Увидев подобное беспокойство о своей персоне, я скептически изогнула правую бровь:

— Кого, кого ты там хочешь собрать? Группу? А из кого, если не секрет? По всему городу всего три патруля выходит в смену, даже мы с тобой заступили сегодня, как простые дежурные служащие. Так что нам и идти смотреть, что там, да как, чтобы никого от серьезных дел не отвлекать.

Конечно, бегать самим с оперативным заданием, это не то, что отсиживаться в кабинете, но никому ещё не мешало изредка размять кости.

Понимая, что дежурство выливается в более активную работу, чем он себе представлял, Дилан жалобно протянул:

— Госпожа Алексия…

Не желая слушать возражения, а если говорить откровенно, то просто бессовестно пользуясь своим положением, я допустила в голос немного холода:

— Минут через сорок встретимся у трактира Паоло. Только прошу тебя, сходи сначала к себе на квартиру, да оденься попроще, чтобы не было никаких рубашек и камзолов из хороших тканей. Если придешь к назначенному месту раньше меня, то один внутрь не суйся, это может быть опасно.

— А чем тебе не нравится моя одежда?

Я молча покосилась на модные темно-красные туфли с длинными загнутыми носами и многозначительно хмыкнула. С такими только и бегать за преступниками, особенно в местах, где посетители не светят своими денежными возможностями, предпочитая показную скромность.

Обреченно вздохнув, что сегодня никак не получится отсидеться в теплом кабинете, Веснушка, тем не менее, пошел выполнять поручение. Дождавшись, когда он выйдет, я без сил опустилась в единственное в кабинете кресло. Сердце бешено стучало, с возросшим усилием гоняя кровь по организму. Такая реакция более мудрого, чем мозг тела означала только одно: Алексия, не дури, быстро собирай с трудом нажитые вещи и мотай из Родении, как можно быстрее и желательно дальше. Грядут большие неприятности. И дело не в возможной войне между странами из-за повсеместно вспыхивающих мятежей, а в том, что заявившиеся сюда оборотни могли почуять кто я такая. И нужно не лезть к ним в логово, а собирать накопленные средства и быстро уезжать, пока никто не очухался. Понимая это, рука сама по себе потянулась к плащу, одиноко висевшему на бронзовой вешалке, но…

За свою жизнь я сменила большое количество городов и даже стран, а вместе с ними биографий и имен. Но почему-то именно сейчас, вопреки прекрасно развитой чуйке, я впервые не хотела убегать. Напротив, нужно было остаться не просто в роли молодого мага-поисковика Алексии Кросс, с отличием закончившую столичную Академию Боевых Искусств, которую направили в приграничный торговый город по контракту.

Именно сейчас захотелось стать ею по-настоящему: честной, бесстрашной хранительницей порядка, на которую всегда можно положиться и уж точно не драпать, как последняя преступница. Будь другая ситуация, я бы привычно паковала вещи, но стоило всплыть оборотням, как я не находила себе места. Слишком много было связано с ними в моей той, далекой прошлой жизни, чтобы пройти мимо и в этот раз.

Костеря свою беспечность на все лады, но, не теряя драгоценного времени, я бросилась к стоящему в дальнем углу сундуку. В этой обитой железными полосами со всех сторон громадине, хранилось все необходимое обмундирование для ночных вылазок. Алексия у меня отличалась некоторой безбашенностью и пренебрежением к традициям и устоям. Зачем начальнику ночной гвардии какие-то повсеместно принятые правила поведения, если именно я и должна их устанавливать?

Начинать портить месяцами создаваемую репутацию образа порядочной девушки-мага именно сегодня, я не собиралась, но пойти на некоторые уступки все же пришлось. Поэтому, недолго покопавшись в ворохе самой разномастной одежды, я, наконец, явила свету пару красных чулок, в тон им коротенькую пышную юбку и полупрозрачную шелковую блузу с запахом. Не могу же я явиться в популярный у местных жителей трактир в темно-серой инспекторской форме? Надо соответствовать местному контингенту. Так что буду надеяться, что вид слегка подвыпившей разгульной девицы не привлечет там лишнего внимания. У Паоло таких особ каждый день отирается с добрый десяток, что мне на руку.

Сняв с головы надоевший черный парик, я с облегчением распустила свои настоящие волосы и едва не замурлыкала от нахлынувшего удовольствия, слегка помассировав затекший затылок. Конечно, проще было регулярно стричься и перекрашиваться, но, увы: я, как и многие, страдала излишней сентиментальностью не по делу. У меня просто не поднималась рука отстричь лелеемую косу, и вот приходилось каждый день терпеть злосчастные парики и рисковать облысеть. Смешно сказать, но я дико боялась потерять последнюю ниточку, связывающую меня с настоящей жизнью, где не надо было менять облик и притворяться кем-то другим.

Разгладив белые кудри нового парика, я мельком глянула в зеркало, расположенное прямо в поднятой крышке сундука.

— Ну, раз меня не стошнило, то и другим должно понравиться, — с удовольствием вынесла я вердикт.

На меня широко распахнутыми голубыми глазищами смотрела миловидная девица лет двадцати пяти. Длинные изогнутые черные ресницы и по-детски пухлые капризные губы добавляли элемент кукольности в созданный образ в ущерб интеллекту. Но вряд ли там найдется кто-то, кто захочет поиграть со мной в шахматы, так что сойдет.

Линзы — ещё одна моя гордость. Любое оборотное зелье создает нужный эффект по изменению внешности не более чем на пять-шесть часов, что для моей подвижной жизни было слишком мало. Поэтому, чтобы не пугать людей с тонкой душевной организацией своей экзотической оранжевой радужкой, я стала верной поклонницей эльфийских разработок в сфере красоты. Справедливо рассудив, что у продажной девицы, ошивающейся по трактирам в поисках развлечений и денег, средств на дорогую косметику просто нет, я тщательно стерла макияж, визуально помолодев ещё на пару лет. Закончив маскарад, я ещё раз оглядела себя со всех сторон и вышла из кабинета, прихватив с вешалки плащ. Весна в этом году началась поздно, по ночам было ещё достаточно прохладно. Так что длинные полы и капюшон темного шерстяного одеяния с успехом скроют не только оголенные ноги, но и лицо от лишнего внимания на улице. А то я рискую добраться до места встречи с немалым опозданием.

В нос ударил освежающий уличный запах, в котором было намешено много всего. Сочный аромат еды из открытых окон двухэтажных каменных домов и маленьких кафешек, уютно расположившихся вдоль прямых улиц. Пряный запах выделываемой кожи и терпкий аромат засушенных трав, таинственное и слегка прелое послевкусие от годами хранящихся книг. Вдохнув это волшебство полной грудью, я почти побежала вдоль строений на самую окраину города. Если идти не слишком быстро, то от Отделения до Паоло, старого хитрого орка, можно было бы дойти всего за полчаса. Конечно, удобнее нанять кучера и добраться с комфортом, чем петлять по темным, безлюдным улицам в такое позднее время. Но откуда у бедной девицы, личину которой я сейчас одолжила для трактира, лишние деньги?

Самое популярное место обитания среди местной шушеры, был единственный постоялый двор в округе, где можно было не только выпить и закусить, но и весело провести ночь. Он вольготно размещался за небольшим пролеском у глубокого рва, заменяющим в одну сторону крепостную стену. Большой двухэтажный деревянный комплекс был, пожалуй, так же единственным подобным представителем среди сплошного камня. Небольшие окна манили шедшего мимо прохожего зайти и окунуться в атмосферу веселья и вседозволенности. Чуть поодаль, сгорбившись и облокотившись о могучий дубовый ствол, стояла печально знакомая коренастая фигура Дилана. Вид у моего коллеги был донельзя скучающим, будто он вот-вот собирается на все плюнуть и уйти домой спать. При всем при этом, он то и дело обнимал шершавую кору дерева и старательно делал вид, будто бы пьян, а окружающая действительность его вообще нисколечко не интересует.

Откинув глубокий капюшон на плечи, я легкой танцующей походкой уверенной в себе женщины подошла к коллеге. Похлопав Веснушку по плечу и отметив, как он встрепенулся от легкого прикосновения, я, зазывно улыбаясь, пропела ему прямо на ухо: