- Вот и договорились, - не обращая внимания на "ложку меда" от беса, согласился Симон, доставая из стенного шкафа-купе более скромную и изящную на вид, но тоже кожаную, черную куртку и одновременно критически рассматривая свои ботинки с острыми носами и небольшими металлическими бляхами, размышляя, стоит ли переобуться перед появлением на месте возможного происшествия. - Теперь мне надо бы позвонить своей "дочке", чтобы мое, возможно, долгое отсутствие не показалось странным. А то ведь, чего доброго, искать начнет, перебаламутит тут всю почтеннейшую публику, девушка, знаешь ли, энергичная и без малейших комплексов, ей - что голой на ежегодном имперском приеме сплясать, что в морду начальнику полицейского отделения плюнуть - легко.

Вернувшись к диванчику и достав из внутреннего кармана косухи громоздкий телефонный аппарат с гибкой выдвижной антеннкой, агент набрал знакомый номер, надеясь, что по девичьей рассеянности Маринка не забыла трубку где-нибудь на столике в кафе или в кармане плаща, висящего далеко-далеко, на вешалке в чужой прихожей.

- Алло? Симон - ты? - запыхавшийся голосок девушки, кажется, подтверждал последнее опасение агента Преисподней.

- Да-да, доченька, - состроив умильную гримасу на лице исключительно ради все понимающего беса, приторным голосом проговорил Симон. - Я тут ненадолго отлучусь по делам, не ищи и не волнуйся, думаю, ты придумаешь, чем заняться и без меня.

- А ты куда? - встревожилась Маринка не на шутку, кажется, даже забыв о предстоящих в эту ночь удовольствиях. - Возвращаешься? Или что-то еще случилось?

- Наш отпуск еще не подошел к концу, - мягко пояснил агент, избегая прямых обозначений реальности. - А буду я здесь же, в городе, подробности расскажу при встрече, это долго, нудно и совсем не для телефона, хотя никаких особых секретов нет.

- Ладно, уговорил, я успокоилась, но все-таки в ближайшее время буду держаться возле гостиницы, чтобы все-таки узнать эти самые несекретные подробности, - изобразив нарочитую бодрость, ответила Маринка.

- Ну, до скорой встречи!

Симон нажал кнопку "отбой" и обратился к бесу с необычной проповедью:

- Удобство современной техники не подлежит сомнению, одна беда - люди так и остаются людьми, даже обвешавшись карманными телефонными трубками, обставившись "умными" вычислительными машинами и предпочитая походу в синематограф по выходным просмотр того же фильма на лазерном диске дома. Но это просто лирическое отступление. А теперь ты мне расскажешь своими словами, без всякой современной техники и метафизических штучек и эффектов о гибнущей в эти минуты грешной душе. Да, и еще... это принципиально - Второе бюро Департамента Безопасности, а также всяких посторонних личностей, типа городского прокурора и его друзей, бургомистра с соратниками и референтами надо отодвинуть от расследования этого происшествия, желательно, с момента получения информации о прибытии в город Ворона Маркуса.

- А разве не лучше будет подчинить их, к примеру, тебе, ваше превосходительство? - поморщился недовольный непременными условиями работы агента бес-куратор, переходя на демократичное "ты", но все-таки продолжая величать агента высокопарным титулом. - Сам же понимаешь, корректировка реальности, да еще такая масштабная... это и шум лишний, да и внимание всех сфер привлекает, что наших, что верхних.

- Можно подумать, ты впервые будешь такое делать в этом Отражении, - чуть заметно поморщил нос в легкой усмешке Симон. - Я же не требую изменения судеб, отсрочки смерти или, к примеру, организации государственного переворота. Пусть опоздает информашка про Маркуса, или нерадивые секретари-референты позабудут бумагу на дальнем углу стола на несколько часов. В итоге - благодаря благословенной бюрократии - весь механизм придет в движение через сутки, что мне и требуется.

- Не хочется, - честно признался Артифекс, потряхивая головой, будто пытаясь сбить с рожек побелку. - Если шум подымется, это совсем не ко времени будет. Тем более, я так и не понял, чем тебе эти, из Второго бюро и прокурорских не угодили? Кажется, ты с ними здесь не сталкивался ни разу.

- Не люблю контрразведчиков, под какой бы вывеской они не работали, - честно признался Симон. - И прокурорских, любящих давать указания, не отвечая за результат, тоже. Во всех известных мне случаях от простых полицейских ищеек было гораздо больше пользы и меньше публичного шума, а шум ни тебе, ни мне теперь - не нужен в первую очередь.

- Хорошо, отвлеку все их конторы от происшедших событий часов на двадцать-тридцать, - нехотя согласился бес, морщась, как об целиком прожеванного лимона. - Больше незаметно не получится, все-таки, не в Преисподней мы, в живом Отражении среди временно живущих грешных душ. Хватит тебе этих часов?

- Думается, если по максимуму, то даже с избытком, если ты, конечно, не забудешь о моем свободном доступе к полицейским, проводящим расследование, - усмехнулся агент, из-под очков подмигивая Артифексу. - Когда творятся такие дела, и только-только прилетевших в страну иностранных подданных, пусть и четырежды грешных и достойных Преисподней, убивают без видимой причины, время начинает лететь со скоростью света. Итак - слушаю подробности о неком Маркусе и выхожу...

- ...на тропу войны? - зажимая в руке бородку, хихикнул бес, несмотря на жесткое требование по корректировке реальности, довольный сложившимся разговором и возможным разрешением ситуации в свою пользу.

- ...на тропу к отелю "Две звезды", - строго уточнил Симон. - Но только после получения от тебя прямой связи.

- Я слышал о твоем тяжелом характере, - печально вздохнул маляр по призванию. - Но, ваше превосходительство, мог бы поберечь мои расшатанные нервы и сказать о прямой связи как-то легким намеком.

Прямая связь, требуемая агентом, фактически давала значительную власть над самим бесом и обыкновенно использовалась старшими по отношению к низшим в сложной иерархии Преисподней. Впрочем, при сложившихся обстоятельствах таковая связь была в самом деле нужна более Артифексу, чтобы не оказаться однажды у разбитого корыта лишь потому, что круглосуточное наблюдение за действиями Симона было физически не под силу занятому и другими, не менее срочными, не терпящими отлагательств делами текущего Отражения бесу-куратору. А печаль Артифекса была, скорее, данью традиции.

- Я и сказал намеком, - улыбнулся Симон. - Просто ты намек не понял, а решил почему-то, что я требую власти над твоей свободой действий в подведомственном мире.

- Эх, умеешь ты перевернуть все с ног на голову и наоборот, - махнул рукой бес. - Я же не против, тем более, за тобой злоупотреблений не водится, ты же не один из миллиардов никчемных грешных душ, а персона известная в Преисподней, облеченная, можно сказать, высоким доверием.

Покопавшись в кармане комбинезона, Артифекс извлек двумя пальцами массивный золотой перстень с сочным, бледно-лиловым, ограненным в виде почти правильного квадрата аметистом и протянул его агенту, предупреждая заранее:

- Достаточно просто посмотреть на камень несколько секунд, и ты меня вытащишь даже из-за мольберта.

- Я работал с личными артефактами и знаю, что это такое, - постарался успокоить беса Симон, и хоть внешне это прозвучало несколько высокомерно, маляр по призванию отлично понял то, что хотел выразить обыкновенными словами непростой грешник. - Теперь - о Маркусе...

В единственной просторной комнате, совмещающей функции гостиной,спальни, кабинета и столовой было темно и тихо, лишь четко пощелкивал, отмеряя секунды, старенький будильник на прикроватной тумбочке рядом с новомодным кнопочным телефонным аппаратом, да мерцал на фоне глухих, кажущихся непроглядно черными, портьер уличный фонарь, из последних сил пытающийся разогнать ночной мрак за окном. В постели, укрывшись общим широким цветастым одеялом, слегка беспокойно, но мирно и привычно посапывали в сладком крепком сне середины ночи двое - мужчина и женщина, по-семейному повернувшись друг к другу спиной, и даже короткий зуммер телефонного звонка, казалось, вовсе не потревожил их.