Палмер с облегчением вздохнул и впервые с момента их знакомства в люксембургском аэропорту поинтересовался, как пилота зовут. Оказалось, Клаус. Причем ему было явно все равно, сочтет ли его пассажир это именем или фамилией. Весь его вид, казалось, говорил: «Называйте меня как хотите». Палмер заплатил ему марками за первую часть пути и обещал вернуться через несколько часов.

— Будем надеяться. — Клаус зевнул во весь рот. — Если вы вернетесь к полудню, обратный полет будет намного приятнее.

Палмер слегка нахмурился.

— Ладно, ждите. И постарайтесь получше выспаться.

— Не волнуйтесь. Прямо здесь, в самолете. Нам не привыкать. Что ж, тогда à bientôt.[78] — Его маленькие глазки закрылись, нет, не закрылись, а буквально захлопнулись, и он беззвучно откинулся на кожаную спинку сиденья…

У самого конца терминала Вудс нашел конторку с вывеской «Херц», которую уже открывал пожилой жилистый служащий аэропорта.

— Чистых машин пока еще нет, синьор, — вежливо произнес он на ломанном английском, — но если синьор согласится немного подождать, то скоро подойдет дежурный по гаражу, и синьор сможет получить самую чистую машину в мире.

— Нет, меня не интересует, чистая она или грязная, любая, но только немедленно. Subito![79] Прямо сейчас.

Старик покачал головой.

— Но джентльмену негоже ездить на грязной машине, — осуждающе сказал он.

Палмер кивнул и даже слегка усмехнулся.

— Да, конечно. Вот только я банкир, а совсем не джентльмен.

В конце концов пожилой служащий, бурча себе под нос, что его заставляют заниматься не своим делом, все-таки нашел для него весь заляпанный грязью «фиат 850 спайдер».

— Синьор уверен, что?..

— Да, согласен. Просто заправьте его и дайте мне какую-нибудь карту.

— Benzina, si.[80]

Было уже начало седьмого утра, когда Палмер выехал на своем небольшом открытом «фиате» на автостраду номер Двести сорок пять, ведущую на северо-запад к Кастельфранко. Судя по карте, которой его снабдил пожилой служащий из «Херца», этот городок находился всего милях в десяти к югу от конечной цели его столь необычного путешествия — Азоло. Еще не совсем рассвело, поэтому ехать пришлось с включенными фарами.

Где-то минут через двадцать Вудс свернул на обочину и остановился у дорожного знака, показывающего, что он едет по Тринадцатой автостраде, а не по Двести сорок пятой. Ну и что показывает его карта? Где именно он ошибся? В каком месте? Но карта подсказала ему, что совсем необязательно возвращаться на Двести сорок пятую, можно проехать дальше по Тринадцатой до Тревизо, там свернуть на Триста сорок восьмую трассу, доехать до Монтебеллуны и, съехав на Двести сорок восьмую трассу, оказаться практически рядом с Азоло.

Продолжая внимательно изучать карту, он вдруг понял: будь у него такая детальная карта раньше, они могли бы посадить самолет намного ближе к Азоло! Например, небольшие аэропорты имелись и в Тревизо, и в Падуе. Более того, на таком маленьком самолете, который доставил их сюда, они наверняка смогли бы найти место для приземления в самом Азоло! Хотя Палмеру вряд ли бы захотелось, чтобы кому-нибудь стало известно, куда именно он направляется. Даже случайному пилоту вроде Клауса.

Он снова завел свой донельзя грязный «фиат» и поехал дальше по Тринадцатой автостраде. На север. Когда в семь утра на предгорье начали появляться первые лучи солнца, Палмер уже миновал Тревизо. Причем без малейших проблем, поскольку в столь ранний час его машина была чуть ли не единственной на дороге. Он быстро нашел Триста сорок восьмую трассу, без малейших помех проехал по ней несколько километров и теперь, по его расчетам, находился всего минутах в пятнадцати от Азоло.

Вудс наугад ткнул пальцем в кнопку радио на приборной доске, и тут же был вознагражден взрывом джазовой музыки, точнее, звуками песни, исполняемой какой-то рок-групой. Он нахмурился. «Мама-мама-мама, дай мне тебя обнять, обнять, обнять, мама-мама-мама, дай мне тебя поцеловать, поцеловать, поцеловать!»

Палмер напрягся и попытался вспомнить, где ему доводилось слышать эту песню раньше. Тут певцы рок-группы в очередной раз заревели те же самые строки… Впереди показалось пересечение его дороги с Двести сорок восьмой, куда он и свернул, поехав на запад в направлении Монтебеллуны.

Точно, это было там, в баре на Первой авеню в Нью-Йорке, вдруг вспомнил он. Место, куда он совершенно случайно заглянул после той ужасной сцены с Вирджинией. Наверное, у них были какие-то так сказать «подпольные» международные каналы, через которые одни и те же песни вдруг чуть ли не одновременно появлялись во всех частях света. Хотя слово «подпольные» было бы не совсем правильным, поскольку ничего криминального или нелегального в этих идиотских мелодиях не было. Да, но как же им все-таки удается перепрыгивать с континента на континент, причем практически моментально? Просто потрясающе!

Местность становилась все более холмистой. Теперь, выехав из Монтебелунны, он должен был очень внимательно следить за дорожными указателями, чтобы не пропустить поворот на Азоло, который, судя по карте, находился где-то километрах в двух с половиной отсюда.

Да, наверное, подростки, вроде его дочери Джерри, хорошо знают такие песни, подумал Палмер, и, вполне возможно, даже сами частенько их поют. Нет, точнее сказать, вопят и орут. Что же касается этой конкретной, так сказать, «песни», то Джерри, скорее всего, ее уже забыла — ведь новые появляются, как грибы после дождя, чуть ли не каждую неделю. Причем их точное происхождение никто никогда не знает (кроме самих авторов, конечно). Впрочем, когда он снова увидится с Джерри, надо будет обязательно спросить ее об этом.

Интересно, трудно ли будет уговорить Эдис отпустить детей к нему в Европу? На месяц или полтора. Школьные занятия ведь скоро кончаются. В августе Том должен быть в летнем лагере, но почему бы им всем вместе не провести июль?

Палмер бросил внимательный взгляд в зеркало заднего вида, как он уже привык регулярно делать. Нет, никто за ним не следовал. Кроме его двухместного «фиата» и фургона с сеном, который он только что обогнал, на дороге вроде бы никого не было.

Неужели «дилетанты» потеряли к нему всякий интерес? Если, конечно, молча добавил он про себя, вообще существовала такая команда цэрэушников Фореллена и Хайнца Манна, которая наняла экс-мужа Элеоноры в качестве его двойника. Если эти предположения были верными, значит, весь этот фарс можно считать закончившимся. К сожалению или счастью, но Дитер Рам уже покинул наш бренный мир.

Теперь Вудсу Палмеру оставалось только довести до сведения Вилли Брандта и его ближайшего окружения факт замены его двойником, недвусмысленно означавший, что лично он не имел, да и не мог иметь ко всему этому ни малейшего отношения. Причем в данный момент его, честно говоря, совершенно не волновало, насколько сам герр Брандт и его правительство будут недовольны Фондом, ЦРУ или, очевидно, все еще не теряющим надежд герром Ширмером, Г.Б. или даже правительством Соединенных Штатов Америки! Главное сейчас — это дать всем четко и однозначно понять, что на ЮБТК не может падать даже тень незаслуженного подозрения!

Вдали уже́ показался правый поворот. Палмер замедлил скорость, невольно обратив внимание на то, что тормоза его «фиата» были не такими уж мощными, как хотелось бы. Сверившись с ближайшим дорожным указателем и заметив, что этот поворот ведет не к Азоло, а к некоему городку под названием Мазер, он снова нажал на акселератор. Маленькая машинка резво рванулась вперед, но это, скорее, благодаря легкому грузу, чем, как того можно было бы ожидать, мощному спортивному мотору.

Ладно, подумал Вудс, теперь осталась только команда профессионалов. Если таковая существует на самом деле и имеет четкий приказ ни в коем случае не допустить его переговоров со швейцарцами, то к этому времени они уже наверняка знали, что подставной Вудс Палмер погиб в автокатастрофе на автостраде Е-4 недалеко от Фрайберга. Значит, настоящего старика с одышкой и больным коленом совсем несложно проследить от Трира до Венеции, а оттуда, если потребуется, и до Азоло тоже.