ему не очень удавалось. Ничего, ничего, со временем все образуется. Несмотря даже на то, что по-прежнему оставалось не совсем понятным, используют ли его как мальчика на побегушках или нет! Ладно, так или иначе, это все равно лучше, чем тут же вернуться в Нью-Йорк с его городской вонью, бомжами и вечным грохотом.

Он знал, от чего страдает. Даже придумал, как часто любил делать, название — «тоска по дому наоборот»! Сейчас домой ему совсем не хотелось, это уж точно.

Когда «707» резко оторвался от взлетной полосы и взмыл вверх, Палмер почувствовал странное облегчение — как будто это он как бы отрывался от опостылевшего старого и летел куда-то к неизвестному новому. Конечно же, это абсурд, понимал он. Ведь, собственно говоря, летели они не в новый, а в Старый, его Старый, прежний мир!

Сделав всего один круг над парижским аэропортом Орли, рейс 010 получил разрешение на посадку. Когда самолет коснулся бетона взлетной полосы, Палмер бросил мимолетный взгляд на современные строения вокруг, готовые и достраиваемые — да, все аэропорты везде одинаковы. Во всем мире. Ничего особенно французского в Орли, равно как ничего такого уж мемфисского в Мемфисе. У всех у них полуполовинчатый вид, со свойственным ему пристрастием к ярким метафорам невольно пробормотал он.

Палмер заметил человека из ЮБТК даже до того, как самолет вырулил до портала. Естественно, он его не знал и никогда раньше не видел. Но по короткой стрижке, важному виду и дорогому темно-оливковому костюму встречающего, стоящего у черного «мерседеса» чуть ли не прямо на взлетной полосе, было ясно — это кто-то из самых высших чиновников парижского отделения его банка.

Может, попытаться избежать очередного навязчивого «гостеприимства»? А надо ли? Да и куда деваться? Его тут все равно все знали. Как говорят, слишком лично и слишком хорошо! Поэтому, когда самолет припарковался, он встал, взял свой дорогой кожаный портфель и неторопливо направился к выходу.

Не успел он сделать и двух шагов вниз по трапу, как тот самый молодой человек приветственно поднял руку, изобразил добрую улыбку, побежал вверх по ступенькам.