- А я как раз освободилась... - задумчиво сказала Маха, и стеклянные глаза её вновь обрели почти нормальный человеческий вид.

   Простучав по столешнице нечто, напоминающее бравурный марш, девушка, казалось, приняла окончательное решение.

   - Обеспечишь пока вот на ближайшее время товарищей или господ? на что они охотнее отзываются? - спросила Маха, кивая на Алексея, и Дядя с готовностью подтвердил, мол, какие разговоры, это-то как раз совсем не трудно. - И мне снаряжение подкинешь, поиздержалась я на прошедшей охоте...

   И девушка хищно, как небольшой, но смертельно опасный зверек, улыбнулась, показывая идеально ровные, острые зубки...

23

   "Пришли..."

   Хромой характерным жестом остановил идущих следом. Они так и замерли в том же порядке, как шли: Маха чуть слева от вожака, в двух шагах позади, а за ней, чуть правее - Мика и Таньча, постоянно жмущаяся к рослому, могучему мужчине, едва только позволяла это сделать обстановка, и - замыкающий Парфений, в этот раз недовольный тем, что его поставили в хвосте маленькой колонны. Недовольство молодого, слегка неуклюжего увальня было так же привычно, как вечный голод Таньчи и знание маршрута Хромым. Всё это уже давно не вызывало ни удивления, ни каких-то других сильных эмоций у подельников.

   Сейчас они тоже не обратили особого внимания, как Парфений забормотал себе под нос: "Вот опять... то иди, то стой... то опять иди, то сядь..." Все смотрели вперед, на узкую ленту маленькой речушки, которую и рекой-то назвать было трудно после прохождения метромоста над главной водной артерией Города. Но вот преградой для подельников даже такая речушка служила серьезной и угрожающей. Ее берега, когда заросшие густым низкорослым кустарником, сейчас выглядели так, будто кто-то облил этот кустарник мазутом, а коварный нефтепродукт, недолго думая, взял, да и застыл живыми, тягучими подтеками на ветках, листве, даже на земле, но не стекая постепенно вниз, а продолжая непонятное движение вокруг какой-то внутренней точки, фантастического центра тяжести, неизвестными силами смещенного из центра земли и поделенного на десятки тысяч фрагментов.

   Маха успела только, пристально присмотревшись, понять, что вся это тягучая масса живет своей, непонятной жизнью, как Хромой указал подельникам на хлипкие остатки мостка через речушку. На мостке "живого мазута" не было видно ни капли, но вот беда - центр мостка был разрушен и, похоже, задолго до Катастрофы. Только две тонкие металлические балки поддерживали остатки досок при входе и выходе с мостка, а в середине, прямо под балками, блестела угрюмая серовато-бурая, тяжелая и неподвижная вода.

   - Рыжая, - чуть повернувшись к Махе спросил Хромой, - ты по такой ширине пройдешь на тот берег?

   Девка отреагировала не сразу, в обществе таких подельников она все чаще и чаще предпочитала отмалчиваться, хотя, конечно, хотелось сказать, что мол, запросто, давай не просто перейду, а еще и станцую стриптиз на самой середине, но что-то помешало Махе так вот сгоряча похвастаться, что, бывало, ходила и по такой тонкой, и даже потоньше на первый взгляд, дорожке.

   - Правильно молчишь, - серьезно одобрил Хромой. - Место плохое, тут без мыслей никак нельзя...

   - А чего думать-то? - забубнил сзади Парфений. - Вон, пусть веревку берет и шагает, если надо, выдернем обратно, на этот берег...

   - А сам пойдешь с веревкой? - поинтересовался Хромой, даже не оборачиваясь на Парфения.

   - Не-е... ты же рыжую выбрал, пущай она и топает, - во время сообразил отказаться парень.

   Не отвечая, Хромой притянул к себе Маху, приобнял за плечи и чуток подвел к мостку. На, казалось бы, давно проржавевших насквозь балках бегали явно видные из-под густого слоя ржавчины цветные пятна: тускло-синие, голубоватые, фиолетовые. Пятна притягивали взгляд, манили, то слегка выступая из глубины, то снова ныряя под рыже-серый слой окислившегося металла. И Маха сразу поняла, что они таят в себе какую-то непознанную, загадочную угрозу. Может быть, становятся скользкими, как лед, если на них наступишь, может быть, проваливаются под ногой, или подталкивают ступню, а может быть, и просто отводят глаза, и человек, шагая, казалось бы, по балке, вдруг оступается и летит прямо в воду. Б-р-р-р... оказаться в этой буроватой, густой и неподвижной жидкости Махе совсем не хотелось.

   - Сообразила? - спросил Хромой, даже не взглянув на Маху. - Вот только как пройти, я не знаю. Но видел, что остается от тех, кто попадал в речушку. Вообщем-то, мало чего остается. Ты это учти. Веревку, да, веревку с собой возьми, вон, затяни на поясе, мы тут её придержим, только это совсем не страховка. На той стороне привяжешь ее к поручню мостка, так оно легко перейти, вот только веревка долго здесь не держится, иначе б давно постоянную привесили.

   Слушая монотонную речь Хромого, поясняющую, что идти над речкой не просто опасно, а опасно обязательно, и грозит непонятно еще чем, кроме самой обычной, естественной для человека смерти, Маха совершенно не слышала его слов. В ушах девки почему-то мерно, с тяжелой, нарастающей силой звучал раскручивающийся винт вертолета, когда-то виденный ею в кино. Махе показалось, что огромные лопасти поют гулкую и монотонную песню прямо здесь и сейчас, и только через пару секунд она сообразила, что этот звук идет от металлических балок, переброшенных через речушку, но вот только никто из её подельников ничего не слышит.

   - В раскоряку ты тут не пройдешь, - продолжал пробиваться сквозь гул упрямый, поучающий голос Хромого. - Ноги у тебя коротки, да и у всех нас тоже. Даже ползком не получится, слишком тонкая балка, придется идти по ней, вот только сама держись, старайся вниз не смотреть, тут хоть и невысоко, но иной раз и в метре от земли голова может кругом пойти...

   Маха чуть напрягалась, усилием воли убирая гудение металлических балок из своей головы. Это удалось ей легко, будто просто повернула некий выключатель, и всё стихло.

   - Я иду, - просто сказала она, снимая рюкзак с плеч и скидывая на землю следом за ним бушлат. - Давай веревку.

   Скинув собственный вещмешок и слегка покопавшись в нем, Хромой нашел веревку и сам обернул её петлей на талии Махи, закрепив скользящий узел сзади, почти на копчике. Принял от девки пистолет, запасные обоймы, нож. Та и сама не знала, почему ей вдруг так горячо захотелось избавиться от оружия, но собственную интуицию Маха всегда слушала очень внимательно.

   Когда она сделала первый шаг на мостик, еще прикрытый высохшими от старости, но все еще почему-то гибкими досками, Махе показалось, что в ней, изнутри, отключились сразу все органы чувств, кроме внимания и чувства равновесия. Всего через три шага она оказалась на металлической балке, широко раскинув в стороны руки, осторожно перенося тяжесть тела с одной ноги на другую, тщательно готовясь к следующему маленькому шажку вперед. И Тут Маха невероятным образом поняла, что цветовые пятна на балке не видят ее, не замечают, а потому и не смогут, ну, никак не смогут навредить ей во время перехода. Она могла бы играючи пробежать по узкой металлической тропинке туда и обратно, остановиться посередине и стоять столько времени, сколько сама пожелает, а пятнам и той силе, которая выражала себя через эти цветные псевдоживые кляксы, будет абсолютно все равно, что есть здесь Маха, что нет.

   Старательно не обращая внимания на собственные ощущения, непонятную легкость, чувство безопасности и прилив сил, Маха, осторожно ступая, добралась до противоположной стороны и, только почувствовав под ногами относительную твердь деревянных дощечек, решила обернуться.

   Вся компания подельников отсюда казалась скульптурной группой, замершей на противоположном берегу в ожидании перехода Махи. Не шевелясь, и будто устремившись вперед, вслед за девкой, стояли Мика и прижавшаяся к нему Таньча, засунувший палец в нос Парфений, и только Хромой чуть заметно двигал губами, будто творил непонятную молитву или начал что-то подсказывал двигающейся по металлической балке Махе. Но стоило только резко тряхнуть головой, и картинка перед глазами ожила, словно запустили дальше фильм после стоп-кадра.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: