- Вы позволите приступить к сбору незамедлительно? - приподнялся с ковра хозяин дома.

Агент с любопытством уставился на будущего толстяка - интересно, он хочет со всех ног лично бежать через ночной город, чтобы собрать, предупредить, отправить к месту общей встречи своих сектантов?

Но реальность оказалась проще и прозаичнее.

- Эльза, давай в спальню, к телефону! - быстро скомандовал Николиус, и, несмотря на рубенсовские формы, женщина легко вспорхнула с диванчика, вновь оттолкнув от себя равнодушную, но упрямо занимающую свое законное место кошку. - Позвони всем, скажи - немедленно в монастырь, чтобы - в полной готовности были, но - без подробностей. И передай Гуньке, пусть подкормит Змея, как доберется до монастыря, он иной раз, в последнее время, с памятью совсем не дружит.

Оставив на ковре свою воздушную накидку, Эльза голышом, резво, как юная девчушка, выбежала из комнаты. Симон, проводив невидимым под очками взглядом суетливо прыгающие обильные ягодицы, одобрительно кивнул адепту:

- Хорошо. Еще надо забрать из одного дома, неподалеку отсюда, компанию нескольких грешных душ.

- Это тоже наши? - деловито поинтересовался Николиус, все еще продолжая стоять на ногах и, кажется, не думая опускаться обратно на ковер.

- Должны стать нашими, - жестко, акцентировано пояснил Симон. - Пригласить их надо аккуратно, без насилия и прочих подобных эксцессов. Но главное - среди них должен быть рыжий, длинноволосый мальчишка лет двадцати, или чуть постарше. Впрочем, пожалуй, самым надежным будет, если я сам загляну в эту квартиру и укажу, кто интересует Хозяина в первую очередь...

- Позволите - лично распоряжусь насчет автомобиля побольше для этих целей? - склонил голову хозяин дома, и откуда-то снизу все еще пытаясь заглянуть в защищенные глаза Посланника.

- Иди, распоряжайся, - кивнул Симон. И даже такой простой жест получился у агента каким-то величественным, полным смысла и тайного наполнения.

Когда Николиус резво выскочил из комнаты вслед за Эльзой, до сих пор молчавшая - хорошо, хватило ума - Маринка как-то чересчур скромно, застенчиво поинтересовалась:

- Слышь, Симон, а что там будет - в монастыре-то? Групповуху хочешь собрать, как в кино, человек на сто?

- Переход будет на новый уровень, ты же сама этого хотела - уже обыкновенно, по-человечески усмехнулся агент Преисподней. - Что же касается сексуальной составляющей, уверен - скучать там не придется, хотя, думаю, и не окажется это для тебя основным блюдом.

- А еще... чего этот мужик так перед тобой стелется? - почему-то понизив голос почти до шепота, задала совсем уж нескромный вопрос девчушка. - Да и не перед тобой, а, как бы, перед твоим кольцом, я так поняла... неправильно это, вроде бы...

- Иногда плохо быть слишком наблюдательной, - не сдержался в ответ Симон, хотя изначально решил промолчать. - В ином случае много ума хуже, чем бы его совсем не было, еще Гоголь приметил.

- Я в школе плохо училась, - вовсе не испугалась прямого намека Маринка, за время посиделок в квартире рыжего гения-самоучки к своему собеседнику привыкшая и откровенного зла в отношении себя от него не ожидающая. - А литературу и вовсе прогуливала, зачем мне это всё: кто, когда и чего сочинил в доисторические времена?

"Почему же мне так упорно чудится, что про мой интерес к Нулику, эта хитрая девчонка просто промолчала?" - меланхолично подумал Симон, разливая коньяк.

Маринка в очередной раз приоткрыла ротик, чтобы поинтересоваться еще чем-нибудь, показавшимся ей загадочным и не вписывающимся в местные понятные нормы, но агент достаточно сурово покачал головой, заранее отказываясь от дополнительных комментариев. Достаточно и того, что девушка успела узнать и увидеть в доме Николиуса, остальное пусть пока побудет покрытым мраком тайны.

...несмотря на всю свою искреннюю рьяность в исполнении поручения Посланника, собрать всех причастных к своей секте, чтобы порадовать их еще одним неоспоримым фактом собственных связей с потусторонним миром, Николиусу удалось нескоро. Ночное время, особое положение в городе, проклятущий, хоть и вовсе не строго соблюдаемый комендантский час... да еще - единственный телефон в доме, которым хозяин пользовался в очередь с Эльзой...

...Грешная душа молоденькой женщины парила среди посторгазмических облаков, в плотном, душистом коньячном тумане, слегка разбавленном, кажется, каким-то дешевым вином, на которое перешли после окончания крепких напитков собутыльники и сокоешники. В плавном, невероятно легком и блаженном парении души было нечто запредельно приятное, фантастически свободное, невесомое... и покидать такое состояние не хотелось, несмотря на любые предстоящие кары за нарушение заповедей, несдержанность, невоздержанность и прочие убийственно сладкие грехи. Все равно душа-то давно уже грешная.

Кажется, рядышком, переживая подобные же ощущения подогревала плотский бочок грешной души чья-то горячая молодая тушка, пола которой Зоя никак не могла определить, да не очень-то и стремилась. Сегодня, в первый свой день временного возвращения из Преисподней, девушке довелось испытать жгучее, желанное удовольствие и от мужских, грубоватых, резких ласк и от утонченных женских прикосновений.

Но, как известно, все хорошее заканчивается слишком быстро, и почему-то всегда - гораздо быстрее, чем хотелось бы испытывающему это хорошее... и тепло близлежащего тела куда-то испарилось, похоже, вместе с самим телом, а сквозь остаточную эйфорию многочисленных оргазмов и блаженный коньячный туман вдруг стали прорываться совершенно посторонние, ужасные звуки и движения.

Кто-то перемещался по маленькой комнатушке в квартирке Нулика, задевал редкие предметы мебели, о чем-то говорил, звенел металлом и громыхал голосом, опускался до вкрадчивого шепота и шуршал подошвами ботинок по грязному полу... а может быть, все это просто грезилось Зое в алкогольном муторном сне?.. Но вот наступившую тишину она почувствовала сразу, как чувствуют гулкий выстрел в горах, понуждающий снежную лавину к движению.

"Может, её под холодный душ? - произнес в этой тишине сомневающийся голос. - Там, в ванной, вода-то, кажется, есть?"

"Не надо, - ответил голос знакомый, но сразу так и неузнанный Зоей. - Потом придется время терять на всякое обтирание, одевание... сама-то она, пожалуй, одеться не сможет..."

"Так что делать будем?" - повис в блаженном дурманном полусне девушки чужой недоуменный вопрос.

"Есть средство..."

Разволновавшаяся от услышанного грешная душа Зои вынырнула из нежных облаков плотского блаженства, возвращаясь в тело, чтобы ощутить неожиданно скверный запах пропитанных потом и спермой простыней, витающего по комнате табачного перегара и тянущийся из угла гниловатый запашок свежей блевоты - похоже, кто-то из доставивших девушке такое сказочное удовольствие партнеров не был крепок желудком. Кажется, даже поморщившись от такого контраста при переходе от эйфории "блаженных сфер" к прозе жизни, девушка, тем не менее, предпочла не открывать глаза, старательно прикидываясь спящей, но теперь уже вполне осознанно прислушиваясь к происходящему вокруг нее.

До слуха Зои донеслись знакомые, неторопливые, уверенные, удаляющиеся шаги, чье-то сопение буквально в полуметре от её тела - а, кстати, где это я лежу? - и еще, кажется, легкая сутолока в мизерной прихожей квартирки Нулика... нет, сутолока была раньше, пока грешная душа витала в облаках эйфории, а сейчас от той суеты перед дверью остался лишь ментальный, метафизический след...

"Ну, да, мы ведь, кажись, никуда из квартиры не выбирались, только кто-то из парнишек бегал за вином, - полувспомнила Зоя и тут же, как частенько бывает с не протрезвевшими до конца, засомневалась в собственных воспоминаниях: - А может, выбирались? На воздух, там, подышать, или для экзотики - в подъезд потрахаться? Ох, а ведь и правда - где же я сейчас?"