Она взяла его за руку и потянула к кровати. Матрас был твердым под спиной, и его тело было твердым поверх ее, когда он разместился между ее бедер. Возможно, она хотела соединиться с ним прямо сейчас, но у Ижака были другие идеи.

Его губы двигались по ее телу, соблазняя и дразня ее, вызывая жар. Джулия была беспомощна, чтобы контролировать то, что он заставил ее чувствовать, и, наконец, она отдалась ему, отдавая свое удовольствие в его руки. Ижак заставил ее плоть петь, когда дарил ей самые интимные поцелуи, а ее саму выкрикивать его имя. Она чувствовала себя пустой и знала, что только Ижак может заполнить пустоту внутри нее. Джулия никогда не хотела этого, никогда и не нуждалась в том, чтобы ощущать полноту близости с другим человеком, как чувствовала себя с ним.

Он поднял ее тело так, что его губы были на ее, когда он связал их плоть, взяв двух разных людей и превратив их в одну душу. Это было похоже на то, что Ижак обматывал веревку близости и любви вокруг них и связывал женщину с ним каждым ударом его лихорадочной плоти.

Ее тело поднялось на вершину наслаждения, и она позвала его, когда перешла через край. Джулия отпустила все внутри себя и с головой окунулась в оргазм, зная, что он будет там, чтобы поймать ее.

Джулия прильнула к нему, когда ее захлестнул экстаз, и он издал низкий рык, когда присоединился к ней в раю. Они лежали вместе сплетенные воедино, поддерживая себя в удовольствиях своей плоти.

После того, что казалось вечностью, ее сердцебиение замедлилось, дыхание смягчилось, и она дрейфовала в мире удовлетворения, который он создал для них. Ее ум был без мысли, ее тело без костей, и центром ее Вселенной был Ижак.

Руки Ижака сжались вокруг Джулии, когда она задвигалась на кровати рядом с ним. Занятие любовью с ней превзошло его ожидания. Хорошо, что он не знал, как фантастически быть с ней, иначе он не смог бы сдержаться. Он бы переспал с ней в хижине и рискнул бы ее потерять. Даже сейчас, с ее теплой, шелковой кожей рядом с ним, Ижак разрывался между тем, чтобы приблизить ее и оттолкнуть. В мгновение ока ему пришло в голову, что заниматься с ней любовью не имеет ничего общего с тем, чтобы следить за ее расследованием исчезновения Кевина и все, что связано с тем, что встреча с ней пробудила в нем.

Ижак отодвинул мысль о том, что это может быть. Он не был с женщиной на протяжении веков, что забыл, какие эмоции внутри него это вызывало.

— Мы должны встать, — ее дыхание ласкало кожу его груди, когда она говорила. Он посмотрел в ее глаза. Ижак обхватил ее лицо и почувствовал притяжение ее глаз. По-видимому, полная близость с ней не уменьшили силу влияния, которую ее глаза имели над ним. Во всяком случае, тяга к ней была сильнее, чем когда — либо.

— И почему нужно это делать? — Ижак расположил ее поверх своего тела, чтобы мог почувствовать вес ее плоти, шелка ее кожи. Пухлые губы Джулии манили, и он был не в силах сдержать себя от поцелуя. Он зарылся пальцами в темные пряди ее волос, и обхватил затылок. Она вздохнула, когда его губы встретились с ее, и склонила голову так, чтобы у него был лучший доступ к ее губам.

Когда Ижак отступил, ее зрачки проглотили почти все вкрапления желтого, и он знал, что не потребуется много, чтобы убедить ее остаться здесь.

— Я должна забрать свои вещи из машины, поскольку остаюсь, — в ее голосе не было большого убеждения, и угол его рта поднялся.

— Машина никуда не денется. Ты нужна мне гораздо больше, чем твоим вещам, — Ижак согнул бедра, чтобы показать ей, как сильно он в ней нуждается. Ее глаза расширились на секунду, затем ее лицо пересекла улыбка, которую женщины давали мужчинам в их жизни с самого начала времен. Это обещало ему бесконечное удовольствие, возможно, больше, чем он сможет выдержать.

Когда Джулия склонилась, чтобы поцеловать его шею, до Ижака донесся запах ее волос. Ее дыхание коснулось его кожи, и он закрыл глаза, когда она медленно заскользила ртом по его телу. Боже, он не знал, сколько может выдержать, когда ее язык, скользящий вокруг одного из его сосков, посылал волны дрожи через него. Мужчина посмотрел вниз, встретившись с ней взглядом, в котором была заметна шалость, когда Джулия добралась до его пупка и обвела вокруг него языком.

Ижак сжал руки в кулаки и с его губ сорвался стон. Он чувствовал себя сильнее, чем когда-либо в своей жизни, его жажда поднималась выше с каждой лаской, которую она дарила ему. Он сказал себе, что это хорошо для его характера, что это научит его терпению, но Ижак не был уверен, насколько больше может принять ее поддразнивания.

К тому времени, как она полностью взяла его в свои руки, он был без ума от своей потребности в ней. Ее служение было восхитительной пыткой, удовольствие от ее ласк по его плоти было настолько изысканным, что Ижак умер бы счастливым в этот момент, если бы это было то, что требовалось ему. Если бы это было так для всех этих драконов в прошлом, под заклинанием женщин Робилларда, неудивительно, что они не смогли противостоять призыву сирены. В этот момент на него могла напасть целая комната, полная охотников на драконов, и он бы не заметил. Ижак не обращал внимания ни на что, кроме этой женщины и на то, что она делала с его телом.

Голод внутри него достиг таких масштабов, что он уже не смог сдерживать себя. Больше всего на свете, он хотел, чтобы Джулия была с ним, когда он найдет свое освобождение. Он потянулся и схватил ее за руки, потянув ее так, чтобы ее лицо было на одном уровне с его.

— Я хочу тебя. — Его голос был глубоким, грубым рыком, который сказал все, что ей нужно было знать о том, как сильно он хотел ее. Джулия подвинулась так, что оседлала его туловище, но не сделала никакого движения, чтобы принять его в свое тело. Он с трудом сглотнул, когда стало очевидно, что она не совсем закончила мучить его.

— Где ты хочешь быть, Ижак? Здесь? — Джулия медленно провела рукой по своему телу, и он не смог оторвать глаза от возбуждающего зрелища. Ее рука нашла место между ее бедер, и она застонала, касаясь себя там. — Почувствуй, насколько я мокрая для тебя.

Джулия схватила его за запястье и провела рукой между ее ног. Ижак зарычал на нее, когда соприкоснулся с гладкими складками ее тела, и ему не нужно было беспокоиться, что она еще не готова принять его внутри нее.

— Впусти меня, — в его голосе было повеление, и она подчинилась. Джулия спустилась вниз, взяла его член в руку и опустилась на него. Ижак схватил ее за бедра, и зажмурился. К счастью, она остановилась на мгновение, как будто знала, насколько он близок к краю. Он не был готов к тому, чтобы это закончилось, Ижак не знал, хочет ли когда-нибудь отделиться от нее. Внутри нее был экстаз, и он хотел получить каждую унцию.

Он открыл глаза и посмотрел на нее. Господи, Джулия была великолепна, когда двигалась на нем, с темным занавесом ее волос, лежащих на плечах и частично скрывающих сливочную полноту ее груди. Ижак никогда не видел женщину более красивой, чем она была в этот момент, с тем удовольствием, которое получала от его тела, отражающимся на ее лице. Находясь с ней вот так, что-то в нем пробудилось, это был дракон, который постоянно дремал внутри него. Дракон пробудился чтобы потребовать ее, охранять, как драгоценное сокровище, коими она и была.

Вскоре любые мысли о том, что было между ними затерялись в сладости ее тела. Ижак потянулся между ее бедер, когда почувствовал, что его плоть, которая сигнализировала о его освобождении, была под рукой. Мужчина хотел, чтобы она была с ним, и он знал, что она была рядом, когда он погладил пальцами маленькую кнопку плоти в ее центре. Ее дыхание наполнялось мучительным вздохом, когда она задвигалась быстрее.

— Ижак, — его имя на ее губах в тот момент, когда Джулия достигла своего пика, отправило его через край. Он спустил ее вниз, чтобы прижаться к ее губам, и еще дважды врезался в нее, прежде чем излился внутри ее тела. Оргазм прорвался сквозь него, Джулия стала центром его мира. Это было похоже на то, что ни одна женщина не существовала в его жизни до нее, и не будет никакой другой женщины для него после. Если бы Ижак был в здравом уме, эта идея предупредила бы его, насколько глубоко он с ней связался. Но он был далек от реальности, когда держал ее. Ижак чувствовал только то, что было внутри нее. Его плоть с ее, и он не хотел ее отпускать, по крайней мере пока.