Трудно было подобрать участников экспедиции. Почти целый год искал Амундсен шестерых товарищей, на которых мог вполне положиться. Своим помощником он избрал лейтенанта датского флота Готфрида Хансена, совершившего уже не одно плавание в северных водах. Хансен был навигатором, астрономом, геологом и фотографом.

Первым штурманом был приглашён Антон Лунд, много лет плававший на зверобойных судах в должности шкипера и гарпунёра, первым машинистом и метеорологом – Педер Ристведт, вторым штурманом – Хельмер Хансен, вторым машинистом и магнитологом был Густав Юль Вик и, наконец, обязанности кока были поручены Адольфу Линдстрему, который, как потом оказалось, был мастер на все руки.

Все они были люди опытные, смелые, не боявшиеся поставить на карту свою жизнь, когда дело шло о достойной цели. Самому старшему из них, Лунду, было тридцать девять лет, самому младшему, Густаву Юлю Вику, – двадцать пять. Они верили в успех экспедиции и принимали самое деятельное участие в её подготовке. За месяц до отплытия они переселились на яхту и жили тесной, дружной семьёй, каждый час готовые в путь.

За несколько дней до отплытия «Йоа» из Христиании на яхту пришёл Нансен. Амундсен в это время был в городе. Нансен внимательно осмотрел яхту, снаряжение, поговорил с участниками экспедиции и убедился, что всё подготовлено великолепно. Прощаясь, он сказал штурману:

– Передайте Амундсену: он может выходить в море.

Амундсен пришёл в восторг, когда узнал об этом напутствии Нансена. Значит, можно не откладывать выхода ни на один день. Скоро в путь!

Но тут стряслась беда.

Кто-то пустил слух о том, что Амундсен затеял безумное дело. Как можно решиться искать северо-западный проход на такой маленькой старой яхте, если даже большие корабли там погибали? Это даже не безумие, а авантюра. Четыреста лет люди с большими средствами, опытнейшие полярники ищут этот путь и не могут его найти. Куда же лезть бедняку Амундсену?! Это явная авантюра! И удивительно, что нашлись глупцы, которые ему поверили. Нищий Амундсен надавал им краткосрочных векселей, по которым и не собирается платить. Ведь он уходит в море на своей скорлупе не на три-четыре месяца, а на годы. А кто же будет платить по векселям?

Кредиторы Амундсена заволновались. Кое-кто из них потребовал вернуть им деньги. Амундсен пытался убедить недоверчивых кредиторов в успехе экспедиции. Ему не верили. Особенно нападал на него торговец консервами.

– Если вы не вернёте мне деньги, я наложу арест на вашу яхту, – заявил он Амундсену.

Амундсен был вне себя: экспедиция была накануне краха. Столько хлопот, столько волнений – и всё напрасно! Он пытался найти какой-нибудь выход. За эти немногие дни он похудел, не спал по ночам, но ничего не мог придумать. А торговец упрямо стоял на своём. Наконец он сказал решительно:

– Если через сутки вы со мной не расплатитесь, я заявляю полиции, и вас арестуют как мошенника!

Амундсен понял, что настала решительная минута. Торговец консервами по-своему был прав. Денег на расплату не было и не предвиделось. Амундсен тотчас созвал своих товарищей и сказал им прямо:

– Положение серьёзное: либо мы сегодня же тайно уйдём из Христиании, либо завтра у нас отберут яхту. Согласны ли вы ехать немедленно?

– Конечно, согласны! – ответили они не задумываясь.

– Тогда в полночь мы выйдем в море. И об этом никому ни слова!

Этот разговор произошёл вечером 16 июня 1903 года, за несколько часов до бегства.

Наступила ночь, пошёл сильный дождь. Улицы и порт опустели. Провожать яхту пришло несколько человек – самые близкие родные и друзья. Проводы были короткими. Яхта тихо отчалила и пошла за буксиром по фиорду. Все семеро участников были настроены радостно и смеялись, представляя себе, как завтра утром торговец консервами явится в порт, чтобы наложить арест на яхту, а яхта будет уже далеко в море. Особенно радовался сам Амундсен. Впоследствии он писал:

«Всё было заранее приготовлено к морскому переходу, и мы сейчас же приступили к своим постоянным обязанностям. Как чудесно: никакого беспокойства, никаких надоедливых кредиторов, никаких скучных людей с дурными предсказаниями или даже с подозрительными улыбками! Только мы на яхте – семеро веселых и счастливых людей. Со светлой надеждой и твёрдой верой мы шли навстречу нашему будущему. Мир, так долго казавшийся мне темным и мрачным, встал передо мной полный бодрости и интереса».

В течение восьми недель яхта шла Атлантическим океаном до Баффинова залива. Зайдя в бухту Годхавн, на острове Диско, у западного берега Гренландии, Амундсен купил двадцать собак и направился к северу вдоль западного берега Гренландии, «Йоа» шла к поселению Делримпл, куда шотландские китоловные суда уже доставили Амундсену дополнительный запас продовольствия и горючего вместо истраченного во время перехода через Атлантический океан.

Первые полярные льды «Йоа» встретила в Мельвильской бухте. Несколько дней яхта дрейфовала во льдах, подвергаясь большой опасности. Между прочим, именно в этих широтах когда-то погибло несколько экспедиций, искавших северо-западный проход. Льды были серьёзные, но «Йоа» с честью выдержала первое испытание, хотя была перегружена сверх всякой меры и глубоко сидела в воде. Ящики с продовольствием лежали не только в трюме, но и прямо на палубе. Амундсен, смеясь, сравнивал свою яхту с возом, нагруженным мебелью:

– Переезжаем с квартиры на квартиру. Захватили с собой всё, что могли.

Заботиться о внешнем виде яхты, конечно, не приходилось. Предстоял долгий и опасный путь. Он был рассчитан на пять лет, но никто не знал, сколько времени придётся действительно пробыть в полярных странах. Да, несомненно, у кредиторов с краткосрочными векселями Амундсена были все основания для волнений.

К середине августа яхта вошла в Ланкастерский пролив и достигла острова Бичи. Дальше на север не заходило ещё ни одно судно. Остров Бичи представлял собой чёрную базальтовую скалу с огромными вековечными ледниками на вершине.

Яхта вошла в большую бухту, пришвартовалась и стояла здесь целую неделю. Амундсен и его спутники произвели самые тщательные магнитные наблюдения и определили, в каком направлении находится магнитный полюс: он лежал дальше – к западу от них.

Путь на запад шёл мимо множества мелких островов. Эти места были совсем не исследованы. Яхта должна была идти как бы ощупью.

Чтобы не попасть на подводные скалы и мели, Амундсен приказал вести непрерывное наблюдение за глубиной моря. И тут подчас обнаруживалась такая странность: с одной стороны яхты лот уходил на большую глубину, а с другой – из воды высовывались изгрызенные волнами чёрные камни. Большую часть этого опасного пути Амундсен сам находился в наблюдательной бочке и оттуда руководил движением яхты.

Однажды в проливе разыгрался шторм. Страшный северный ветер крепчал с каждой минутой и перешёл в ураган с дождём. Большая волна подхватила яхту и понесла её на скалы. Судно ударилось о камни. Собаки визжали и выли от страха.

Нужно было немедля ставить паруса. Волны бросали яхту из стороны в сторону, заливали палубу, яхта скрипела под их ударами, ветер вырывал из рук снасти, но экипаж работал изо всех сил и в конце концов поставил паруса.

Однако ветер и высокие крутые волны поднимали судно и снова бросали его на камни. Фальшкиль (брус под килем) разлетелся на мелкие щепки и всплыл. Ничего не оставалось делать, как только наблюдать за ходом событий и ждать, чем это кончится.

Сжав зубы, Амундсен стоял на вантах и горько упрекал себя за то, что забыл основное правило полярников: «Арктика коварна. Не верь ей ни на мгновение». А он забыл или, может быть, не успел в самом начале бури послать вахтенного в наблюдательную бочку: вахтенный заранее заметил бы скалы и предупредил об опасности. Неужели судно разобьётся и экспедиция кончится так же бесславно, как и все другие?