Он с сожалением заглянул в пустую чашку, но там не осталось ни капли. Демон вздохнул, посторонился мысленно, и бес протиснулся в пещеру.

Пещера Пакрополюса была велика и горяча. С потолка, правда, покапывало, по углам поддувало… Зато — близко к правительственному залу.

— Я слыхал, вы починили зеркало? — спросил бес, озираясь и измеряя кубатуру жилища Пакрополюса маленькими завидущими глазами. — У меня есть к вам деловое предложение. Конечно, мы, бесы — это как бы, не черти, но у нас, у бесов, тоже налажены на Земле некоторые связи. Мы поможем вам отыскать и вернуть Алекто.

— А что взамен? — нахмурился Пакрополюс, абсолютно не верящий в альтруизм себе подобных.

— Пустячок, — заулыбался бес. — Отдайте нам голову людского мага.

И тут яд подействовал! В голове Пакрополуса взошло солнце, и он прозрел на всю глубину собственного идиотизма.

Что было с ним ночью? Он включил зеркало, увидел в нём лицо некого человеческого мага и решил, что так и нужно?

А кто этот маг? И почему зеркало активировалось рядом с ним? Что это за местность была в нём, в конце концов?

И кто вообще знает, а где ДОЛЖНО было пробудиться зеркало? Почему не в столице людей, где Совет магов собрали бы в одночасье? Неужели опять происки чертей, потерявших трон, но не желающих расставаться с властью в Первом Адском круге?

Демон с тоской уставился в пустую чашку. О, эта утренняя головная боль! Однако нельзя было показывать растерянность и слабость: бес так и сверлил Пакрополюса своими острыми глазками.

— С одной стороны… — глубокомысленно промычал демон. — Человеческий маг есть просто человечек. Что он на вселенских весах, в сравнении с девой Алекто? Но не всё так просто, мой «друг»…

Пакрополюс дёрнулся было угостить незваного гостя контрабандным ядом, но пожадничал и широким жестом пригласил его посидеть у кипящего в углу пещеры источника. Сернистые пары — тоже прекрасно питают, не так ли?

— С другой стороны… — продолжал он, усаживаясь поудобнее на своём личном каменном троне. — Это, я полагаю, самый великий из низких людских магов, ведь зеркало привело нас именно к нему…

Бес поморщился, засучил ногами, но Пакрополюс уже увлёкся речью и витийствовал, не замечая, что гость совсем не рад его словесной игре.

— …а Алекто — лишь женщина, что серьёзно облегчает её ценность. Что есть женщина — как не средоточие неумеренности, глупости и стремления к роскоши?

Пакрополюс закинул ногу на ногу (если его нижние конечности можно было назвать ногами) и приготовился осветить вечную тему — бедные демоны (черти, бесы, големы) и их адские бабы.

Бес оскалился и даже несколько осатанел. Похоже, мыслями и зрением он переместился сейчас в совершенно иное место, что было обычным делом в Аду. (Не хочешь слушать собеседника — загляни в соседнюю пещеру. Вдруг там женская баня?)

— Что есть баба, как не скопище пороков? — старый демон погрузился в воспоминания, и губы его растянулись в сладострастной улыбке. — С такой точки зрения, согласитесь, «друг мой», даже презренный человечишко, будучи мужеского полу…

Бес ожил, нервно завертел головой, потом опять остекленел глазами, переключившись на что-то вовне… Заморгал и спросил коротко:

— Сколько?

— Я должен спасти Алекто и наказать похитителя! Если похититель — человеческий маг, могу ли я сокрыть его от Сатаны? — Пакрополюс не спешил с аргументами. Он планировал торговаться с бесом всю долгую неделю ожидания приезда людского Совета магов.

Бес поёрзал нетерпеливо. И взвыл, в ужасе растопырив невидящие глаза:

— Убей мага! У тебя есть зеркало! Убей его!!!

***

Проводив долгим задумчивым взглядом Алиссу, Борн поманил кошку.

— Костёр тебе не понравился, — напомнил он ей о допросе, что собирался учинить Фабиус. — Помоги же мне по своей воле? Я знаю, что ты была у моста! Я был там и ощущал твой запах! Покажи мне, что ты видела там, или я…

Угрожать ему не пришлось: кошка прыгнула на стол и ударила лапой по фаянсовому блюду.

Борн кивнул, подошёл ближе, помог высыпать варёный горох и превратить остекленевший песок в подобие отражалища для дум.

Он часто делал такое в своей пещере, демонстрируя воспоминания Аро. Вот и фурия явно готова была показать ему что-то, о чём не могла уже рассказать. Сообразила, что медлить поздно. Даже на сговор с врагом нужно идти своевременно, не говоря про союзы. А тут и карты твои биты, и сама ты с хвостом вместо привычной адской репутации…

И что бы мы делали без зеркал?

Блюдо вскипело, растеклось стеклянистой лужицей, и Борн увидел знакомый мост через бурную реку.

Было темно и безлунно. Вода билась о сваи. На мосту стоял человек, закутанный в плащ. Ветер трепал волосы, не давая разглядеть лицо. Понятно было лишь, что бледен стоящий не по-человечески, а глаза его горят красным, как у адских созданий.

Ночь без обеих лун… Борн мысленно открутил небесный свод, ища совпадение светил. Три дня назад? Нет, пожалуй, четыре… Он сам был ещё в темнице и в отчаянии, а маг — уже покинул свой остров. Кто же заманил туда Аро? Неужели сын мага?

Ему хватило умения? Ну, допустим, ведь Аро — слишком юн и воля его не развилась ещё.

Но запах?

И кто стоит на мосту? Для человека — слишком тонкая кость… И глаза!

— Это ты? — тихо и жалобно спросил юноша.

Голоса Борн не узнал. Он не был «голосом из воспоминаний Фабиуса» и не был голосом Аро.

Картинка дрогнула. Фигура человека чуть приблизилась, видимо фурия попыталась взойти на мост.

Юноша тоже шагнул вперёд, но поверхность «зеркала» пошла волнами, не давая Борну рассмотреть подробности.

— Нет-нет… Ты — не она… — пробормотал юноша и попятился.

Борн услышал злобный клёкот, видно, заклинание, охраняющее магический остров, преобразило фурию из женщины в крылатую тварь.

Ветер ударил в лицо юноше на мосту. Борн подался вперёд… Да! Лицом это, скорее, был сын магистра, Дамиен! Но голос! И глаза! Глаза у него были как у молодого сущего — нежно алые!

Изображение опять сломалось, заплясало: фурия билась о паутину заклятий, пытаясь дотянуться до… Кто же он?

Но, если это средоточие огня Аро в теле Дамиена, если мальчик уцелел и в панике воззвал к родственной крови, почему не явилась Тиллит?

Борн перевёл взгляд на кошку, что сидела на столе, сгорбившись и подобрав лапы. Семейство Тиллит гордилось своим разветвлённым генеалогическим древом. Неужто — и фурия ей родня? Но как вышло, что услышала мальчика только она?

И почему Фурия не смогла пробиться на остров? Разве что, Аро не признал в ней прапрапрабабку? Отринул? Повелел убираться прочь?

Потому Алекто и не желает, чтобы Борн увидел всё, что случилось у моста! Непризнание крови — страшное оскорбление даже для Верхнего Ада, не говоря уже про нижний. Раз фурия явилась по зову, то вынуждена была принять и от ворот поворот, но обиду затаила.

Кошка сердито зашипела, словно пыталась оправдаться, но Борн отмахнулся от неё. Толку-то от бессвязных образов в ушастой голове.

Нужно было искать Тиллит. Если на острове действительно заперт Аро, она должна была слышать, как он зовёт свою кровь.

Разделив сознание, Борн попытался нащупать адские токи… Далеко! Ему не достать дальним зрением до Ада, не увидеть демоницу…

А что если она тоже в опасности? В Верхнем Аду безвластие…

Однако едва вынырнув из дальнего поиска, Борн ощутил судорожный прерывающийся зов Фабиуса… Вот и магу тоже была нужна помощь. Именно сейчас, именно здесь…

Что делать? Кого спасать?

Магистр был ближе, Борн уже привык помогать ему, и мысленный взор демона едва ли не сам собою расширился, давая магическое зрение человеку.

Борн, проникнув в сознание Фабиуса, тоже увидел чернь, окружившую церковь, где прятался маг. Он заскользил по искажённым злобой лицам, и тут же со стоном сжал зубы: среди людей и тут, и там мелькали… рыльца отступников! Бесов и чертей под масками смертных!