Алик же считал, что их миссия должна быть завершена, едва они доложат Кадгару о том, что узнали. Не любитель аристократической публики, гном считал, что лезть в разговоры с предателями не следует, особенно в их нынешнем шатком положении. Да и Астера не фокусник с базарной площад. Но спорить с главой отряда не стал, может потому, что не хотел бы оказаться на его месте, когда глаза любимой женщины из изумрудов обратились бездной. И не важно, отвечает она на чувства или нет. Все ведь гораздо сложнее…

Однако, покорность решениям лидера не мешала Алику, как и любому голодному и уставшему мужчине, быть вредным брюзгой и это в полной мере прочувствовали официантки в таверне Красногорья.

— Все же стоит найти Верховного. Он один знает всю высокую королевскую кухню.

— Но поверит ли он? — Роттар оторвался от кружки с элем, утерев рукавом усы. — А если он не захочет участвовать? Кадгар, конечно, подозревал кого-то из высокопоставленных, но Астера — не просто генерал, он ближайший друг Короля и ему верят и доверяют люди королевства. И я ничего плохого о нем сказать не могу. Да никто не сможет!

Гном сплюнул.

— Я знаю, как вы умеете слепо верить. Ничему вас жизнь не учит! Медив, Катрана Престор, Артас в конце концов. Десятки примеров, едва не стоивших людям существования всего их рода. Они все были рядом с троном или, что хуже, на нем. Потому и в виновность Лейны все так быстро уверовали. А что делать, если каждый второй — предатель.

Скай молчал. Он уже принял решение и переливать из пустого в порожнее смысла не видел.

— Мы отправимся в Штормград верхом. Я куплю лошадей. Возможно, если боги нам помогут, семейство Сколет будет в своем поместье.

— Ох и упертые вы ребята! — гном отодвинул пустую миску и откинулся на стуле. — Ладно, но я бы на вашем месте личинами бы не сверкал. Никто не знает, что нас ждет в Штормграде.

Первые лучи осеннего солнца встретили троицу уже в седлах. Низкорослые, широкогрудые лошадки бодро трусили по вымощенной желтым камнем дороге. Над головой мягко колыхалась от легкого ветерка желтоватая листва, казавшаяся янтарной на фоне ярко-голубого неба. Пахло осенью, урожаем, и неуловимо… концом, завершением чего-то важного. Чувство, охватывающее любое мыслящее существо в это время года. Будто хочется подвести итог, признаться самому себе, не зря ли потрачено отпущенное тебе время.

Лес Златоземья встретил путников запахом прелой листвы и грибов. Под копытами мягко шуршала трава. Ручейки звонко перекликались. Скаю раньше нравилось здесь. Он большую часть детства провел с родителями в Златоземье и считал пригород Штормграда своим домом. Раньше считал…

Приоритеты поменялись.

Теперь паладину казалось, что это лишь место упокоения его родных. А дома своего у него больше нет. И, кажется, никогда уже не будет. После расставания с Ле он пребывал в какой-то пустоте, парил, раскинув руки, в надежде коснуться чего-то живого, настоящего. Это чувство было ему неприятно, оно заставляло жалеть себя. И единственным способом избавиться от него — обезопасить жизнь Ле. И работать. В конце концов, он всегда видел свое будущее исключительно в битвах и приключениях.

Небольшой дом по сенью исполинских ясеней поблескивал чистыми окнами. Заборчик покосился. По двору бегали куры. Кто бы мог предположить, что дом принадлежит когда-то далеко не бедному семейству с большими связями.

Роттар придержал коня. Его спутники последовали примеру мага, уважительно замерев возле самых ворот.

Старый воин, граф Сколет, был известен доблестью и воинским умением. Он был одним из тех, кто бился плечом к плечу с Ллейном Ринном и его сыном за Королевство и свободу. Он вместе с маленьким тогда королем Варианом бежал в Лордерон после разрушения Штормграда орками и одним из первых вернулся обратно.

Роттар не сомневался, что старик не замешан в том, в чем хотел уличить его сына Скай. Слишком честным был старый воин. Хотя… когда-то также думал маг и про Астиса.

Скрипнула дверь и на крыльце появилась пожилая женщина с прямой спиной и гордой посадкой головы. И хоть одета она была просто: носила передник и нарукавники, чувствовалось в ее движениях, что когда-то она могла дать фору нынешним модницам и танцовщицам.

Женщина замерла, вопросительно глядя на путников.

— Господа?

Рот спешился и, подойдя к крыльцу, вежливо поклонился.

— Графиня Сколет. Прошу не пугаться. Может, вы помните меня?

Глаза старушки на мгновение сузились.

— Как я могу забыть самого взбалмошного ребенка в Старом городе, — лицо ее озарила улыбка, усталая, но теплая. — Граф Роттарик Сайдал. Ты стал настоящим мужчиной.

— Вот я так и знал, что он — аристократическая шишка! — возмущенно прошипел гном, стоявший рядом со спешившимся Скаем.

— Вы преувеличиваете, графиня! — Роттар шагнул к женщине. — Я все также недостоин своей звучной фамилии.

— И то лишь потому, что игнорируешь желание своей матери и отца увидеть, наконец, продолжение рода.

По окрасившемуся возмущенным румянцем лицу старушки пробежала тень, но она мотнула головой и приветливо улыбнулась спутникам мага.

— Но манеры ты начинаешь забывать, мой мальчик!

— Прошу прощения, графиня. Это мои близкие друзья. Уважаемый гном Аликкай, паладин Скайлар. Воины и путешественники, которым доверяю свою жизнь и честь.

Гном и человек вежливо поклонились, а Скай к тому же умудрился спрятать улыбку, потому как ворчание Алика о не в меру языкастых магах не осталось неуслышанным чутким паладинским ухом.

— Вряд ли ты стал любителем делать лишние крюки по дороге домой, чтобы встретить стариков, — улыбнулась графиня. — Что привело вас в нашу скромную обитель?

Скаю на мгновение показалось, что в маге сейчас проснется аристократ, и они увязнут в пространных беседах, но Роттар был уже слишком далек от того мира, в котором родился.

— Я хотел бы поговорить с Астисом.

Женщина напряглась, будто ее пронзила внезапная боль. Закрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов.

— Я могу поговорить с тобой, Роттарик, наедине?

— Гра… — начал было маг.

Но Скай, наблюдавший за женщиной, оборвал друга на полуслове.

— Это важно для меня в большей мере, чем для моего друга.

Выцветшие глаза графини замерли на паладине. Она поняла, кто тут главный.

— Вы ищите оправдание моему сыну или хотите обвинить его в сговоре с предателями?

Скай выдержал взгляд.

— Я ищу правду.

Женщина поджала губы, но спустя мгновение кивнула и направилась в дом. Все трое последовали за ней.

— Муж сейчас в столице. Он готовится к… похоронам.

Женщина сидела в кресле у небольшого очага, в котором весело плясало оранжевое пламя.

Старый дом дышал теплом и уютом. Маленькие окошки радовали чистотой и яркими цветами в горшках. Добротная, но без изысков деревянная мебель. Большой сервант с посудой.

— Ты многого не знаешь, Роттарик, — хозяйка старалась смотреть прямо на гостей, но выходило у нее это с трудом, старушка частенько отворачивалась к окну, чтобы сморгнуть подступавшую к глазам слезу. — Ресал и Каладрия выжили после падения в Хиджале. Десять лет они были прикованы к кровати. Десять лет они ждали свободы для измученных душ своих, а мы не могли их отпустить… Только чуда не случилось. Великий Каристраз осмотрел моих детей и сказал, что помочь тут не в силах, не преступая заповедей древних богов.

Она вздохнула.

— Два дня назад моих детей не стало. Боги забрали всех моих кровинок.

— Астис? — Рот приподнялся.

— Погиб, защищая принца.

— Как давно? — Скай встал, не в силах усидеть на месте.

— Достаточно, чтобы успеть спасти свою честь. И нашу…

Мужчины переглянулись. Скай готов был наброситься на графиню с вопросами, но в этот момент открылась дверь и появилась пожилая служанка с подносом в руках. Когда кувшин с вином, сыр и фрукты были водружены на стол, пыл паладина немного улегся.

Страдания графини были написаны на лице. Предатель или нет, Астис — ее сын. А теперь похоже у нее не осталось никого, кроме супруга. Ей бы сидеть сейчас в окружении внуков, а не отбиваться от тех, кто хочет обвинить ее сына в предательстве или посочувствовать ее невосполнимой утрате.