- Симон! Если ты провозишься еще минуту, будешь греть мою уже остывающую тушку...

Привычно делая вид, что абсолютно не обращает внимание на женские капризы, мужчина снял и припрятал в укромном уголке под сидениями заветные черные очки, уложил поблизости - рукой достать - свою неизменную трость, подкинул ближе к Некте ножны с широким ножом и лишь после этого сильно дунул на блеклый фитилек керосиновой лампы...

...зевая изо всех сил, старательно тряся при этом головой, Винченцо прислонился спиной к забору и тут же сполз вниз, присаживаясь на корточки, отчаянно борясь со сном. "И с чего так устал? - невольно подумалось ему. - Всего-то полдня верхом, не торопясь, по хорошо знакомой, безопасной дороге, ну, часа два суетливых, как обычно, но обошедшихся без неожиданностей сборов... а вот уже валит с ног сон, как глубокого старика..." И хотя желание выспаться после конной прогулки во главе полсотни всадников было столь же естественным, как и голод, Винченцо никак не мог отделаться от неприятных ощущений, дурных предчувствий, хотя, казалось, чего можно бояться на постоялом дворе тайного, но всем в округе хорошо известного конгрегатора Руфинуса, за толстыми бревнами забора, за охраняемыми не спящей стражей - это сотник только что проверил лично - крепкими воротами, в окружении верных и готовых к бою даже спросонья людей, с которыми ветеран уже успел нахлебаться и бед, и побед...

Расположившиеся в основном во дворе, под навесом от дождя, на свежей соломе, воины похрапывали, бормотали во сне, ворочались, задевая лежащих рядом соратников... откуда-то из дальнего, самого темного уголка двора доносился сдавленный женский голос: "Давай... давай... давай...", перемежаемый всхлипами, вздохами, сопением и звонкими шлепками друг о друга обнаженных тел... видимо, кому-то из сменившихся от ворот стражников повезло прищучить одну из служанок... еще одну затребовал к себе виконт, взять которого с собой, посмотреть на дворянчика в простейшем деле, тем более, после неоконченной схватки в монастырском дворе сотник был просто обязан... конечно, и самому Винченцо брат Руфинус предлагал разговеться после монастырских строгостей, но старший отряда предпочел баловству сон... да и какие тут развлечения, если уже в сумерки после пары глотков вина голова стала тяжелой, как свинцовый шар, а веки сами собой закрывались, тянулись друг к другу, как намагниченные...

У входа в трактир и расположенные на втором этаже строения отдельные комнаты для благородных проезжих вдруг мелькнул огонь, и всю сонливость Винченцо, как рукой сняло...распрямившись, как ивовая ветвь после порыва ветра, сотник шагнул в сторонку и вгляделся в слабенький, тусклый огонек лучины - воины ночью факелов и свечей не жгли, не было такой надобности, не в осаде, небось... подсвечивая себе горящей тонкой щепочкой от трактира к сараю, приткнувшемуся в противоположном углу двора, стараясь держаться поближе к стене, проковыляла растрепанная, кое-как, видать, в темноте одетая совсем юная девчонка... сотник заметил, что ноги она старательно расставляла пошире и болезненно морщилась после каждого шага... "Ай, да дворянчик, сунул огонька девке, - с ухмылкой подумал Винченцо, но тут же будто спохватился. - Вот так бы он драться умел, как на девок залазить..."

Пострадавшая от молодого виконта служанка, пригасив лучину, скрылась в сарае, где хранились сено, солома и еще какие-то требующие сухости и внимания к себе припасы, а сотник, на всякий случай глянув на стражников, бдящих у ворот, зашагал к трактиру...проверил службу разок за ночь - и довольно, люди в отряде собрались не случайные, всех он знает, если бы не нудное ощущение, невнятное предчувствие, то и не стал бы вставать среди ночи... на ощупь пробравшись через пустынный, тихий зал, поднявшись по скрипучей узкой лестнице, Винченцо отворил первую, ближайшую дверь в маленькую комнатку, почти келью, и, позабыв о желании раздеться, даже не скинув сапоги, повалился на застланный той же соломой пополам с полынью, только заправленной в холщовый мешок, чтобы не выметать каждый час дощатые полы, узкий и жесткий топчан...

...в небольшое настежь раскрытое окошко щедро вливались свежий бодрящий воздух и блеклый осенний свет раннего утра, где-то далеко, кажется, на иной планете, лениво погавкивали собаки, глухо мычала запертая в хлеву корова, блеяли козы, а совсем рядом, наверное, на свисающих к окну ветках могучей березы, высаженной здесь лет сорок назад, деловито щебетали о чем-то своем невидимые пташки.

Плюхнувшаяся за стол, как была, в одних лишь коротких сапогах, более подходящих для пешего воинского похода, чем для деревенской избушки, Некта пошарила взглядом по столешнице, жадно схватила заветренный за ночь кусок сыра, вгрызлась в него крепкими зубками и даже бровью не шевельнула на отворившуюся уличную дверь. Среагировал, как обычно, Симон, слегка приподнявшийся со своего места, отставив бокал коньяка, наклонил почтительно, но с чувством собственного достоинства, голову:

- Экселенц!..

Не обратив, казалось, ни малейшего внимания на отсутствие одежды на девушке, Иерарх, почему-то нынче с утра без сопровождения беса-куратора и ангела Фалета, прошел к столу и уселся спиной к окошку, сложив перед собой на столешнице руки с переплетенными длинными пальцами.

- Вы отбываете в нужное Отражение, чтобы вернуть Дикого Демона, попавшегося на очень нехитрую уловку средней руки колдуньи, - без приветствий и предисловий, как и было обычно заведено в Преисподней, монотонно произнес высший бес.

- Одеться-то можно? - невинно потупив глазки, поинтересовалась Некта, продолжая энергично вгрызаться в сыр.

Иерарх отмахнулся от нее, как от назойливой осенней мухи, кажется, на время этой охоты девушке был предоставлен карт-бланш на всевозможные нарушения этикета.

- Нужно найти место заточения Дикого Демона, это может быть пентаграмма, замкнутый крестострел, еще что-то такого же рода и символизма. На наше счастье, "тюрьма" все еще невредима, однако, вы должны понимать, что достаточно создавшему её своими руками нарушить единственную из множества замкнутых линий - и локальный Апокалипсис в том Отражении гарантирован. Демоны очень не любят, когда из ловят и держат взаперти слабые грешные души, да и кому может такое понравится? - несколько секунд помолчав, бес неожиданно сменил тему, обратившись непосредственно к Некте. - Надеюсь, мою личную связь и артефакт Фалета ты не утеряла?..

- Как можно, - вполне искренне обиделась девушка, разделавшись, наконец-то, с едой и жадно посматривая на бокал в руках Симона, решая - стоит ли попросить или достаточно проявить самостоятельность?

- Значит, с автономным возвращением в случае необходимости никаких вопросов не будет, - утвердительно кивнул сам себе Иерарх. - Что либо сделать с Диким Демоном, даже просто задержать на некоторое время, вы не сможете... и в случае обнаружения - обязаны просто сигнализировать мне - немедленно, невзирая ни на какие обстоятельства, хоть перед лицом местного Великого Инквизитора.

"Не смешно как-то шутит Иерарх, - мрачно подумал Симон. - Выходит, там еще и инквизиция свирепствует, не только "средней руки" колдуны и колдуньи..."

- ...в нужном Отражении появитесь в максимальной близости от той самой умелицы, что вызвала и заточила Дикого Демона, ну, а дальше я рассчитываю на ваши специфические умения, - завершил основную беседу Иерарх.

"...узнать - не мытьем, так катаньем - у нее место, где располагается пентаграмма или еще какой знак, дойти туда, вызвать беса, - все больше мрачнея, подумал агент Преисподней. - А что это за персона в местных масштабах, какие сюрпризы у этой ведьмы за душой, и как она будет ими пользоваться против нас - "черный ящик".

- Туда можно явиться в таком виде? - понимая, что дополнительного инструктажа с объяснением географических, социальных, экономических и иных подробностей о мире пребывания уже не будет, поинтересовался Симон.