Увидев этакую габаритную снегурочку, Виктор еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Позвонив по телефону директору комбината, который тоже должен был лететь с ним, он дал ему некоторые распоряжения относительно экипировки, особенно женской, после чего они с Ципорой на машине отправились на аэродром.

  - Мы полетим на этом вертолёте? – спросила Ципора, указав на ярко-оранжевый МИ-8, стоявший на стоянке отдельно от всех остальных.

  - Да, на этом, - подтвердил её догадку Виктор.

  - Это твой вертолёт?

  - Мой. А что?

  - Это входит в запланированные расходы комбината?

 "О, Господи, ну чем я перед тобой провинился, что ты послал мне эту зануду"? - подумал Виктор и, сделав вид, что не расслышал вопроса Ципоры, оставил его без ответа.

  Едва все расположились в салоне, как Ципора достала из рюкзака какую-то кожаную папку, на неё положила стопку чистых листов и стала чертить какие-то стрелки и условные обозначения.

  - Что это? – спросил Виктор, с интересом наблюдая за её действиями.

  - Одна интересная схема организации производства. Что ты собираешься делать с последней партией продукции, которая сейчас хранится на складе?

  - Продавать, что же ещё? – удивившись такому вопросу, сказал Виктор. – Найдём покупателей, и продадим.

  - А ты уверен, что найдёшь покупателей?

  - Уверен.

 Сидевший на соседнем сиденье директор комбината в разговоре не участвовал и только постоянно вздыхал и мечтательно закатывал глаза, не в силах оторвать взгляд от обтянутой джинсами, очень соблазнительной задницы Ципоры.

  - Господин Савичев, а на столько времени, на комбинате хватит сырья? - повернувшись к нему лицом, спросила Ципора.

  - На месяц, - вздохнув, сказал тот.

  - А что потом?

  - А потом, наступит...писец, - вместо директора комбината, ответил Виктор.

  - Писец, это такой пушистый зверёк? – спросила Ципора, с удивлением посмотрев на Виктора.

  - Да, пушистый зверёк, а у некоторых даже очень пушистый, - усмехнувшись, сказал Виктор.

  - Хищник?

  - Ещё какой!

  - Кусается?

  - Нет, не кусается - засасывает.

 Директор комбината не выдержав, рассмеялся. Ципора с удивлением посмотрела на него, не поняв причину его веселья.

  - Извините, - сказал тот и, отвернувшись, чтобы не видела Ципора, продолжал давиться от смеха.

  - Я не понимаю, при чём здесь этот зверёк? – опять повернувшись к Виктору, спросила Ципора. – Ты хочешь заняться бартером? Хочешь менять алюминий на пушнину?

  - Видишь ли, тот пушной зверёк, который пригоден для бартера, называется песец, - тоже еле сдерживая смех, сказал Виктор.

  - Так что ты намерен делать в создавшейся ситуации?  Проблемы с поставками сырья, финансовые дела комбината тоже находятся в плачевном состоянии. Я буду докладывать своему руководству, но мне хотелось бы знать, как ты хочешь выходить из создавшегося положения.

  - Есть одна задумка, - нехотя сказал Виктор.

  - Какая, если не секрет, - спросила Ципора, с интересом посмотрев на Виктора.

  - А ты мне поможешь её осуществить?

  - Смотря, какие шаги ты хочешь предпринять.

  - Деньги своей фирмы я не хочу, да и не могу сейчас тратить на реанимацию этого комбината, они у меня завязаны на других проектах, так что...есть два выхода, и один из них - это брать кредит в государственном банке.

  - С таким-то отрицательным балансом? На Западе ни один банк не дал бы кредит в такой ситуации.

  - Здесь не Запад, можно выбить кредит, правда стоить он будет очень дорого. Государственный банк даже охотно пойдёт на это, но условия поставит кабальные.

  - Виктор, ты очень рискуешь.

  - Риск – благородное дело.

  - Я думаю, что не всегда.

  - У тебя есть идея получше?

  - Думаю, что да.

  - И какая же?

  - Сначала ты скажи, каким ты видишь второй выход?

  Ответить Виктор не успел – вертолёт вдруг заболтало в воздухе и он начал резкими толчками, словно по лестнице прыгая со ступеньки на ступеньку вниз, резко снижаться.

  - Это что, катастрофа!? – вскрикнула Ципора, с беспокойством посматривая то на Виктора, то в иллюминатор.

  - Командир, есть проблемы? – спросил Виктор вышедшего из кабины второго пилота.

  - Дозаправиться надо, - буркнул тот, торопливо направляясь в хвостовую часть винтокрылой машины.

  - Дозаправиться, - недовольно хмыкнул Виктор. – А чего такая посадка? Не дрова везёшь – людей.

  - Двигатель чего-то барахлит, нельзя лететь дальше, пока не разберёмся в чём дело, - хмуро посмотрев на Виктора, сказал бортмеханик, выглянув из кабины пилотов.

  - Еш баая [1]? – спросила Ципора, не заметив, что от волнения перешла на иврит.

  - Эйн баая, аколь бесседер [2], - тоже перейдя на иврит, сказал Виктор, заглядывая в испуганные глаза Ципоры.

  - Виктор...

  -Я сейчас выясню, - ободряюще улыбнувшись ей, сказал Виктор и, поднявшись со своего места, направился к кабине пилотов.

  - Как долго намерены разбираться? – спросил Виктор пилотов, открыв дверь в пилотскую кабину.

  - До утра точно не полетим, а там – как масть пойдёт.

  - Если завтра в девять утра не вылетим, и вы сорвёте мне сделку, я добьюсь, чтобы вас всех уволили к чёртовой матери.

  - Лучше стать безработным, чем покойником, - огрызнулся командир винтокрылой машины.

  - А вот тогда посмотрим, что для вас будет лучше! – почти крикнул Виктор, и со злостью захлопнув дверь в кабину пилотов, вернулся на своё место.  

 ... - Ну и где это мы приземлились? – внимательно осмотревшись вокруг, спросил Виктор. – Что-то, кроме этой пародии на аэропорт, населённого пункта я поблизости не наблюдаю.

  - До населённого пункта отсюда, как до Луны пешком, - недовольно буркнул один из членов экипажа. – Самим не очень-то хочется загорать в этой дыре.

  - Загорать?! – удивлённо воскликнула семенившая вслед за Виктором Ципора. – Как можно здесь загорать, когда нет солнца, а вокруг снег и так холодно?

  - Это у дяди такая шутка, - хмуро посмотрев на неё, буркнул Виктор. – Будем загорать у печки, если вон в той избушке, которая, как я подозреваю, именуется местной гостиницей, есть дрова.

  - Это гостиница? – удивлённо спросила Ципора, с некоторой опаской посмотрев на небольшую, рубленую избу, вплотную притулившуюся к такой же рубленой избе с антеннами на крыше, развевающемся у крыльца российским флагом и табличкой перед входом подтверждающей, что это действительно здание аэровокзала.

  - Гостиница, - подтвердил всё тот же член экипажа. – Мы здесь уже несколько раз останавливались на ночь. – До пятизвездочной не дотягивает, потому что туалет на улице и воды нет, а остальное всё на уровне.

  - Если нет воды и туалета, то, что тогда на уровне? – продолжала донимать мужчин своими вопросами, избалованная цивилизацией израильтянка, а те, судя по их хмурым лицам, очень хотели ответить на её глупые вопросы по-русски – матом.

  - Есть стол, стулья, кровати и печка, - сказал второй пилот и ускорив шаг, обогнал и быстрым шагом оторвался от назойливой и слишком разговорчивой израильтянки которая, мало того, что своим ярким нарядом будила в нём быка, но ещё двигаясь по узкой протоптанной в снегу тропинке так крутила своей, затянутой в «резиновые» джинсы, большой задницей, что у него, действительно, как у быка глаза стали наливаться кровью.

  Наконец вереница из шести человек приблизилась к рубленому бараку и поднялась на крыльцо.

  - Гостевые комнаты направо, а мы будем в комнате для отдыха экипажа, - сказал пилот и, свернув налево, толкнул ногой тяжёлую деревянную дверь.

 Гостиница представляла собой типичный образец архитектурного стиля - «доперестроечный северный модерн». Редким гостям этого, богом забытого аэропорта, предоставлялись три комнаты, в двух комнатах стояли по четыре кровати, и одна комната – одноместная, наверное, это был номер люкс. Ещё одна небольшая комнатушка служила кухней.