«Уж не съемки ли здесь скрытой камерой какого-нибудь розыгрыша? – второпях, растерянно подумал Виталик, глядя, как усаживается на неизвестно откуда взявшийся бетонный огрызок столба лохматый цыган в черной жилетке на голое тело с большим бронзовым котелком в руках. – Ой, в телепрограмму попасть – это ж какую удачу в жизни иметь надо, вот только – что мне на это начальство скажет? Заревнует, небось, что мимо них такое счастье прошло, еще понизят в должности до простого вайзера, а там и зарплата мизерная, и кредиты совсем не полагаются…»

Мысли молодого минисупервайзера метались от желания прославиться хотя бы на полгорода, интересующегося телевизионными розыгрышами, до обычной человеческой осторожности напуганного разгулом криминала обывателя, но принять какое-то единственное твердое решение привыкший к исполнению чужих распоряжений Виталик так и не смог, тем более, в этот момент цыганка подняла взгляд и, наконец-то, всмотрелась в глаза, наверное, думая там прочесть судьбу так кстати попавшего ей офисного лоха. И тут окончательно растерявшийся, мало что понимающий в происходящем вокруг него, минисупервайзер похолодел от ужаса, испугавшись гораздо сильнее, чем при просмотре даже фирменных голливудских блокбастеров с огромными многомиллионными бюджетами.

Глаза цыганки не были темно-карими или даже пронзительно черными, глубокими, как осенняя ночь… они, вообще, не были цветными… просто в сплошном, чуточку отдающем легкой голубизной глазном белке чернел, иногда едва заметно меняя диаметр, зрачок.

Но, видимо, не только Виталика удивило отсутствие радужки в глазах цыганки, но и её поразил взгляд простого офисного сидельца, и от удивления смуглянка выпустила его ладонь из своих рук. «Бежать, бежать, бежать…» – вдруг вполне отчетливо застучало сердце минисупервайзера. Но тут же навалилась знакомая лишь по субботнему похмелью безысходная глухая тоска – куда бежать-то? А вот настырная гадалка ни о каком бегстве даже и думать не стала, развернувшись всем телом к сидящему с бронзовым котелком цыгану и завопив так, что слышно было, наверное, на самых верхних этажах башни за двойными звуконепроницаемыми стеклами в пластиковых европейских рамах китайского производства.

– Ой, погибель ты наша!!! Ты куда, ты куда нас завел, окаянный?!! Куда твои бесстыжие глаза смотрели?! О чем бестолковая голова думала?! Погибель теперь всем пришла через этого котляра!!! Народ, вы только гляньте, как он сидит! Как он себе делает вид, будто ничего не случилось, а?!

К изумлению оглушенного криками Виталика цыганское сообщество повело себя абсолютно равнодушно, продолжая хаотично и бесцельно на его взгляд, с некой долей нарочитой театральности перемещаться на маленькой площадке между стенами домов, обращая внимания на происходящее вокруг – на самого минисупервайзера, на людскую толчею перед башней, на истошные крики гадалки – не более, чем на дуновение легкого сквозняка, в любое время года присутствующее в этом месте. Да и тот цыган, в адрес которого неслись бесчисленные обвинения, лишь равнодушно оторвал взгляд от содержимого своего бронзового котелка – глаза у него были такими же сплошь белыми с узкими игольными точками зрачков.

– Что кричишь, женщина? – спросил, густо сплюнув ей под ноги, котляр. – Сама торопила, сама говорила, что дети голодные, что работать негде, что надо тебе поскорее… вот и допросилась, пустая твоя голова. Давай, работай, а не глотку тут проверяй…

Растерянный, изумленный, ничего не понимающий минисупервайзер успел только заметить, как, казалось бы, не собиравшийся предпринимать никаких решительных действий цыган с котелком вдруг резким, широким жестом взболтнул свой сосуд, и из бронзовых недр выплеснулась, выхлестнула сиренево-мутная волна неизвестной субстанции, притягивающая к себе внимание не хуже четко разделенных стрингами кругленьких и аппетитных девичьих ягодиц на жарком солнечном пляже. Волна эта, фантастическим образом вырастая в размерах, скользнула по окружности, размывая очертания стен башни и параллелепипеда, потрескавшегося от времени сухого серого асфальта под ногами, пестрых цыганских юбок, алых рубах, иссиня-черных кудрей и припорошенных сединой бород, смуглых босых ног и грязноватых пальцев с удивительно ухоженными ногтями…

Тяжелый, пахнущий совсем не городским бензиновым перегаром, не офисной бумажной пылью, женской косметикой, дезодорантами и залежалыми – впрок – пересохшими печеньками ветер, поднявшийся вслед за сиреневой волной из цыганского бронзового котелка, упруго поднажал, сталкивая с места Виталика, прикрывшего глаза, будто постаравшегося за веками спрятаться от творившегося катаклизма, и неожиданно, с силой, толкнул минисупервайзера в спину так, что он не устоял на ногах, рухнул на колени, успев предусмотрительно выставить вперед, перед собой, руки. Ладони Виталика по самые запястья погрузились в совершенно неожиданную, никак не предусмотренную здесь жидкую черную грязь, а взгляд уперся в чьи-то грубоватые, измазанные в этой самой грязи высокие сапоги, давно, а может, и никогда не знавшие ни пропитанных синтетическим китовым жиром губок, ни даже древних щеток и вонючего солдатского гуталина, с которым минисупервайзер успел познакомиться во время ужасно длинной полугодовой обязательной и скучнейшей службы в армии.

– На колени! – прорычал за спиной минисупервайзера грубый то ли простуженный, то ли просто звериный голос. – На колени, холоп, перед хозяином Верхнего Предела!!!

Совершенно не собираясь исполнять это нелепое, противоречащее его статусу в обществе и общечеловеческим, повсеместно известным и необратимым, ценностям распоряжение, Виталик, кряхтя, поднялся на ноги, брезгливо отряхивая руки и раздумывая, как бы сейчас достать из кармана носовой платок, обязательный атрибут культурного служащего, да и просто человека, причисляющего себя к креативным и демократическим слоям общества, и при этом не измазать не желающей отставать просто так от ладоней грязью и без того уже испорченный костюм. Однако, горестные его мысли о неожиданных тратах на химчистку, подмену старенького – не жалко – пиджака на совершенно новый, лишь пару недель назад приобретенный отнюдь не для офисных посиделок, прервал очередной грубый тычок в плечо, заставивший минисупервайзера невольно развернуться лицом к лицу с так бесцеремонно и неадекватно себя ведущим человеком.

Ошалевший растерянный взгляд Виталика уперся сперва в плотный, покрытый металлическими заклепками, широкий кожаный ошейник, потом скользнул по впалым щекам, покрытым недельной, как минимум, щетиной голубовато-синей, удивительной расцветки, и, наконец, встретился с глазами своего обидчика. Под прищуренными сизыми веками легко распускающего руки незнакомца скрывались совершенно нечеловеческие жуткие и фантастические глаза – густого табачно-желтого цвета, с узкими, немыслимыми вертикальными зрачками. А чуть выше, над висками, топорщились настороженно и строго совершенно звериные, остроконечные, поросшие гладкой шерстью, небольшие уши.

Крик ужаса застрял в горле Виталика невнятным хрипом, но и его визави оказался удивлен не меньше. Нижняя челюсть неведомого хищника чуть отвисла, обнажая желтоватые, но крепкие и длинные клыки – первое, что бросалось в глаза даже при самом мимолетном взгляде на так похожий издалека на человеческий приоткрытый рот. Но вот реакция на минисупервайзера у одетого в непонятную грубую кожаную куртку с неровно нашитыми тусклыми медными бляхами хищника была совсем другой. Что-то негромко лязгнуло внизу и слева от Виталика, едва внятно свистнуло в воздухе, ударив злосчастного офисного человечка по шее, перед глазами завертелся, будто в съемках упавшей камерой, лес, кусты, простор далекого поля, грязные сапоги… и уже затухающим краем сознания минисупервайзер успел услышать:

– Демон! Это был истинный Демон! Повелитель, я убил Демона…

P.S. Сбежавшиеся на отчаянный, совершенно кинематографический крик секретаря первой категории ответственного менеджера по обмену дирекции вторичной переработки третичных отходов городского Департамента объединенных компаний по трейдингу и мониторингу аутсорсинговых предприятий офисные сидельцы обнаружили лежащий прямо на серой асфальтированной дорожке обезглавленный труп минисупервайзера в грязном на коленях и локтях, но еще вполне приличном со спины костюмчике. Верхушка башенного среднего менеджмента, не опасающаяся финансовых и дисциплинарных кар за опоздание с обеда, столпившись в проходе и переглядываясь в полнейшем восхищении от выпавшего на их долю приключения, дождалась прибытия оперативной бригады полиции, вызванной дежурившим у входа в башню рядовым патрульным, тут же при виде начальства начавшим отгонять подальше от места происшествия праздных зевак, храбро размахивая дубинкой.