- А вы - сможете? - не сдержался комиссар, в душе признавая справедливость слов Симона.

- Я смогу не только привлечь, но и наказать, - серьезно заявил агент. - Как и почему? Давайте мы с вами будем придерживаться каждый своего уровня компетенции. И еще, комиссар, хочу сразу разъяснить вопрос, который вертится у вас на языке, но никак не может с него сорваться. Подробностями нашего разговора вы можете поделиться с подчиненными и близкими вам людьми безо всяких ограничений. Впрочем, думаю, вы и сами отлично сообразите, кому и какую порцию информации выдавать для пользы общего дела...

Загасив в пепельнице окурок, Симон одним движением поднялся из кресла, чуть задержался, как бы, приглашая Северина последовать за ним к выходу, а уже у самых дверей дал первый совет, исполняя свои обязанности консультанта:

- Для той же пользы... пошлите кого-нибудь из своих ребят в аэропорт - по-моему, Маркус прилетал в Ромашковый - пусть возьмут записи видеонаблюдения за залом прилетов, где-то часов с одиннадцати вечера и до половины первого. Мне кажется, там будут любопытные для вас кадры.

Агент Преисподней, резко распахнув дверь, шагнул в гостиничный коридор, мимолетно осматриваясь по сторонам. От лифтов к месту происшествия, не спеша, двигался прокурорский следователь в сопровождении своего помощника. Обязательного, казалось бы, при таких обстоятельствах скопления начальства - и полицейского, и прокурорского, и даже, как бывало всегда, городского - не было. "Молодец, бес, - подумал Симон. - Ловко устроил спокойную жизнь местным чинам. Впрочем, все это - в его же интересах, быстрее пойдет расследование..."

- А вы разве не останетесь? - поинтересовался комиссар уже в спину агента, кивая на до сих пор запертую дверь третьего номера, возле которой, по-прежнему скучая, дежурили оперативники теперь уже в компании с патологоанатомом.

- Для меня там нет ничего интересного, - откликнулся Симон. - А заниматься черновой работой, как вы поняли, я не буду. Ближе к вечеру, когда вы немного передохнете после ночной смены, и появятся первые интересные факты и версии, я обязательно навещу пятый отдел, так что - не прощаюсь, ждете меня все еще сегодня...

Сосредоточенно и задумчиво глядя в спину удаляющегося агента Преисподней, Северин сразу не заметил, как к нему подошел едва сдерживающий написанное у него на лице любопытство Жора Швец.

- Комиссар, там Савельев закончил допрос свидетеля, - сообщил оперативник, тоже поглядывая на приближающегося к лифтам Симона. - Интересуется, вы сами-то с официантом поговорить не желаете?

- Не желаю, Жора, не желаю, - задумчиво отреагировал комиссар, но тут же будто встряхнулся ото сна, взбодрился. - Значит, если Лапа свободен, отправь его в аэропорт Ромашки, пусть любыми правдами и неправдами изымет копию видеозаписи из зала прилетов с десяти вечера до двух часов ночи и вместе с записями приезжает сразу в Управление, у меня в кабинете вместе посмотрим. И вот что, Жора, давай-ка просто отложим все вопросы до конца мероприятий в отеле, я не собираюсь секретничать, но, кажется, здесь не самое подходящее место для болтовни.

Обрадованный тем обстоятельством, что его начальника не подменили, не загипнотизировали и не поставили "под подписку", оперативник широко улыбнулся, мол, конечно, потерплю, да что там я, все мы потерпим до возвращения в отдел.

- Теперь продолжим? - он кивнул на двери третьего, злополучного номера, до которого они так до си пор и не добрались.

- Мы продолжим, - кивнул Северин. - А ты, как отправишь Лапу, сгоняй-ка на улицу, там, на выезде из тупичка, стоят девчонки, наверное, приметил и сам? Так вот, поинтересуйся, кто из них что видел до, в момент, после убийства. Что-нибудь подозрительное, нестандартное. Может быть, отъезжали какие-то машины, кто-то проходил мимо со стороны отеля... ну, я тебя учить не буду, сам прекрасно знаешь, только удели побольше внимания не женским прелестям, а мелочам в воспоминаниях.

Маринка проснулась от ласкового, нежного прикосновения к её щеке тяжелой мужской руки и в первые секунды пробуждения не смогла сообразить - где она находится, почему так темно вокруг, кто прикоснулся к ней с такой неслыханной сладкой нежностью.

- Могла бы и по-человечески в кровати устроиться, - окончательно разбудил её чуть насмешливый голос Симона, уже неторопливо отошедшего от глубокого, удобного кресла, в котором, как оказалось, и дремала девушка, и распахивающего плотно сдвинутые тяжелые гардины, впуская в гостиничный номер серый, но все равно яркий свет позднего утра.

- Как захотела, так и устроилась, - привычно огрызнулась Маринка, выгибая спину и изо всех сил потягиваясь, смешно выпятив небольшую грудь с возбужденными со сна, дерзко торчащими сосками, хорошо заметными через тонкий шелк изящного вечернего платья цвета "маренго". - Тебя, между прочим, ждала... что это за дела среди ночи у отпускника появились? Отдых накрывается медным тазом?

- Ничего не накрывается, - обернулся от окна Симон, вглядываясь в заспанное, но удивительное свеженькое лицо Маринки, в юном возрасте ночевка в кресле еще не влияет так пагубно на внешность, как это случается с годами. - Возможно небольшое приключение в детективном духе, для разнообразия, так сказать. Но - под серьезным прикрытием и с местным обеспечением самого куратора, так что - при желании и ты можешь принять участие, а то ночные клубы и бесконечное шампанское с коньяком, небось, приедаться стали?

- Вот такая я непостоянная, - согласилась девушка, поднимаясь с кресла. - В жару хочется зимы, зимой - лета, а после коньяка и мужчины - сладкого ликерчика с симпатичной девочкой. Я вот только не поняла - то, что ты только что сказал, и есть те самые подробности, обещанные мне еще ночью по телефону?

- Ты сперва сходи умойся, освежись, причешись, - по-отечески попробовал наставить спутницу на путь истинный Симон. - А потом уж я тебе все расскажу, разжую, разложу по полочкам...

Благо, сам агент, прогулявшись пешком от отеля "Две звезды" до своей гостиницы, успел обдумать сложившуюся ситуацию вдоль и поперек и даже наметить кое-какие дальнейшие свои действия, впрочем, с Маринкой особо не связанные.

- Ну, вот, как детском саду, - состроила девушка обиженную гримаску. - Хорошо хоть под таким предлогом не заставляешь меня есть манную кашку и пить кипяченое молоко на завтрак...

Она неторопливо продефилировала через гостиную к дверям ванной комнаты, приютившимся в маленьком коридорчике-прихожей сразу при входе в номер, по пути небрежно столкнув с плеч тонюсенькие бретельки платья и вышагнув из упавшего к ногам невесомого шелка цвета вечернего моря. Как и положено, под шелком была лишь смугловатая от тропического загара ровная кожа Маринки.

Симон, посмотрев вслед девушке, только покачал головой, ни малейшего ощущения стыдливости у привязавшейся к нему, как привязывается брошенный на улице щенок к первому же приласкавшему его прохожему, девушки в присутствии агента не возникало. Впрочем, он тоже не смущался, если доводилось переодеваться в её присутствии, а несколько раз даже уступил страстным и искренним домогательствам Маринки, хотя эти случаи, как ни странно не наложили никаких особых обязательств на партнеров по отдыху. Оба отлично понимали всю зыбкость, временность их совместного пребывания в мире живых грешных душ.

Как это ни странно, Маринка вернулась из ванной очень быстро, лишь приняв на скорую руку душ, и опровергая тем самым еще одну из распространеннейших мужских фантазий на тему женских недостатков. Протирая на ходу мокрые и оттого кажущиеся еще более жидкими и редкими коротенькие белесые волосы, она огляделась от порога и обрадовано вскрикнула:

- Симон! Я тебя люблю!

На небольшом журнальном столике, умело сервированный опытным официантом гостиницы, уже соблазнял своими запахами прекрасный завтрак: тончайше нарезанные ломти ветчины и окорока, кусочки ароматного сыра, порции "плачущего", только-только из холодильника, сливочного масла, мягкий пшеничный хлеб, несколько дюжин крупных, королевских креветок, соусник с майонезом, хрустальные графины апельсинового и томатного сока, пара пузатеньких бокалов с янтарным коньяком, открытая пачка сигарет.