Любовь? Это слово заставило его задуматься. Что он знал об этом чувстве? Очень немного. Он не мог начать никаких отношений с Джессикой Лейн, потому что они не принесли бы им обоим ничего, кроме боли и муки. К чему бы все это привело? Ни к чему. После тех дней, что он провел с ней, Наварро не мог причинить ей боль. Если бы ни его прошлое, он мог бы быть с ней. Разве нет? Да. «Странно, — думал он. — Вот здесь, рядом со мной женщина, которая знает, что такое любовь, взаимная поддержка, самопожертвование. Но мое прошлое нависает надо мной темными тучами, которые несут с собой только ненависть и разрушения».

Джесс почувствовала, что с Наварро что-то происходит. Она прочитала это в его напряженном взгляде, который обычно был безразличным. Перед ней был мужчина, попавший в беду, человек, который не знал себе истинную цену, которого жизнь наградила только шрамами и презрением, который вступил в конфликт с самим собой и другими людьми. Порой он был уверен в себе, был сильным, а порой был слабым и ранимым. Должно быть, в прошлом он пережил много горя и унижений. «Сможет ли он измениться, — думала она. — Хочет ли он этого? Или он убежден, что уже поздно». Джесс очень хотела его, но ей казалось, что еще слишком рано, если в таких делах можно точно определить время.

Если она подтолкнет Наварро, то неизвестно, к чему это приведет. Сейчас было не время и не место выяснять, почему они испытывают друг к другу одинаковые чувства и желания. Если Джесс откроет ему свои желания, он может оттолкнуть ее, рассердиться и даже убежать прочь. Кроме того, Наварро может подумать, что таким способом она хочет завоевать его, чтобы убедиться в том, что он выполнит ее поручение. Он уже познал ее самопожертвование. Ей требовалось время, чтобы получше узнать Наварро, сблизиться с ним. То же самое должен был сделать и он в отношении ее.

— Ты думаешь, что теперь мы можем отправляться дальше? — напряженно спросила Джесси.

— Да, причем чем быстрее, тем лучше.

Они поднялись и отряхнули запылившуюся одежду. Затем они подошли к лошадям и сели на них. И вновь их путь пролег по каменистой пустыне с редкими зарослями мескита.

Наварро и Джесс добрались до перекрестка Лошадиная Голова, пересекли реку Пекос и направились к реке Команчи, возле которой к зарослям юкки, мескита и кактусов добавились дубы и тополя. Над песчаными холмами и россыпями камней возвышались горы. На небе появились редкие облачка. В десяти милях от форта Стоктон Наварро и Джесс приблизились к основному руслу реки и подыскали безопасное место для стоянки. Этим вечером они рано остановились для ночлега, но это было необходимо. Иначе они не смогли бы быстро проехать мимо города. Чтобы отъехать от него подальше, требовалось много времени. Спешившись, они принялись подыскивать место для лагеря.

Наварро расседлал лошадей, а Джесс отправилась собирать хворост. Джесс разожгла костер и спустилась к реке, чтобы умыться, помыть руки и горящие от усталости ступни. Она наслаждалась прохладной и чистой водой. Вернувшись к костру, девушка обнаружила, что ее спутник уже сварил кофе и занялся приготовлением ужина. Джесс была приятно удивлена, что он решил заняться хозяйственными хлопотами. Увидев ее, Наварро поднял голову. Джессика улыбнулась ему и поблагодарила, а он ответил на это, скривив рот, как будто улыбался впервые в жизни. Джесс помогла ему с ужином, и вскоре они уже ели мясо, поджаренный хлеб, бобы и запивали все это кофе.

За едой они перебросились парой слов. После ужина Наварро помог Джесс вымыть тарелки, кружки и котелки. Убрав посуду, они расстелили свои подстилки для ночлега. До заката солнца оставалось два часа, предстояла ночь, полная соблазнов. Они оба понимали это.

Так как обоим требовалось какое-то занятие, Джесс предложила:

— Давай перекинемся в покер? Я захватила для нас с Большим Эдом колоду карт, но мы так и не успели поиграть.

— А ты умеешь играть?

— Меня ребята научили. Это помогает скоротать время, когда стережешь стадо или ждешь, когда кобылы ожеребится. Мы играем ради развлечения, а не на деньги. Давай, мои деньги будут листики, а твои — камушки. Согласен?

— Отлично. У каждого будет ограниченное количество камней и листьев или сколько угодно?

— Каждому по пятьдесят штук, чтобы было удобнее считать.

— Хочешь видеть, сколько выиграешь, а?

Джесс рассмеялась.

— А ты нет? — поддразнила она.

— Ага.

Они набрали «денег» и сели на подстилку Джесс лицом к лицу. До их слуха доносился шум воды, перекатывающейся по каменистому дну. Костер потрескивал, пуская в небо струйки серого дыма. Случайный порыв ветра унес запах их пищи далеко в пустыню, и теперь они чувствовали запах разгоряченной за день пыли.

Пока Джесс тасовала колоду, Наварро заметил, что к реке на водопой подошел дикий кабанчик. Пятнистый зверек напился и быстро убежал в заросли деревьев на другом берегу. Он даже не обратил внимания на сидящую по соседству парочку. Лошади мирно паслись, иногда нарушая тишину громким фырканьем. Вечер был тихим и приятным.

Наварро снял колоду, и Джесс раздала каждому по пять карт. Изучив карты, они выработали стратегию и сделали ставки. Наварро решил открыться через два круга. Джесс усмехнулась и сгребла выигрыш. У нее на руках были три валета против его двух королей.

— Ты неплохо играешь. Никогда не рассчитывай, что женщина глупее тебя, всегда ошибешься.

— Тебе нечего опасаться. Это было просто везение. Я собиралась сдаваться, но третий валет угодил в мои загребущие руки.

На этот раз Наварро тасовал карты. Он спросил:

— А ваше ранчо большое? — Он решил, что подобный разговор отвлечет его и в нем перестанет возрастать возбуждение от близости Джесси.

— Триста тысяч акров. Много зелени, красивых холмов и деревьев. Есть и горы, но они преимущественно находятся за границами ранчо. На юге течет река Каламити, а по западной границе — река Аламито. Наши пастбища одни из самых лучших в Техасе. Там очень красиво, Наварро.

Наварро раздал карты и продолжил расспросы:

— А сколько у вас скота?

Джесс взяла карты, раздумывая, какие из них требуют замены.

— Сто тысяч лошадей и крупного рогатого. У нас было больше, но после трудных времен поголовье сократилось. Теперь мы восстанавливаем и укрепляем стада. Паника семьдесят третьего года разорила многих фермеров. Папа тоже от нее пострадал, но не разорился, как остальные. — Джесс раскрылась, Наварро принял вызов. Джесс заменила три карты.

— А что тогда произошло? — спросил Наварро. В семьдесят третьем году он был в тюрьме и ничего не слышал ни о какой панике. Пусть она говорит, не поддавайся возбуждению.

— Строительство железных дорог здорово повлияло на фермерский бизнес. Сезоном раньше был большой спрос на говядину, и некоторые фермеры перегнали всех животных, каких смогли, на скотобойни Канзаса. Там оказались коровы, телочки, бычки-малолетки. Не знаю, насколько ты разбираешься в сельском хозяйстве, но это называется племенным скотом. Лучше всего продаются оскопленные бычки в возрасте четырех лет. В погоне за прибылью некоторые скотоводы наводнили рынок, но покупатели хотели иметь только взрослых бычков, больших и здоровых. Некоторые покупатели даже не приехали на торги. У папы не было предварительных контрактов с военными, городом или индейскими резервациями, поэтому мы приехали поздно, в конце сентября.

Наварро подпер щеку рукой и спросил Джесси:

— И что произошло?

— Все, что оставалось другим фермерам, это держать скот там, на скотобойне, в надежде, что удастся продать его в следующем сезоне. Или они могли вернуться домой, если были в состоянии оплатить перегон стада. Причем непредвиденный падеж, сами услуги и многое другое делали такой перегон очень дорогим удовольствием. Простой тоже был недешев. Большинство людей были вынуждены взять ссуду в банке, чтобы прокормить скот и выжить самим. Их мытарства не закончились и в октябре. Затем паника перекинулась и на восток. Банки больше не предоставляли кредитов. — Джесс приняла последнюю ставку Наварро, но раскрываться не стала. — И вдобавок ко всему в том году был очень плохой урожай кукурузы. Этого урожая не хватало на прокорм стольких животных. Цены на кукурузу подскочили. Кроме того, сезон был дождливым, поэтому трава была не очень хорошая. Некоторые погнали скот на восток в надежде, что там его удастся продать. Из этого ничего не вышло, и они прогорели. Ассоциация скотоводов объявила, что в результате паники потери составили около двух миллионов долларов.