Казалось, что для правления Игоря Старого наступало мирное время. Второй поход на Царьград закончился полным успехом еще до начала военных действий, с Византией заключен выгодный мирный договор. Соблюдали мир и соседи — печенеги. Но великокняжеская казна оказалась почти пустой — злато и серебро в большом числе оказалось потраченным на снаряжение двух огромных флотов, первый из которых в большей части не вернулся на Русь с Черного моря.

Пустота казны стала причиной «возмущения» собственной великокняжеской дружины, состоявшей почти исключительно из варягов. Наемные профессиональные воины-викинги отличались во все времена известным корыстолюбием. К тому же для Игоревых дружинников заразительным оказался образ варяжской дружины воеводы Свенельда, которой дозволялось самостоятельно собирать дань с отдельных русских земель.

Дружинники открыто говорили великому князю: «Мы босы и наги, а Свенельдовы отроки богаты оружием и всякою одеждою. Поди в дань с нами, да и мы, вместе с тобою, будем довольны».

Ходить в дань означало для того времени княжеский объезд, сбор с подвластных славянских племен назначенной дани. На Руси это называлось полюдьем. Оно было большим государственным предприятием и сопровождалось объездом князем и его «мужами» земель подвластных племен, прежде всего их главных городов и крупных поселений.

Полюдье совершалось ежегодно и продолжалось всю зиму — то есть шесть месяцев в году — с ноября по апрель. Часть дани собиралась местными князьями для Киева заранее и хранилась в специальных становищах, чтобы при освобождении рек — главных путей Руси — ото льда отправить собранное в стольный град Киев. Главнейшим пунктом хранения дани, по византийским источникам, на Киевской Руси могла быть крепость Смоленск.

Полюдье совершалось по строго определенному круговому маршруту. Это не был разгульный разъезд киевской великокняжеской дружины по весям и городам без всякого разбора. Размер дани был определен со всей строгостью. Поэтому местные князья заранее везли в «становища» обусловленную дань — «везли повоз».

В качестве дани бралось все, что имело товарную стоимость: меха, мед, воск, железо, зерно, изделия кузнецов и других ремесленников, деньги — серебряные гривны, вяленая рыба, скот, ткани, речные суда-однодеревки и прочие товары. Скажем, в качестве дани брали паруса. На изготовление одного из них уходило 16 квадратных метров «толстины» — грубой, но прочной парусины, или примерно 150 «локтей» ткани. Это был труд двух деревенских ткачих на всю зиму. Ткани делались из пряжи льна и конопли.

Полюдье было многолюдным. Вместе с великим князем и его дружиной для сбора дани отправлялись конюхи, ездовые с обозом, различные слуги, «кормильцы»-кашевары, «ремественники», чинившие седла и конскую сбрую, и другие княжеские люди.

Некоторое представление о численности полюдья дают слова арабского писателя Ибн-Фадлана, совершившего в 922 году путешествие на Волгу. Он пишет следующее о киевском князе: «Вместе с ним (царем русов) в его замке находятся 400 мужей из числа богатырей, его сподвижников, и находящиеся у него надежные люди…» Даже если учесть, что великий князь должен был оставить в Киеве какую-то часть «богатырей»-дружинников для защиты своей столицы от печенегов, то и в этом случае полюдье состояло из нескольких сотен дружинников и «надежных людей», то есть хорошо вооруженных воинов.

По установившейся еще с времен правления Олега традиции полюдье начиналось с Древлянской земли, с ее столицы — укрепленного городка Искоростеня. Там в то время правил князь Мал, который обязан был к моменту приезда великого князя с дружиной собрать значительную часть дани и прежде всего с сельского населения. Так было заведено с момента присоединения славянского племени древлян к Киевскому государству.

Начало полюдья с Древлянской земли обусловливалось следующим немаловажным обстоятельством. Древлянская дань, собранная в ноябре, когда реки еще не покрылись льдом, могла быть сплавлена по Ужу в Днепр к Чернобылю и оттуда в Киев. Тем самым не отягощался поезд великого князя, которому предстояло совершить длительную поездку для сбора дани.

Когда великий князь Игорь Рюрикович прибыл в Искоростень, древляне безропотно выплатили ему положенную дань. Многие историки не без оснований считают, что в это полюдье варяжская дружина Игоря, желавшая богатства, нарушила размеры дани и грабила древлян. Те, видя многочисленность княжеских дружинников, смирились со своей участью. Это стало уже грубым нарушением договора о выплате племенем древлян дани стольному граду Киеву.

Собрав дань, более значительную по сравнению с прошлыми полюдьями, Игорь с дружиной выехал из Древлянской земли. Но справедливой взятую дань считал лишь великий князь — его дружинники из варягов считали иначе. Они стали просить его вернуться к древлянам, чтобы вторую дань взять себе, а не в великокняжескую казну.

Можно считать, что великий киевский князь Игорь Старый погиб от собственного неблагоразумия. Он сказал ближним дружинникам: «Идите с данью домой (то есть в Киев), а я возвращаюсь к древлянам и похожу еще (то есть займусь сбором новой дани)». Правитель Киевской Руси пожелал получить больше «имения». Вне всякого сомнения, он принял такое решение под давлением собственной дружины.

Известие о том, что великий князь возвращается в Искоростень, встревожило все племя древлян. Их старейшины во главе с князем Малом собрались на совет, где было сказано: «Если повадится волк в овчарню, то вынесет все стадо, если не убьют его». Древляне решили, что если они не убьют великого князя, то он погубит их землю.

Правда, древляне сначала попытались отговорить великого князя и его дружинников от неправедных намерений разорить Древлянскую землю действительно непомерной данью. Но тут нашла коса на камень: Игорь Рюрикович, только что получивший богатые дары от византийцев, решил взять больше со своих подданных. Он так и не послушал древлянских послов, убеленных сединой старейшин племени: «Князь! Мы все заплатили тебе: для чего же опять идешь к нам?»

Великий князь Киевский второй раз вошел в Древлянскую землю с малыми воинскими силами. Большая часть его личной варяжской дружины была отправлена сопровождать собранную дань в столицу. При Игоре оказалось так мало дружинников, что они числом не могли внушить страх древлянам и обеспечить личную безопасность своему князю. Князь Мал и старейшины племени об этом знали.

Когда Игорь с малой дружиной подъехал к Искоростеню, навстречу ему из города вышло древлянское войско. Воины князя Мала были настроены решительно и бескомпромиссно. Под стенами древлянской столицы произошла яростная кровопролитная схватка. Продолжительной она быть не могла — уж слишком неравными оказались силы противников. Дружинники-варяги и княжеские слуги почти все пали в той сече. Спастись могли только немногие.

Сам великий князь попал в плен. Приговор древлянского вечевого собрания был суров и скор на исполнение. Если пленных киевских дружинников казнили «железом», то Игоря почтили почетной казнью — так называемой размычкой. Он был привязан за руки и за ноги к двум склоненным деревьям. Потом деревья по команде отпустили и приговоренный к смерти правитель Киевской Руси был разорван на две части.

Казненного князя Игоря Рюриковича и его дружинников, погибших в бою и тоже казненных, древляне погребли «у Искоростеня града в Деревех».

Так несчастливо кончил свою жизнь великий князь Игорь Рюрикович, второй по счету правитель Киевской Руси. Но его смерть будет уже в скором времени отомщена, и сделает это его верная жена великая княгиня Ольга, которая станет править Русью и за подраставшего сына Святослава…

Игорь Старый правил Русью 32 года — срок довольно продолжительный, треть столетия. В войнах с Византийской империей он не имел таких полководческих успехов, которые выпали на долю великого князя Олега, его воспитателя. Однако он сохранил целостность Киевской Руси. Будучи язычником, он терпимо относился к христианству, пришедшему на Русь из Византии. Царьград во время второго похода русского войска склонил перед ним свою гордую голову, как это было при великом князе Олеге.