Переломилась, наконец, страшная зима. В полуденные часы на горизонте появлялось белое пятно, предвещавшее приход солнца. С каждым днём пятно росло всё больше и больше, становилось ярче, и через какую-нибудь неделю показалось, наконец, солнышко: в первый раз оно выглянуло из-за горизонта только краешком на несколько минут и тут же скрылось. Но встречал его весь экипаж. Амундсен приказал вынести на палубу больного капитана и сумасшедшего матроса Вильямса. Все приветствовали солнце такими радостными криками, словно уже пришло спасение.

Однако Амундсен и Кук понимали, что до этого ещё далеко. На следующий день солнце поднялось выше и светило дольше. В сумерках экипаж собрался в кают-компании, и доктор Кук сказал:

– День избавления близок. Нам нужно теперь же обследовать все льды вокруг корабля. Завтра мы пойдём посмотрим, нет ли где выхода. Может быть, «Бельгике» удастся выбраться.

Ранним утром Кук и Амундсен спустились на лёд. Заря только занималась, небо на востоке покрылось белой пеленой. Они прошли километра два, но нигде не заметили ни трещины, ни полыньи, – всё было плотно закрыто льдами. Взошло солнце, и Амундсен увидел трёх матросов, шедших им навстречу с запада. Ещё издали они кричали:

– Мы видели полынью! До неё не будет и одного километра.

И действительно, не прошли они за матросами и километра, как открылась полынья. Она была похожа на длинный язык и тянулась далеко к северу. Конец её терялся во льдах. Доктор обрадовался:

– Как раз то, что нам надо. Если судно провести сюда, мы вырвемся из плена.

– Вряд ли, – усомнился Амундсен. – Вероятно, полынья с севера закрыта.

– А это мы сейчас проверим, – сказал доктор и пошёл к ледяной горе, высившейся справа от полыньи.

Поднявшись на неё, он посмотрел вдаль. Полынья кончалась километрах в трёх, а вдали, по горизонту, стеной поднимались большие ледяные горы. Но за ними, несомненно, был открытый океан.

За обедом доктор сказал:

– Кажется, всех нас можно поздравить с большим открытием. Мы нашли полынью. Нам необходимо как можно скорее вывести в неё корабль.

– Полынья закрыта со всех сторон, – тут же откликнулся один из матросов, который был с Амундсеном и Куком на разведке. – Всё равно в открытое море мы не попадём. Полынья не поможет.

– Вот именно через эту полынью мы и попадём в открытое море, – твёрдо сказал доктор. – Когда подойдёт весна и подуют тёплые ветры, лёд начнёт трескаться, и трещина обязательно пройдёт по самому слабому месту, то есть там, где сейчас полынья, и нам уже легко будет вывести корабль в открытый океан.

Амундсен кивнул головой.

– Доктор прав. Такие случаи в полярных экспедициях бывали не раз.

– Но как же вы проведёте корабль через лёд? До полыньи целый километр, – сказал второй штурман.

– Мы пропилим во льду канал, взорвём лёд и по каналу проведём «Бельгику».

Механик Виктинг рассмеялся:

– А где вы возьмёте такие пилы? Ведь у нас только четыре маленькие пилы и всего лишь несколько фунтов динамита.

– И с этими пилами при желании можно сделать проход. Я уверен, работа удастся.

Матросы угрюмо переглянулись. Было видно, что они не верят доктору.

– Мы замёрзнем на такой работе, – сказал Бруль. – У нас нет даже тёплых пальто.

– Зато у нас есть одеяла, – сказал Амундсен. – Сегодня же мы начнём шить из них тёплые пальто.

После обеда Амундсен отправился в трюм корабля, где в ящиках лежали толстые грубые одеяла красного цвета. Их притащили в кают-компанию. Все посмеивались, что экипаж «Бельгики» будет щеголять в таких странных нарядах.

Один матрос, исполнявший обязанности портного, разрезал одеяла и скроил из них нечто похожее на халаты. Тут же все, не исключая Амундсена и Кука, принялись за шитьё. Кают-компания превратилась в портновскую мастерскую.

Три дня спустя на утренней заре экипаж спустился на лёд и пошёл к полынье. Это было забавное зрелище: все были одеты в красные неуклюжие халаты, а на головах торчали самодельные шапки. Доктор Кук и Амундсен провели длинную прямую черту от ближнего края полыньи к кораблю. Они показали, какой ширины должен быть канал, и матросы нехотя приступили к работе. По совету Кука они прицепили к одному концу пилы тяжёлые гири, привязав их проволокой, и этот конец спустили в воду. На другом конце пилы была укреплена длинная ручка; груз тянул пилу вниз, в воду, а двое матросов, уцепившись за ручку, поднимали пилу вверх. Так началась пропилка льда.

Доктор приказал выпилить во льду длинные треугольники, и когда обе пилы сошлись в вершине такого треугольника, Кук вырыл небольшую ямку, положил в неё динамит, провел шнур и поджёг его. Все поспешно отбежали в стороны. Раздался взрыв, и отпиленная глыба льда поплыла в полынью. Удачный взрыв ободрил всех. Матросы с большей охотой продолжали работу. В первый день они отпилили десять больших треугольников. Канал наметился сразу, – он был шириной в двадцать пять метров.

Утомлённые, но бодрые духом, матросы вернулись на корабль. Работа первого дня показала, что канал сделать можно. Значит, и спасение возможно. И теперь от желающих пилить лед не было отбоя.

Канал подвигался быстро. На четвёртой неделе прошли половину пути. Дни стали длиннее. Истомлённые долгою ночью, люди были рады свету и движению. Работали очень дружно: одни пилили лёд, другие проталкивали его баграми по каналу в полынью. В начале девятой недели работа была окончена. Экипаж проколол вокруг корабля лёд, и поздно вечером все, усталые, но очень довольные, легли спать. Они надеялись, что на рассвете им удастся провести корабль по каналу на канатах в открытую полынью.

Рано утром Амундсен проснулся, разбуженный тревожными криками. Он поспешно поднялся наверх. На палубе собрался почти весь экипаж. Матросы что-то кричали, грозили кому-то, кого-то проклинали.

– В чём дело? – спросил Амундсен.

Матросы закричали, перебивая друг друга:

– Канал закрыт! Работали мы, работали, гнали вы нас, гнали, и всё пошло прахом.

Амундсен поднялся на мостик. Канала не было: льды сомкнулись, и небольшие кучки мелких льдин виднелись как раз там, где вчера тянулась широкая водная полоса. Вышел на палубу и доктор Кук, с ним капитан и начальник экспедиции, – все угрюмо смотрели на льды.

С запада, всё усиливаясь, дул ветер. Это он сдвинул льды, закрыл канал.

– Надежда рухнула, – мрачно сказал капитан.

– Ну нет, капитан! – живо откликнулся Кук. – Ветер отнял у нас канал, но он может и вернуть его нам. Посмотрим, что будет к вечеру.

День тянулся томительно. Мало кто выходил на палубу, – все сидели в каютах, озлобленные и мрачные. Только Амундсен и Кук, о чём-то тихо переговариваясь, ходили по льду вокруг корабля.

Перед заходом солнца льды стали подозрительно потрескивать, задвигались, и скоро от корабля к полынье протянулась трещина. С каждой минутой она становилась всё шире и шире. Доктор торопливо вышел на палубу, зазвонил в сигнальный колокол.

Все выбежали, одеваясь на ходу, и, увидев широкую трещину, разразились радостными криками.

– Скорей, скорей! – торопил доктор.

Ещё накануне к бортам корабля были прикреплены длинные канаты. Экипаж разделился на две группы: одной командовал Амундсен, другой – Кук. Капитан стоял на мостике. Он подал сигнал, матросы потянули канаты, и корабль медленно пошёл по каналу. Через два часа он достиг полыньи и закачался на вольной воде. С корабля были спущены шлюпки; матросы и Амундсен проехали на место старой зимней стоянки, собрали все оставшиеся здесь вещи и вернулись обратно.