— Какого черта тебе здесь надо, Стэнли? — сердито спросил его Палмер, не подумав даже поздороваться.

Фореллен остановился в метре или полутора от него. И, казалось, напряженно обдумывал свой ответ. Судя по его виду, он, скорее всего, был очень голоден, умирал от жажды и… смертельно хотел спать.

— Ты выглядишь хуже самой смерти, Фореллен, — заметил Вудс. Он сел на поваленное дерево, слегка похлопал ладонью по стволу рядом с собой. — Присаживайся. Передохни немного.

Фореллен молча сел и прежде всего снял левый туфель, из которого вытащил маленький камешек.

— Вот черт! — Он снова надел туфель и уже заметно увереннее посмотрел на Палмера. — У тебя большие проблемы, Вудс. Мне удалось проследить весь твой путь от люксембургского аэропорта. И не только мне, но и кое-кому еще.

Палмер бросил взгляд мимо Фореллена на свой «фиат». Элеонора тоже вышла из машины и теперь внимательно наблюдала за мужчинами, но Фореллен не видел этого, так как сидел к ней спиной.

— Слушай, Стэнли, мои, как ты заметил, проблемы это детские игрушки по сравнению с твоими, — пожав плечами, сказал Вудс. И, не дожидаясь вопросов или возражений, продолжил: — Если бы у меня была с собой ручка и листок чистой бумаги, я мог бы, не сходя с места, составить список твоих деяний, за которые твою тощую задницу поджарили бы, как в аду.

Фореллен, криво усмехнувшись, покачал головой.

— Увы, Вудс, боюсь, этот номер не пройдет. — Звуки его голоса были похожи больше на хриплое карканье, чем на… Он снова дважды сглотнул. — Поджарить меня, думаю, вам вряд ли удастся. Вы совсем не в том положении.

— Что, все настолько плохо?

— Когда я доставлю тебя по адресу, там тебе все объяснят, и ты сам поймешь, насколько плохо.

— Доставят куда? Во Франкфурт?

— Это уже мои заботы.

Палмер ухмыльнулся.

— Выходит, что я твой пленник?

— Считай, что угадал. Попал в самую точку.

— У тебя, наверное, поехала крыша, Стэнли!

Он снова покачал головой. С ослиным упрямством, подумал Палмер и заметил, как Фореллен расстегнул пуговицы пиджака и сунул руку внутрь. Очевидно, чтобы почесать себе грудь. Увы, этот жест оказался обманчивым. Под специально расстегнутым пиджаком показалась наплечная кобура с торчащим из нее «магнумом» 38 калибра. Он медленно вынул его и направил на Вудса.

— У тебя точно крыша поехала, Стэнли, — повторил Палмер. — Ведь этой штуковиной можно разорвать лошадь на тысячу маленьких жеребят.

— Тогда прекратим этот бесполезный разговор и поехали.

Тут Палмер увидел, как Элеонора — за спиной Фореллена — сняла свои туфли и беззвучно подошла к нему сзади.

— Думаю, твои хозяева такие же олухи, как и ты сам, если позволяют тебе расхаживать с оружием и тыкать им в людей, — отведя глаза в сторону, произнес Палмер. — У тебя ведь слишком мало мозгов даже для того, чтобы иметь при себе рогатку, не говоря уж о том, чтобы держать в руке шестизарядный «магнум»…

— А тебя сейчас никто и не спрашивает, — сердито прищурившись, заявил Фореллен. — Давай, забирай своих спутниц и поехали.

— Слушай, придурок, у тебя есть хотя бы грамм серого вещества? — не скрывая издевки, сказал ему Палмер. Ему сейчас было все равно, что говорить, лишь бы отвлечь его внимание, не дать ему обернуться. — На конкурсе дураков ты наверняка занял бы второе место. Потому что первое, без сомнения, займет полковник Джек Рафферти.

Глаза Фореллена удивленно расширились.

— Джек кто?

Элеонора с силой ударила острым каблуком своей туфли прямо по центру его затылка. Он заморгал глазами, вскинул руки вверх… Она с неменьшей силой снова ударила его по тому же месту. Когда Фореллен безжизненно рухнул на землю, Палмер пощупал его пульс, вынул из руки «магнум», тщательно вытер рукоятку мощного пистолета и осторожно вложил его назад в наплечную кобуру Фореллена.

— Оставь его себе, оружие все-таки, — посоветовала ему Элеонора.

— Нет, мне он не нужен. Во всяком случае, до тех пор, пока ты носишь туфли на высоком каблуке. — Палмер медленно поднялся с дерева и пошел к их «фиату». — Таня, пересаживайся в другую машину. Только, пожалуйста, schnell, — прокричал он, открывая багажник машины и вынимая оттуда дорожную сумку Элеоноры. К тому времени, как он переложил ее в «фольксваген», и Элеонора, и девочка уже были внутри.

— Мы быстро поедем, мамочка? — капризно спросила Таня, колотя пятками в спинку сиденья.

— Очень быстро, доченька, — успокоила ее Элеонора и повернулась к Палмеру. — С ним все будет в порядке?

— А что с ним может случиться? С такой-то деревянной башкой. Придет в себя через минуту-другую. Ну а пока… — Он завел двигатель, включил передачу и вывел машину на полотно strada panoramica.

Скоро, как и подсказывала им карта, они достигли дорожного указателя «Пассо-ди-Сан-Бальдо», поставленного в самом начале весьма крутого, петляющего между скалами спуска. Длиной приблизительно в милю или что-то около того.

Палмер на несколько секунд задержался у самого бордюра, чтобы повнимательней осмотреть спуск. Там на каждом повороте дорога буквально «ныряла в гору», где каждый разворот был прорублен в скалах в виде своеобразного туннеля, который заканчивался на более низком уровне. Затем сотню-другую ярдов дорога шла относительно прямо и снова «ныряла» в следующий туннель, «выныривая» из другой горы еще ниже и уже в противоположном направлении.

— Тебе приходилось видеть что-нибудь подобное? — трогаясь, спросил он Элеонору.

— Да, я знаю этот проезд. Туннели здесь сырые и темные. Лучше включи свет заранее.

Палмер нащупал кнопку освещения, нажал ее и въехал в первый туннель. На скорости тридцать километров шины «держали» дорогу довольно хорошо. Кроме того, более надежному сцеплению помогали мелкие камушки, покрывавшие чуть ли не всю поверхность дороги. Второй разворот они преодолели уже на скорости сорок километров, что придало Палмеру определенную уверенность в успехе.

Вудс повернул голову к своим спутницам.

— Пристегните ремни!

— Да, но здесь нет ремней!

— Нет ремней? Тогда пусть Таня ляжет на пол, — прокричал он. — На пол, на пол! Таня, ложись на пол!

— D’accord.[100]

Третий туннель он преодолел на скорости пятьдесят километров, и на этот раз во время резкого поворота задел задним бампером за влажные камни правой стены. Пришлось снизить скорость до сорок километров и еще внимательней следить за дорогой.

У самого конца спуска их «фольксваген» выбрался на длинный ровный участок, ведущий к заманчиво зеленевшей внизу долине. Палмер остановился, облегченно вздохнул.

— Невероятно, — пробормотал он.

— Потрясающе! — улыбнувшись во весь рот, поддержала его довольная Таня. — Мама, а мы можем скатиться оттуда еще разок?

— Ruhig, du Zwiebelkopf,[101] — сказала ее мама. — Так быстро я по этим туннелям еще никогда не спускалась. — Элеонора посмотрела вверх, туда, где начинались туннели. — Да, но смотри, смотри! — воскликнула вдруг она, показывая рукой куда-то наверх.

Тоже подняв голову, Палмер увидел, как букашка «фиат» уже въезжал в первый туннель. Несмотря на довольно большое расстояние, до их слуха все-таки донеслись звуки ужасного скрежета металла о камни стен, но машина, тем не менее, выехала на открытый участок, хотя ее задний бампер выглядел заметно покореженным — казалось, еще немного, и он оторвется. Палмер резко включил передачу и был готов сорваться с места, полностью используя всю мощь «порше», когда на самой верхней площадке неожиданно для всех появился белый «мустанг». Он с пронзительным визгом тормозов остановился, из него выскочил один из тех самых безликих мужчин в огромных темных очках, подбежал к оградительному барьеру, у которого совсем недавно останавливался Палмер, чтобы поближе ознакомиться с опасным спуском.

В руках у мужчины была винтовка с толстым глушителем на конце ее необычно длинного ствола. Он быстро приложил винтовку к плечу, тщательно прицелился и нажал на курок. Звука выстрела не последовало, но в ветровом стекле «фиата» вдруг образовалась здоровенная дырка размером по меньшей мере с человеческую голову, и прямо в лицо Фореллену посыпался дождь острых осколков. Тем не менее, он сумел проехать через второй туннель и даже ускориться на следующем прямом отрезке.